Основа нашего мира строится на взаимных договоренностях и услугах. И Старуха прекрасно это понимает и пользуется. Империи, даже такие незаконные, как ее, существуют, лишь если на них не ополчился весь мир.
– Сферы наших интересов постоянно пересекаются, сэр. – Маклиди коснулся края котелка, не став называть мое имя перед бандитами.
– На этот раз с выгодой для всех нас.
– Верное уточнение. Хотя наш общий знакомый остался удивлен вашим кругом общения.
– Как и я его. Вас только двое?
Он улыбнулся:
– Еще стрелок на точке нас прикрывает. Передает вам привет.
Значит, с Рин по-прежнему все в порядке. Хорошо.
– Но в большей степени сегодня мы здесь в качестве наблюдателей.
Что означает «мы пришли, чтобы забрать обещанное Старухой».
– Все готово? – спросила у него кукла.
Маклиди достал из кармана жилета довоенные часы. Щелкнув крышкой, посмотрел на бледно светящиеся стрелки вкуса яблочного желе.
– Как договаривались. Через шесть минут бандиты Хлеста попробуют захватить станцию дирижаблей. Поэтому жандармы из патрулей, ближайшего участка и даже охраняющие территории Первого банка Риерты, телеграфа и посольства Империи будут отозваны. Для нашего города жизненно важно, чтобы столь опасные преступники не сбежали или, тем паче, не взорвали воздушную машину над дворцом дукса, как это случилось с «Бризом» в Королевстве.
Значит, у нас появится какое-то время и можно не опасаться, что на выстрелы примчит кавалерия.
Посольство Империи – двухэтажный аккуратный особняк, построенный на маленьком острове, отделенном от основного района Метели узким каналом. Кроме него здесь располагался старый монастырь, давно не действующий, несколько зданий которого передали в дар Обществу благоденствия
49, основавшему здесь же клинику помощи для умалишенных. Напротив, через канал, разбили парк и открыли мемориал солдатам Великой войны обеих сторон конфликта. Очень символично, на мой взгляд, – сделать подобное поблизости от посольства страны, которая все это устроила.
Мы прошли через него, направляясь к мосту, и Йорки, посмотрев на памятную стелу, на ходу снял котелок и опустил голову. Здесь я никогда не был, так что чуть срезал, прочитав в свете единственного на всю округу фонаря буквы на памятнике.
«Сошедшиеся для победы объединены смертью. В этом – слава солдат и судьба храбрецов».
– Им повезло больше, чем нам, – сказал мне Маклиди.
– То есть?
– Слава, память. Максимум, что нам светит, – это камень в самом дальнем углу погоста, среди бурьяна и расползающейся от паводков земли. А их будут помнить.
– Толку-то? – бросил я. – Мертвецам все равно.
– Не скажи.
– Сейчас меня больше интересует настоящее, а не будущее.
– Она там, – и, видя, что я не понимаю, пояснил: – Атташе по культуре, которая тебе известна как Сайл.
– Ты уверен?
– В квартиру она не возвращалась уже четыре дня, живет на территории посольства и ждет разрешения выехать в Империю. Запрос в министерство подали вчера поздно вечером, и искиры настаивают на срочном решении. Вот, возьми. – Он протянул мне миниатюрный пистолет, больше похожий на медицинский шприц, так как из «ствола» торчал кончик иглы. – Помогает уравнять шансы между нормальными людьми и… не очень. Там всего один выстрел, и смотри, не уколись.
– Вы хотите взять кадзе живой. – Я проследил, как куклы в сопровождении бандитов уже пересекают мост через канал. – Старуха отдает вам ее, как и все остальное.
– По правде говоря, я бы прикончил ее. Но мое дело исполнять приказы.
Жандармы возле ворот посольства отсутствовали, калитка осталась предусмотрительно незапертой. Но если внешний периметр охраняли риертцы, то само здание защищали солдаты искиров. И они не были дураками. Никто не распахнул дверь, никто не вышел навстречу, чтобы поинтересоваться, что здесь делают посторонние в час, когда еще даже не рассвело.
Кукла положила руки на дверь и через несколько секунд сказала:
– Восемнадцать. Восемь внизу, трое еще ниже, в подвале, семеро наверху. Никто не спит. Вооружаются. Один пытается звонить.
– Телефон отключен, – ответил Маклиди. – Ингениум?
– Чувствую. Где-то… там. Еще ниже.
– Подвал?
– Да.
– Начинаем.
– Мистер Соли? – Кукла продолжала касаться ладонями двери.
– Мы готовы, госпожа.
– Ты со мной наверх, – сказала мне вторая гончая Старухи и добавила для помощника Уитфорда: – Ты тоже. Никого не оставляем.
Дверь просто исчезла. Вот только что она была, массивная, прочная и незыблемая, а спустя мгновение ее детали побледнели, померкли и растаяли, словно ее взял невидимый почтальон и унес в свой мир.
Мы успели проскочить к лестнице, когда внизу началась пальба. Наверху, в коридоре нас уже встречали двое искиров в форме флотских
50 сержантов. Когда они подняли «Резуны», мы с Маклиди, действуя на старых инстинктах, шарахнулись за угол, совершенно не по-рыцарски оставив «мою» куклу в одиночестве.
Адские машинки взвыли, за секунды опустошив оба магазина, и по стенам, точно горох, застучали рикошетящие пули. Там творился ад, словно кто-то глупый ударил ногой по огромному улью и теперь рассерженные свинцовые осы выбрались наружу, чтобы наказать обидчика.
Несколько пуль, как мячики отскочив от твердых поверхностей, влетели к нам, «погасли», растеряв свою энергию, ударили в потолок и шкафы, побили цветочные горшки, но не коснулись нас.
Маклиди, надо отдать ему должное, мужик не робкий, высунулся в коридор, пустил короткую очередь не целясь, лишь чтобы выиграть несколько мгновений, и заставил их отступить в смежную комнату. Дверь захлопнулась, загремела мебель, блокируя ее.
Кукла выжила, что было почти столь же невероятно, как выпрыгнуть из дирижабля с раскрытым дамским зонтиком и не расшибиться в лепешку. Она стояла на четвереньках, как собака, и с нее опадали крупные куски «скорлупы». Во всяком случае, именно так я в первую очередь подумал о том черепашьем панцире, что создал ингениум, чтобы защитить ее. Теперь же он казался мягким, истончающимся, буквально тающим, словно лед на жарком солнце, и оставалось только удивляться, как такая ненадежная штука могла спасти ее от пуль.
