Загадочную гибель «Алкиона» разгадали двое аспирантов из Сиэтла. Это оказалось следствием неожиданно мощного порыва солнечного ветра, в результате чего на «Алкионе» вышибло все кислородные сенсоры. Аспиранты провели соответствующий эксперимент, потом еще несколько раз его повторили и заявили, что для подготовки необходимой космической защиты потребуется две недели, а через месяц можно и «Ястреба» готовить к вылету. При благоприятных условиях ему придется провести на орбите всего тридцать шесть часов, выжидая оптимальных условий для выхода в дальний космос. Сам полет, по их подсчетам, должен был продлиться четырнадцать месяцев.
Но отправка новой экспедиции состоялась только через два месяца после той злополучной песчаной бури, которая вывела из строя все передатчики на станции.
На борту «Ястреба» было шесть астронавтов – Мина Лаулер, Джин Джи, Джулия Ферретти, «Медведь» Джонсон, Мэри Ди Эверсли и Тейлор Пол. Они летели уже два месяца, по-прежнему не имея связи с предыдущей экспедицией, и предполагали, что на станции все погибли. Самым лучшим из возможных сценариев в таком случае представлялось следующее: станция не функционирует, лишившись источника энергии, так что им придется похоронить тела, вычистить все помещения и отремонтировать то, что еще можно. А вот согласно самому худшему сценарию, станция все это время продолжала функционировать и отапливаться, и там, внутри, целых пятнадцать месяцев разлагались тела неизвестно от чего погибших людей.
С особым вниманием и тревогой астронавты отслеживали солнечные бури, однако подобных гигантских волн больше не возникало. Не совсем удачно прошла лишь посадка, поскольку не раскрылся один из парашютов, и их здорово тряхнуло. Но, к счастью, посадочный механизм оказался не поврежден.
Они слегка промахнулись и приземлились в двенадцати сотнях метров от станции. Впрочем, это было не особенно важно. Да они и не торопились, зная, что им предстоят похороны шестерых членов предыдущей команды, и решили прежде всего подготовить необходимую аппаратуру и технику и осуществить несколько пробных «прогулок» по местности; лишь после этого они направились осматривать станцию.
Клэр разбудила странная вибрация, исходившая от той скалы, на которой их станция была установлена. Странно, подумала она, это что, проявление сейсмической активности или у нее начались галлюцинации? Но вибрация явно усиливалась, хотя Клэр по-прежнему не была уверена, связано это с некими явлениями снаружи или все происходит в ее воображении.
Утром сомнений у нее не осталось. За исцарапанным песчаной бурей иллюминатором она, несмотря на явно ухудшившееся зрение, сразу увидела и узнала знакомые очертания корабля. Она заглянула в лицо сынишке и прошептала: «Ну вот, теперь нас спасут». И заплакала. И никак не могла остановиться.
Но ни в первый, ни во второй, ни в третий день за ними никто не пришел. И Клэр стала думать, что, наверное, и на этом корабле произошло нечто ужасное, и теперь там никого нет в живых. Увы, у нее не было ни малейшего способа подать хоть какой-нибудь сигнал. Прошло десять дней. Клэр чувствовала, что она и сынишка все больше слабеют. Сначала малыш просто плакал, поскольку был голоден, а у нее почти не было молока, а потом он и вовсе умолк. Клэр все всматривалась в молочный, никак не желавший рассеиваться туман за стеклом иллюминатора, чувствуя, как страшно болит у нее каждый сустав.
Наконец из последних сил она собрала все оставшиеся сигнальные световые «указки», дождалась наступления темноты и выложила их на подоконник. Все. Больше она ничего не могла сделать. Она прижала к себе маленького Майкла и улеглась на матрас, с головой укрывшись одеялом.
А на «Ястребе» вновь и вновь прокручивали отснятую пленку. Может, это просто отражение от линз? Или в иллюминаторах станции блеснул случайный солнечный луч? Они выждали еще час, внимательно наблюдая. Нет, свет за двумя иллюминаторами по-прежнему горел и был виден довольно отчетливо. Джин Джи даже показалось, что там промелькнул чей-то силуэт, но теперь, когда близился рассвет, видно становилось все хуже. Они снова и снова фотографировали, усиливая контрастность, и вдруг Мина воскликнула: «Господь всемогущий!» На снимке были ясно видны слова «ПОМОГИТЕ МНЕ», как бы написанные на фоне треугольного иллюминатора светящимися сигнальными «указками». Все прекрасно знали, что световые «указки» горят максимум два дня. Значит, там, внутри, все-таки есть кто-то живой?
Тейлор попросил у Женевы разрешения нарушить Устав и совершить Дальний поиск. Первыми вызвались Медведь Джонсон и Мина Лаулер. На их подготовку ушло девять часов. Но перед выходом Медведь и Мина пару часов поспали. Джин Джи тоже приготовил скафандр – на случай непредвиденных обстоятельств. В запасе у них было три часа дневного освещения.
Поверхность планеты оказалась довольно гладкой, так что потребовалось всего тридцать минут, чтобы добраться до базы. Справа был каменистый холмик – могила доктора Джона Форрестера; слева титановые шесты недостроенной антенны дальнего приема блестели в косых лучах солнца, и они, старательно обогнув двойную систему соединений, похожую на неуклюжего паука, увидели за ней в небольшом углублении еще чье-то тело, точнее, кости, обглоданные песчаными бурями. Оставшиеся на корабле Тейлор, Джулия, Джин и Мэри тоже видели все это благодаря передатчикам в шлемах Медведя и Мины.
Большая часть территории базы была не освещена, и, судя по показателям температуры, все отсеки были давно законсервированы и обесточены. Но один отсек, похоже, еще использовался. За иллюминатором был виден неяркий свет; как раз там, на подоконнике, и лежали теперь уже погасшие «указки», но разглядеть, что творится внутри, было невозможно: те же песчаные бури, что дочиста обглодали труп возле антенны, до такой степени исцарапали стекло, что сквозь него почти ничего не было видно. Впрочем, в инфракрасных лучах то, что там было, тоже вполне могло оказаться либо мертвым телом, либо – как впоследствии признавались в своих подозрениях Медведь и Мина – и вовсе инопланетным существом. Они потом рассказывали, что в это мгновение у них обоих возникла некая абсолютно иррациональная убежденность, что там, внутри, отнюдь не один из шести членов команды.
Они вернулись к соседнему отсеку, на дверях которого для экстренных случаев имелся особый рычаг, открывающий двери снаружи, и для того, чтобы его повернуть, они специально захватили с собой железный прут. Но у них ничего не получалось, сколько они ни пробовали – сначала Медведь, а потом Мина. Кроме того, они боялись поскользнуться и упасть или, что еще хуже, порвать скафандр. Через двадцать минут, наблюдая за их мучениями, Тейлор не выдержал: «Да возьмите вы булыжник потяжелей и стукните по этой хреновине!» Медведь так и сделал, и вскоре послышался глухой перезвон: это включилось запирающее устройство. Медведь еще раз изо всех сил ударил по рычагу, и он стал понемногу поддаваться. После третьего удара Медведь бросил камень и ухватился за рычаг, затем они вместе с Миной смогли наконец его повернуть. Двери распахнулись, и они вошли.
И сразу на полу увидели совершенно мумифицировавшееся тело. Человек был явно очень маленького роста и худой, просто кожа да кости, но у него были роскошные густые черные волосы, и по этим волосам они догадались, что это, должно быть, Зуки Камино. Затем, герметично закрыв за собой двери отсека, они прошли дальше и включили подачу энергии. Свет над головой загорелся мгновенно, значит, генераторы были по-прежнему в рабочем состоянии. Они проверили уровень внутреннего давления, откачали излишки углекислого газа и впустили в этот отсек воздух из остальных помещений станции. Пока их вторжение на запертую станцию было в высшей степени эффектным, как в кино, вот только никто живой до сих пор так и не откликнулся. Значит, решили Мина и Медведь, даже если по ту сторону следующей двери и есть еще кто-то живой, то он либо без сознания, либо молчит сознательно. А что, если это ловушка?
