– Абсолютно ничего.
– Я тоже сначала ничего не понял. Когда вернулся в клуб, вспомнил наш разговор про «вишневку» и приказал организовать проверку всей партии. И знаете, что выяснилось? В довольно большой части бутылок действительно оказалась примесь наркотика. Очень и очень маленькая, не вызывающая заметного действия, но если бы это вдруг выяснилось – моей репутации пришел бы конец. Представляете себе скандал – один из самых видных людей города в своем клубе травит посетителей наркотой!.. Так что сейчас следователи разматывают этот клубок дальше. Не исключено, что все это взаимосвязано…
– Под вас копают враги или конкуренты?
– Это мы скоро выясним. А пока идите в палату, мне сказали, что Эвелин может очнуться в ближайшее время. И лучше, если в этот момент вы будете рядом с ней.
– Да, конечно…
Дон Рубио попрощался и вышел, а я налил себе еще полный стакан воды и залпом выпил. Вот это да, сколько новостей сразу!.. Теперь ясно, откуда брались странные сны. У Кастанеды – кактусы, у меня – «вишневка»… Ага, с примесью чего-то ЛСД-подобного, если мафиозные химики не ошиблись при анализе. Хорошо еще, что не тянет ее пить постоянно… Или там нет привыкания? Вот не было печали… Так, в ближайшие пару дней точно никуда не полечу, а сейчас быстро иду в палату к Эве, вдруг она уже проснулась.
Нет, она все еще спала, я присел в довольно удобное кресло рядом с изголовьем кровати и тоже задремал под равномерное пиканье сигнала…
Во сне мелькало множество смутных теней, каких-то лиц, я ходил по оружейным магазинам, искал средневековый двуручный меч, которым можно с гарантией убить любого злобного дракона, похищающего девушек, а продавцы наперебой клялись, что в случае неудачи всегда обменяют бракованный товар… Короче говоря, изменившаяся частота сигнала кардиомонитора послужила для меня хорошим будильником, и я проснулся, с удовольствием вытряхнув из памяти остатки этой белиберды.
Ресницы Эвелин задрожали, и она с трудом открыла глаза:
– Милый… Ты рядом…
– Я же обещал тебе…
– Позови сестру, пожалуйста, мне очень нужно…
Так, все ясно… Я нажал кнопку в изголовье, и меньше чем через минуту примчалась дежурная медсестра.
– Что случилось?!. А, наша раненая проснулась… Выйдите из палаты, пожалуйста! – это она мне.
Ладно, я и в коридоре подожду, если надо.
Еще через пару минут подошел врач, кивнул мне и, войдя в палату, сразу же начал о чем-то спрашивать Эвелин. Ее ответов я не слышал, она говорила очень тихо, но, судя по бодрому голосу доктора, все было нормально. (Если только он не вселяет в больного бодрость духа…)
Через пять долгих минут он вышел, прикрыл за собой дверь и подозвал меня:
– Вы ведь ее…?
– Близкий друг. У нее здесь больше нет знакомых.
– Хорошо, тогда могу сказать вам: у нее все будет нормально. В принципе, операцию можно было проводить и при местном наркозе, но мы решили не мучить пациентку. Легкое и крупные сосуды не повреждены, мышцы со временем восстановятся. Нервные стволы не задеты, функциональных нарушений в конечности не будет. Разве что на коже могут остаться следы от шрамов.
– И долго ей здесь лежать?
– Недели три, потом еще несколько месяцев уйдет на полное восстановление. Главное, если в начальное время будет проведен специальный курс лечения, то она может совершенно выздороветь гораздо быстрее.
– И где проводят этот… «курс»?
– Можно здесь, можно и в Виго, со мной уже советовались по этому вопросу. Дон Рубио настоятельно рекомендовал отправить ее на лечение в другой город. В принципе, через несколько дней ее можно будет туда отвезти. Но лучше все-таки немного подождать, дорога длинная.
– А если самолетом? Утром вылетели, вечером уже на месте…
– Тогда без проблем, просто нужно будет следить за ее самочувствием. Хотя организм молодой, здоровый, все должно быть нормально. На самолетах возят даже тяжелораненых.
– Спасибо, доктор! Тогда я буду планировать полет через два-три дня, когда разрешите, тогда и повезу ее в Виго.
– Хорошо, а сейчас идите в палату, вы там нужны…
Не знаю, что с ней делали и что дали выпить из лекарств, но выглядела сейчас она значительно лучше, чем в момент пробуждения.
– Вот и я!
– Посиди рядом, – тихо попросила она.
– Это всегда пожалуйста…
Я придвинул кресло к ее изголовью со стороны здоровой руки, из которой уже вынули капельницу, и взял тонкие пальцы Эвелин в свои:
– Как ты себя чувствуешь?
– Будто зверь с двумя дырками в шкуре, который все-таки удрал от охотников, как же еще…
– Шутишь, значит, выздоровеешь. Что врач тебе сказал?
– Рука и мышцы на груди восстановятся, только могут остаться шрамы на груди и руке.
– Так, вот по этому поводу я уже договорился – как только доктор разрешит, отвезу тебя в Виго на самолете, и там все сделают в лучшем виде, следов не останется.
– Когда?
– Дня через три, наверное.
– Как долго… А Максимо жив? Я видела, как в него попали… Что вообще случилось?
– Максимо жив, передавал привет через Дона Рубио. А случилось то, что тебя хотели похитить и продать куда-то на юг. Вот тебе и обратная сторона известности…
На ее глаза навернулись слезы:
– Прости, я такая дура… Зачем я только выдумала эту прогулку!.. Город посмотреть захотелось, видите ли… – Она отвернулась.
– Не бери в голову. Зато теперь они уже никого не похитят.
– Точно?..
– Да, тут с нарушителями законов разбираются быстро и решительно, причем адвокаты отсутствуют в принципе. А напасть они могли и по дороге на аэродром, там вообще бы все неизвестно чем кончилось.
Я тихонько поглаживаю ее пальцы, и она успокаивается.
– С тобой все хорошо?
– Да, только упал не очень удачно…
(Под рубашкой, в которую я успел переодеться, не видно забинтованного левого плеча, а ожог на щеке я замазал до полной незаметности.)
– Что у тебя с лицом?
(Блин, разглядела все-таки!..)
– Ерунда, задело чем-то, не знаю. Дали мазь, все уже прошло.
– Шрамы украшают мужчину… – Она улыбается.
– Да ладно, меня уже чем ни украшай – бесполезно.
– Ты у меня самый лучший, правда… И я очень завидую Джинджер, что она… Ты ведь не сердишься на меня?
– За что?..
– Ну за мои ежедневные выходки…
– Почему я должен на тебя сердиться? Ты ведь мне очень нравишься, правда. Такая маленькая, очень красивая, смелая…
