Справа по курсу садилось солнце, слева воды узкого залива уже отражали первые звезды. Мы пересекли по мосту впадающую в упомянутый залив реку Крегган, я включил радио и почувствовал себя свободным, как байкер. Конечно, «Фольксваген Гольф» не чоппер, да и скорость его не назовешь захватывающей дух, но что-то в нашей поездке было завораживающее. И Ариэль рядом…
Мы почти не говорили с момента, как сошли с поезда, только по делу, но в ее обществе я чувствовал себя так, словно у меня отобрали тяжелый мешок, который я с детства таскал на своих плечах. Чего греха таить, когда в твоей жизни все идет наперекосяк, как у меня, невольно ешь себя поедом, то вспоминая причиненные тебе обиды, то коря себя за какие-то неправильно принятые решения. И от этого чувства собственной ущербности невозможно ни сбежать, ни спрятаться, оно преследует тебя и трезвым, и пьяным. Оно черной тенью идет за тобой, словно демон-искуситель или сама смерть, стараясь держаться слева.
Но сейчас слева от меня похрумкивала нагетсами Ариэль, и тень былых ошибок и разочарований меня совсем не тревожила. Впервые с момента, когда я принял решение совершить побег, я чувствовал себя не изгнанником, не отшельником, а хулиганистым школьником, сбежавшим с уроков. Я разорвал сковывавший меня круг, и впереди меня ждала свобода. Да я уже чувствовал себя свободным.
И это чувство мне нравилось.
Хоулленда мы достигли быстро. Алая полоса заката еще не успела погаснуть, а первые звезды пока были лишь тусклыми искорками в небесах. Внезапно море подступило к дороге с двух сторон – мы въехали на Хоуллендскую дамбу. Казалось, этот путь ведет в другой мир. Впереди, в лучах фар было уже не гладкое шоссе, с которого мы свернули минут пять назад по сигналу Ариэль, а дорога со щебне-гудроновым покрытием, на котором «Фольксваген» то и дело вздрагивал и даже слегка подскакивал, как молодая лошадь, впервые оказавшаяся ночью в чаще леса.
– И все-таки зачем вы приехали в Хоулленд, Фокс Райан? – внезапно спросила Ариэль. В сумерках она казалась старше и как-то взрослее, не такой наивной девчушкой, как при свете дня. Но ее волосы пламенели даже сейчас, они казались остывающей лавой успокаивающегося вулкана. – Вы так и не сказали мне этого.
– Ну, знаете ли… Что может быть лучше уединенного городка с пустынным пляжем? – уклончиво ответил я.
– У нас и пляжа-то стоящего нет, – возразила она. – Триста пятьдесят шесть шагов песка, остальное либо скалы, либо причал порта.
Она смотрела на меня, и я, на мгновенье скосив глаза, заметил в ее глазах свет. Вот только что это за свет, я так и не понял – кроме фар нашей машины, направленных вперед, и недостаточно еще ярких звезд, других источников света в стремительно сгущающихся сумерках не было.
– Я понимаю, – сказала она с легкой, почти лукавой улыбкой. – Это, наверно, страшная тайна?
– Никакая это не тайна, – сердито ответил я. – Откровенно говоря, я и сам не знаю, зачем. Возможно, я просто следую за белым кроликом?
– Тогда, выходит, я ваш кролик? – с улыбкой спросила она.
Я не успел ответить – передо мной из темноты (сейчас дорогу с двух сторон окружали высокие скалы) появился шлагбаум со стоящим рядом с ним копом ростом едва ли выше меня. Коп подал сигнал остановиться, и я, как законопослушный гражданин, тут же выполнил его приказ.
– Сэр, – важно сказал полицейский, когда я опустил боковое стекло. – Разрешите мне как представителю Хоуллендской Народной Республики приветствовать вас и поинтересоваться целью ва…
Тут он заметил Ариэль, и его лицо мгновенно расплылось в улыбке.
– Ариэль! – воскликнул он, моментально растеряв всю свою представительность. – Ты вернулась!
– А то ты сомневался, дядя Бенджен! – ответила ему Ариэль, улыбаясь так же радостно, как и он.
– С возвращением, дочка, – радости копа по имени Бенджен, казалось, нет предела. – А с кем это ты?
– Это мой друг, доктор Райан, – ответила Ариэль, и, клянусь Гринвичским меридианом, я еще не слышал столь приятного слова, как ее «друг», – он приехал к нам ловить кроликов.
– Давно пора, а то никакого житья уже нет от этих тварей, – громогласно прокомментировал полицейский. – Добро пожаловать в Хоулленд, дорогой доктор. Мы всегда рады друзьям!
За грядой скал начинался городок, точнее, его предместья. Небольшие, тускло освещенные коттеджики жались к дороге, утопая в зелени садов, за ними простирались обширные поля. Вскоре, однако, коттеджная застройка закончилась, и на смену ей пришли небольшие двух-трехэтажные домики с ухоженными и не менее зелеными дворами. Гудрон под колесами вновь сменился асфальтом, хоть и довольно плохоньким, улицу освещали подслеповатые, тусклые фонари.
Мы миновали заправку и супермаркет при ней, причем супермаркет был не стандартной стеклобетонной коробкой, а стилизованным под миниатюрный особняк викторианского периода. Вообще архитектура города, как я потом неоднократно убеждался, была подчеркнуто-архаичной, словно вырванной из потока времени…
Впрочем, то же можно было сказать и об укладе жизни в городке вообще. Потом появился вездесущий «Бургер Кинг», похожий на пряничный домик, а за ним еще один как бы викторианский особняк, оказавшийся искомой гостиницей. Называлась она без особых изысков «Дырой».
– Придется мне остановиться в этой «Дыре», – пробурчал я, лихо поворачивая на стоянку.
– Не обращайте внимания на название, – рассмеявшись, ответила Ариэль, – эта «Дыра» вас приятно удивит. У Мэри очень чистые и светлые номера, к тому же у нее полный пансион, и готовит матушка Мэри прекрасно, вы в этом убедитесь.
В любом случае, «Бургер Кинг» был под боком, так что вопрос прокорма меня совершенно не беспокоил.
– Далеко ли отсюда до вашего дома? – спросил я, останавливая машину на абсолютно свободной, если не считать какого-то корейского микроавтобуса, парковке. – Я подброшу вас, вот только зайду, сниму номер.
– Что вы, что вы… Не стоит, – запротестовала она. – Я дворами за десять минут доберусь до своего дома. Вообще обычно меня встречает отец, но он на днях слег с подагрой, так что сегодня я впервые путешествовала одна.
– Мне кажется, все-таки не совсем одна, – подмигнул я и вышел из машины. Затем я обошел машину и помог выйти Ариэль, а потом достал из багажника свой чемодан и ее сумку. – И я все-таки настаиваю на том, что отвезу вас. Время, смотрите, позднее, а вы молодая и привлекательная девушка.
Она тихонько рассмеялась:
– Это же Хоулленд, мой родной город. Что со мной может тут случиться? Да я скорее у себя в прихожей лодыжку вывихну, чем…
Я воздел глаза горе и нарочито тяжко вздохнул:
– Прошу вас, не отказывайтесь. Может, это и ваш родной дом, но я все равно буду беспокоиться. И у вас довольно тяжелая сумка, я помогу ее донести.
– Хорошо, – наконец, согласно кивнула она. – Но только во имя вашего спокойствия. А пока идемте, я вас устрою в гостиницу.
