На подходе к «местам боевой и трудовой славы» водный путь им пересекает плывущий по воде горностай. Длинное, гибкое тело, извиваясь, прибавляет ходу, когда чувствует приближение лодки.
Володька оборачивается и видит, как зверек достигает заросшего кустами берега. Отряхивается от воды. И шмыгает в кусты.
Озеров облегченно вздыхает.
Наконец из-за поворота реки Камчатки показывается и их база. Дощатый домик на берегу с надписью «Приют Астропилота». Рядом беседка.
Бат, описав широкую разворотную дугу, утыкается металлическим носом в песчаный берег. Светлана, размахивая широко расставленными руками, чтобы удержать равновесие, выбирается из лодки на берег. Чалит веревку за плотно вбитый в землю колышек.
Начинается разгрузка.
Жизнь продолжается. Вечером они сходят на близлежащую кормовину
[9]. Туда прилетят стаи уток. Добудут с десяток птиц. И зажарят их. А потом будут долго сидеть у костра. Ужинать. И говорить о простых и насущных вещах.
XV
Черный полноприводный «Мерседес» класса S он с большим трудом и совсем немалыми сомнениями (удобно ли) припарковал на стоянке, что находилась внизу, примерно в километре от лавры. Времена переменились. Теперь к обители и на таком представительском авто не подъедешь. Отгородилась она длинными заборами, обставилась запрещающими знаками. Не то что два десятка лет назад, когда он посетил ее впервые. Пришлось идти пешочком. Вверх по ступенькам. Туда, где вздымались толстенные стены и башни этого монастыря-крепости.
Поднялся на вымощенную площадь перед воротами. И прямиком ко вновь отстроенным краснокирпичным палатам, на широких дверях которых написано: «Туризм. Экскурсии».
Просторное помещение было полно разнообразного народа. Можно и потеряться в толпе. Но он твердо знал, что ищет. Подошел к деревянной стойке, за которой сидела молодая волоокая девушка со смешливыми подвижными губами.
— Мне нужна некто Мария Михайловна Золотова. Ей звонили…
— А она вон там! — девушка «в платье из ситца» внимательно глянула на него очами и кивнула в сторону полузакрытой двери. Затем подумала несколько секунд и, подойдя к двери, предупредила:
— Мария Михайловна! Тут к вам пришли!
Через минуту появилась одетая «по-православному», то есть в длинную юбку и закрытую кофту, с платком на голове, невысокая женщина с ясным, простым русским лицом. Синие глаза ее были спокойны. И бездонны. Как у Мадонны.
— Здравствуйте! — Она приветливо улыбалась.
— Здравствуйте! Я Дубравин. Вам звонили. Из Москвы. Из епархии.
— Мы вас ждем! — напевно сказала она. — И готовы показать все, что вас интересует.
— Может быть, надо заказать экскурсию? — Дубравин как человек деловой привык к тому, что в этом мире все стоит денег. И рассчитывать «на милости от природы» ему нечего.
— Нет! Нет! Вы наш гость! Наш человек. И дорогому гостю не надо беспокоиться. Что бы вы хотели увидеть?
Собственно говоря, он и сам точно не знал, что бы он хотел увидеть. И конечно, рассказывать о том, что в путь его отправил необычный сон-видение, он тоже не станет. Еще засмеют! Поэтому Дубравин уклончиво ответил, что он уже был в лавре много лет назад. Неверующим человеком. А сейчас он хотел бы вспомнить забытое. Освежить впечатление.
* * *
Сон случился недавно. После Иерусалима. Он выходит из храма. А навстречу ему то ли движутся, то ли плывут по воздуху три благообразных старца. В монашеских сияющих одеждах. Невероятно высокие, по-юношески стройные. С живыми блестящими глазами. Они улыбаются. И эти улыбки несут ему неизъяснимую радость. И счастье.
Средний старец — самый высокий, с чистым узким лицом — устремляет на него свой удивительный, лучистый взгляд. И неожиданно произносит: «Просыпайся, Алеша! Пришло твое время. Пробудись!»
Второй — чернобородый, одетый в полуфелонь, расшитую яркими крестами, добавляет: «Бывает, мы что-то ищем далеко, а оно совсем рядом с нами!»
«Оборотись, сынок! — говорит третий — приземистый, с огненными глазами. — Посмотри! Ты уже был там! Только не увидел. Раскрой глаза!»
Мальчик, а это он сам, оборачивается и видит, что позади него не храм Гроба Господня, а большие открытые ворота.
«Боже мой! — думает он во сне, оглядывая эти высоченные стены, величественные белые надвратные башни, огромные деревянные ворота, взметнувшиеся ввысь колокольни с золочеными куполами, уютные дворики, величественные, с приглушенным светом, расписанные библейскими сюжетами стены и колонны… И узнает.
Троице-Сергиева лавра…
Дубравин приезжал туда, когда только перебрался из Казахстана в Россию. Там он увидел патриарха Пимена в великий праздник.
* * *
Пошел мелкий весенний дождь. Мария раскрыла смешной, почти детский разноцветный зонтик. И предложила ему спрятаться под него. Дубравин, понимая, что вдвоем под таким укрытием не выстоять, отказался. Понадеялся на свою черную плащевую куртку и такую же кепку с большим козырьком. Так мужественно и вошли они под дождем в открытые ворота лавры.
«Странно! — думал он, шагая рядом с гидом. — Тогда я искал свое место на Русской земле. Искал Родину. И здесь ощутил, что я дома. Теперь жизненная дорога снова привела меня сюда. Зачем? Наверное, чтобы продолжить этот путь. Но уже в другом измерении. Духовном!»
Намокшие скользкие камни мостовой вели их вперед. А Мария уже рассказывала об уникальной истории этого потаенного когда-то места, скрытой от чужих глаз, невидимой миру духовной жизни России.
Но это было давно. А теперь лавра полна людей. Зевак, паломников, туристов. И Дубравин недоумевал: «Где в этом муравейнике можно найти покой и гармонию? Ведь для этого нужны уединенное житие и тишина?»
Но потом поймал себя на этих осуждающих мыслях и пресек их: «Не суди, да не судим будешь! Может, все эти люди ищут того же, что и ты!»
Но мысли, назойливые и парадоксальные, не исчезали просто так. Они лезли, вползали, скользили в сознании.
— А теперь мы с вами посетим крипту, гробницу, расположенную в полуподвальном помещении храма.
Они свернули с дорожки к маленькой дверце. Спустились по ступенькам в подземелье Успенского собора. И оказались в особом маленьком храме. Кроме иконостаса здесь стояли две большие квадратные гробницы, где покоятся два патриарха. Но не они привлекли внимание Дубравина. А маленький рыжебородый монашек. Рядом с ним две тетки блеклого вида. Монах что-то вдохновенно говорил. Дубравин прислушался.
— Монастырь — это тот самый, можно сказать, рай на земле, который мы вечно ищем!
«Ну-ну! Может, оно и так! А может, и не совсем!» — думал Александр.
