Он усмехнулся:
– Странный был человек. Привез с собой три дюжины одинаковых рубах и даже сносить их не успел. А может, новые все время заказывал, не знаю. В одной из них его и похоронили. Лежит он, значит, в гробу, а рубашка такая белая-белая, только левый рукав весь кровью перемазан.
Глава 2
Звездный свет из недр земли
И я попал в сеть, и мне из нее не уйти…
Август едва перевалил во вторую половину, но по вечерам уже явственно чувствовалась легкая осенняя прохлада.
Я докурил сигарету на крыльце и вошел в прихожую. С кухни аппетитно пахло только что приготовленным супом-пюре, а моя жена сидела на диванчике рядом с горящим камином, поджав ноги и укутавшись в плед, и читала какую-то книгу из «народной библиотеки» покойной миссис Штайнер.
Жена… Мы обвенчались с Ариэль через неделю после инаугурации Блейка и моего скоропалительного назначения канцлером с должностью министра здравоохранения. Я съездил тогда в Лондон, где подал в LCIA
[18] иск о возмещении ущерба, нанесенного государству Хоулленд деятельностью компаний «Кохэген Энтертеймент» и «Харконен Энтерпрайзес».
Предварительно я связался с Чандрой. Оказывается, он был в курсе всего произошедшего – новости из Хоулленда показывали на британском телевидении, правда, в разделе курьезов. Тем не менее Чандра воспринял мое новое назначение всерьез, обозвал меня «Ваше Превосходительство господин президент», хотя я еще даже канцлером не был, и неожиданно попросил дать ему гражданство Хоулленда. Если бы я не знал Чандру, я решил бы, что он надо мной подтрунивает. Но он был серьезен и в лучших традициях старины Харконена к концу нашей беседы стал гражданином Хоулленда, министром иностранных дел и Чрезвычайным и полномочным Послом в Соединенном Королевстве. Для этого мне пришлось связаться по селектору с Блейком, но он не возражал.
На самом деле это можно назвать кумовством, коррупцией, но в лице Чандры я получил очень хорошего сотрудника нашего импровизированного Кабинета министров. К моему прилету он успел нанять прекрасных юристов-консультантов, и иск в LCIA был составлен и подан с соблюдением всех необходимых формальностей. Я при этом присутствовал, и секретарь суда по прочтении иска с уважением пожал мне руку, что было довольно большой редкостью: Чандра говорил, что, если он хотя бы кивнет мне, это будет хорошим знаком.
А когда я закончил дела, то быстренько заскочил в Сохо и приобрел там обручальное кольцо с бриллиантами, тем же вечером украсившее пальчик Ариэль. Мы не стали медлить и через несколько дней обвенчались в соборе работы несчастного Игги.
Внутри он (собор, а не Игги) был, на удивление, не страшным и мрачным, а каким-то уютным и одновременно величественным, возвышенным. В отличие от «Гроба», который Игги спроектировал раньше. Когда я посетил фабрику для того, чтобы по распоряжению банка ввести на предприятии временную администрацию, я сильно удивился, что люди вообще могут годами работать в таком сумрачном месте.
За прошедшее со дня выборов время поменялось многое. Например, оба предприятия – «Харконен Энтерпрайзес» и «Кохэген Энтертеймент» – были объявлены банкротами с дефолтом по долговым обязательствам. Все произошло очень просто: мы выдвинули с одобрения банка иски к обеим компаниям по фактам мошенничества со счетом цирка, в котором они были замешаны, а также в связи с хронической налоговой недоимкой. Так что обе компании продолжали работу уже фактически на Хоулленд. Требовалось только оформить это в юридическом порядке, и ради этого мы с Ариэль сейчас собрались в Лондон, теперь уже вдвоем.
Впрочем, это была не единственная причина, по которой я собирался в столицу Туманного Альбиона…
Это случилось вечером после нашей пресс-конференции, закрепившей и утвердившей победу Партии Перемен. Сначала на конференции слово предоставили проигравшей стороне. Первым на трибуну поднялся Кохэген, хмурый и похожий на пожилого нахохленного филина, разбуженного назойливыми орнитологами.
– Итак, – хмуро сказал он, – вы захотели перемен, а не стабильности. Вероятно, раньше вам жилось плохо. Ладно, пусть будет так. Но перемены, они ведь не только к лучшему бывают. Бывает и наоборот. Вы плюнули в душу семейству, десятилетиями дающему работу доброй половине Хоулленда. Попробуйте понять, чем это чревато. Думаю, скоро вы все поймете, но уже будет поздно.
Харконен был более многословен. Когда Кохэген под свист и улюлюканье горожан вперевалочку сполз с трибуны, бывший канцлер вынес на нее свою скорбную рожу, обозрел взором печального суслика собравшихся и сказал:
– Я был инициатором того, чтобы выборы в нашей стране были интерактивными. Впервые в мире мы сделали процесс выборов абсолютно прозрачным и честным. И сегодняшний день мог бы стать днем моего триумфа, если бы не вмешались мошенники, махинаторы, дешевые популисты и горлопаны.
Мы с коллегой, – Харконен ткнул ухоженным указательным пальцем в сторону выходящего из конференц-зала Кохэгена, – инициируем иск в Европейский суд по правам человека. Мы проанализируем весь процесс выборов и выясним, какие нарушения были допущены. После чего будем настаивать и добьемся того, чтобы эти результаты были аннулированы. А пока… – он сделал картинную паузу, – добро пожаловать под начало циркача! Право слово, каков народ, такие у него и лидеры. Будем с интересом следить за вашим шоу под куполом.
А затем на трибуну вышел Блейк, по такому случаю принаряженный, подумать только, во фрак.
– Дорогие сограждане, – проникновенно сказал он. – Во-первых, благодарю всех за оказанное мне доверие. Постараюсь всеми силами его оправдать. Во-вторых, мой предшественник… Вернее говоря, предшественник моего предшественника тут высказал очень интересные мысли и определения по поводу меня и, вероятно, моих друзей. Ну что же. Все вы наверняка видели ролик, который показывали по телевидению вчера.
– Позавчера, – поправил его кто-то.
– Да, точно, – смущенно улыбнулся Блейк. – Не буду пересказывать его от начала до конца, скажу только, что у меня есть в наличии документы, подтверждающие факт многолетнего мошенничества моих предшественников. Это касается возглавляемого мной цирка. Кроме того, есть основания полагать, что мои, если можно так выразиться, коллеги этим не ограничились и позволили себе еще и злостное казнокрадство. Этот вопрос мне предстоит еще выяснить. И я непременно добьюсь правды.
Многие из вас наверняка опасаются, что упомянутые личности сейчас перекроют горло их бизнесу, их доходам, свернув свой бизнес в Хоулленде. Хочу вас успокоить – мы этого не допустим. Если бы у наших «друзей» были чистые руки, они, конечно, могли бы это сделать – вольному воля, рабовладельческий строй давно ушел в прошлое. Но поскольку у нас есть, как вы знаете, законные основания сомневаться в безукоризненности их бизнес-репутации, я, как избранный народом Хоулленда президент, накладываю на имущество семейств Кохэгенов и Харконенов в пределах нашей юрисдикции арест на предусмотренный нашим законодательством срок – сорок дней.
