Начался второй тайм, а через три минуты ливерпульцы после стремительной атаки все-таки закатили мяч в ворота старины Де Хеа. Манчестерцы тут же превратились в стаю разгневанных ос, и игра пошла еще жестче. Даже я на какой-то миг прекратил внутренние терзания и был поглощен магией игры, покоряющей сердца миллиардов людей. Но ненадолго.
Звонка телефона я не расслышал, но виброзвонок сработал. Не люблю это изобретение – такое впечатление, что тебя ударило током, слабо, но неприятно. На мой мобильный иногда звонили пациенты (похоже, я в этом городке окончательно заменил «Скорую помощь», по крайней мере в среде лепреконов), поэтому я не преминул ответить на звонок. Увы, абонент сбросил его еще до того, как я достал аппарат из кармана джинсов. Но номер был мне знаком.
Звонила Ариэль.
Я вскочил из-за стола, машинально бросив на медную тарелочку пару местных фунтов с дыркой посредине. Хоуллендский фунт был некогда напечатан в Гробу, материалы предоставил Монетный двор Соединенного Королевства, и это была, наверно, самая стабильная в мире валюта, поскольку никакой дополнительной эмиссии ее государство сделать не могло, не было исходных материалов. Впрочем, наряду с местным в Хоулленде свободно обращались британский и ирландский фунты.
– Приспичило, док? Смотри, второй гол пропустишь, вон как игра-то повернулась, – Барт был уже тепленький. А вот Бенджен посмотрел на меня с тревогой – он видел, как я доставал телефон, а может, и номер подглядел. Надо сказать, несмотря на то что Бенджен был шефом местной охраны правопорядка, в покер с ним никто не играл, так как он обладал редкостной способностью замечать сдачу своих противников и совершенно беззастенчиво пользовался этим.
Я с деланой небрежностью пожал плечами и неопределенно сказал:
– Дела… – после чего, схватив спортивную куртку, которую носил с собой, но которой последний месяц практически не пользовался, пулей вылетел из бара.
Хорошо хоть идти было недалеко…
Возле дома Ариэль было тихо, окна коттеджика были наглухо зашторены, однако припаркованная знакомая BMW не оставляла никаких сомнений, что Ариэль дома и у нее гости. Я тупо остановился у калитки и задумался. Не дурак ли я? Я собираюсь без приглашения (не считать же таковым набранный и тут же сброшенный телефонный звонок, может, она ошиблась) вторгнуться на чужую территорию. В чужую частную жизнь. Лепреконы, конечно, относились к таким вещам спокойнее: в городе частенько без предупреждения приходили в гости, в приличное время, конечно, а жителю окраин ничего не стоило сократить путь через чужую усадьбу. Но все-таки в этом конкретном случае ситуация довольно щекотливая.
А если Ариэль на самом деле в опасности? А если ее звонок – робкая просьба о помощи? Могу ли я тогда руководствоваться подобными малодушными соображениями? Смогу ли когда-нибудь впоследствии без стыда заглянуть в зеркало, если я уйду, а с ней что-то случится?
Наконец, веления сердца окончательно взяли верх над порывами души, и я решительно вошел во двор, поднялся по ступеням, открыл дверь…
В общем, проделал все то, что, как я внезапно понял, несколько раз проделывал в своих снах. Я уже почти забыл обстановку дома Кэрриганов, к тому же, хоть и старался не шуметь, все-таки едва не споткнулся о стоявшие прямо перед входом кроссовки, вероятно, принадлежавшие отпрыску дома Харконенов.
И почти сразу же услышал голоса.
– Нет, нет… Я прошу тебя, не надо, – в голосе Ариэль отчетливо слышался откровенный страх.
– Ну что ты… Ну перестань… Ну ты же сама этого хочешь, – голос Фредди был обманчиво-мягок, слащав и приторен, так что меня даже перекосило. Я поднялся наверх. Голоса доносились из-за двери одной из двух комнат. Я решительно толкнул дверь, но она не поддалась. Я толкнул ее еще раз, а потом дернул на себя. Дверь оказалась незапертой, просто открывалась наружу.
Моему взору представилась довольно недвусмысленная картина. Ариэль забилась в угол, сидя на подростковой тахте. Из одежды на ней были только джинсовые шортики, аккурат такие же, какие сегодня были на Барбаре. Когда она увидела меня, мои сомнения тотчас же развеялись – она явно обрадовалась тому, что я появился.
Фредди, также обнаженный до пояса, не мог не услышать, как я вхожу. Он тут же отпустил Ариэль, которую до этого пытался обнять. Она мгновенно постаралась забиться еще глубже в дальний угол. А Фредди отскочил от тахты и теперь глядел на меня, подслеповато щурясь от потока света, хлынувшего через дверь.
– Мистер Блейк, мы, эээ… мммм… – тут он меня узнал. – Какого черта! Вы-то что здесь делаете?
– Мимо проходил, дай, думаю, зайду, – сдавленным голосом сказал я. Ноги у меня были как ватные, и видел я все так, как, наверно, видит пьяный человек. Я прекрасно понимал, что сейчас может произойти… Что угодно может произойти! Но не отступал, наоборот, двинулся вперед.
Фредди был спортивным малым, к тому же драться ему было наверняка не в новинку. Я же со школьных лет не дрался, да и в те годы был отнюдь не забиякой, а загнанным в угол ботаником. И уроки Бенджена вылетели у меня из головы. Скажу честно – я боялся Фредди. Но за его спиной была перепуганная Ариэль.
– Вот и шли бы себе… подобру-поздорову, – злобно процедил он, и по его движениям я понял, что он собирается повторить свой трюк, только уже без иллюминации в виде фар своего «буммера». Я честно попытался вспомнить, чему меня учил Бенджен, но в моей голове словно прошелся смерч, и я так и не смог ничего вспомнить. «Эх, получу же я сейчас…» – подумал я и ответил:
– Разумеется, но только в том случае, если вы мне составите компанию. Кажется, Ариэль не очень хочет…
– Не твое дело, чего она хочет, – сказал он, прибавив эпитет, которым я сам порой награждал на дороге не шибко расторопных водителей. – Сказано тебе, развернулся и свалил немедленно, а то второй глаз отрихтую…
Тем не менее дожидаться того, чтобы я «развернулся и свалил» он не стал, видимо, понял, что на это не стоит рассчитывать. Только чудо и, возможно, что-то из уроков Бенджена, каким-то невероятным образом засевшее в подкорке, позволило мне увернуться от его удара. Я рефлекторно выбросил вперед руку с курткой, накинув ее на его предплечье, что на мгновение задержало его. А затем я сделал так, как всегда делал в школе: шагнул вперед и попробовал ударить его ногой под коленку и одновременно резко ткнуть локтем под ребра.
Естественно, это мне не удалось, точнее удалось, но только отчасти – я все-таки ощутимо съездил ему по лодыжке, но локоть мой он отбросил, сильно толкнув меня. Я оступился, пошатнулся и с размаху врезался головой и плечом ему в грудь. Как ни странно, от этого он потерял равновесие и чуть не упал, но все же не упал, а сильно ударил мне коленкой под дых, отшвырнув на тахту к Ариэль. В это мгновение я был, наверно, самым бесполезным существом во Вселенной, поскольку единственное, что занимало меня, – это попытка вдохнуть хоть чуть-чуть воздуха. Когда мне, наконец, удалось это, я сильно удивился, почему он не напал на меня, пока я беспомощно валялся на тахте, ловя ртом ускользающий воздух. Подозревать его в джентльменстве и рыцарстве у меня не было ни малейших оснований после той пары ударов, которые он нанес мне, лежащему на дороге, ногами. Но, кажется, я все-таки ухитрился крепко достать его – он отскочил к двери, слегка прихрамывая на ту ногу, по которой я ударил его, и держась за скулу. Когда я попал ему в скулу, я, хоть убей, не мог вспомнить – может, случайно зацепил головой, отлетая на тахту. Жаль, что ему так мало досталось. В тот момент я безумно жаждал крови, мне хотелось снова броситься на него и сделать с ним что-то такое, чего, как правило, сложно ожидать от мирного ученого или от не менее мирного аптекаря. Сломать нос, выбить глаз, разбить до крови его лошадиную морду…
