Угу. И никакого результата они не добились, сделав все лишь хуже. Знакомо. Такое происходит сплошь и рядом. Люди только и умеют, что убивать друг друга да творить глупости. И лишь редкие порой совершают какое-нибудь доброе дело.
Например, спасают котят.
– Думаешь, он солгал мне насчет того, где прибор? – тихо спросила Мюр и пояснила: – Брайс.
– Не исключаю такой возможности, но, полагаю, он говорил правду. Поставил на кон свою искренность, чтобы заполучить тебя по-хорошему. Если бы ты осталась – он ничего не потерял, а если бы попыталась уйти – плакальщик и «Якорь» тебя остановили.
– Но ты спутал все их планы. Спасибо.
– Пожалуйста.
– И за то, что убил – тоже спасибо.
За то, что я кого-то отправил в мир иной, меня благодарили только в армии. Странные ощущения, спустя столько лет вернуться к тому же самому. И также не испытывать никакого удовольствия от подобной признательности.
После событий в доме на мелях мы решили не откладывать дело с прибором Хенстриджа в долгий ящик. Неизвестно, кто еще знал о логове Брайса. Газеты пока молчали о смерти великого ученого, все новости были посвящены трагическому убийству наследника престола и тому, какой молодец Уилбур Уитфорд. Сенсаций и так было достаточно на несколько дней, и некоторые отложили на более позднее время. Но когда информация о том, что Брайс отправился в мир иной, всплывет, кто-нибудь может наведаться в его вотчину и похитить разработку.
Предпочитаю это сделать быстрее других.
Лодка минут сорок плыла, ныряя под арки мостов, переходя из канала в канал и подбирая людей на тех остановках, которые не утонули в сезон высокой воды. Один раз на палубу вошел патруль из четырех жандармов. Они внимательно осмотрели всех присутствующих, у пятерых пассажиров, показавшихся им подозрительными, попросили на проверку документы.
На берегу, в Светляках, жандармов было более чем достаточно. Их вывели на улицы, поставили на перекрестках, хорошо вооружив. Кроме них здесь нашлось место и военным – люди в серых шинелях то и дело попадались на глаза, выделяясь в массе гражданских жителей Риерты лакированными армейскими касками.
Впрочем, несмотря на обилие служителей закона, напряженности после новостей о ликвидации террористов больше не чувствовалось. Комендантский час в северных районах города сохранялся в ночное время, во всем остальном жизнь текла своим чередом.
Кроме солдат на улицах встречалась и техника. Я видел несколько бронемобилей с пулеметами, а недалеко от пристани, куда причалил наш речной трамвай, стоял мотоход.
Вокруг новой машины собралась гурьба зевак. Самые смелые мальчишки крутились возле механических ног, и никто из военных их не гонял. Правительство решило продемонстрировать доселе невиданную технику своим гражданам.
– Днем она не такая уж чудовищно огромная, – сказала Мюр.
– Возможно. Но это все тот же металл и то же оружие. Опасная штука.
Девушка насмешливо сморщила нос:
– Сказал мой спутник, который совсем недавно за несколько секунд уничтожил такой мотоход. И кто из вас двоих более опасен, скажи на милость?
Капитан Обжора, все это время спавший, выразил свое недовольство стесненными обстоятельствами в сумке. Мюр купила на алавитском лотке куриное мясо, запеченное в тесте, и на ходу кормила котенка. Жрал он действительно как Обжора, только со званием, на мой взгляд, ошиблись – такой аппетит более присущ полковнику.
– Подержи. – Мюр сняла с плеча сумку, сунула мне оставшуюся половину булки. – Мне надо зайти в гостиницу.
– Зачем?
– Там есть телефон, хочу позвонить.
Прозвучало это как-то довольно уклончиво, что не могло не вызвать моего подозрения.
– Ты ведь понимаешь, что кроме тебя и собеседника всегда есть телефонистка, и она не глухая.
– О, не волнуйся об этом. Сторонний слушатель ничего не заметит.
– Почему именно сейчас? Теперь она не отвела взгляд:
– Помнишь, я сказала утром, что настало время принимать решения, о которых я пожалею?
– Так не делай того, в чем придется раскаяться. Это же так просто.
– Даже если мой поступок спасет много людей в будущем? Я королева без королевства. Может, наивная, романтичная и не слишком умная, но моя кровь требует делать хоть что-то, чтобы моей стране стало лучше. Любыми способами, пускай вопреки тому, что я чувствую.
– Ты словно оправдываешься.
– Ты прав. Я оправдываюсь. Перед собой в первую очередь, но это не повод менять решение. Ведь так?
Я мог бы ей сказать, что никогда не поздно остановиться. Не делать тот последний шаг, который приведет тебя к падению в пропасть. Но… некоторые не могут иначе, и Мюр была как раз из таких людей.
К моей большой печали.
Книжный магазин «Апостроф» оказался довольно респектабельным заведением, если учитывать репутацию района Светляков. Слишком шикарная обстановка, куда больше подходящая Бурсу, Академии или Земле Славных. Много дерева, мрамора, витражных стекол и ламп с точно такими же плафонами.
Стеллажи уходили под потолок и вились лабиринтами через несколько сводчатых залов.
– Могу вам помочь? – спросил продавец, отвлекшись от чтения. – Ищете что-то из новинок? Привезли свежие выпуски из типографий Сплава и Республики.
– Боюсь, что мы сегодня не интересуемся книгами, – без всякого наигранного сожаления сказал я. – Мы ищем лестницу на второй этаж.
– В конторы? Вы новые помощники господина Картени?
– Именно так. – Зачем разубеждать человека в его заблуждении?
– Конечно, конечно. Пройдите вон в тот зал, там дверь на лестницу. Контора номер четыре.
Я уже слышал эту цифру от Брайса. Мы переглянулись с Мюр.
– А господин Картени сейчас там?
– Прошел мимо меня пять минут назад, – любезно ответил продавец, вновь уткнувшись в книгу.
Очень хотелось задать вопрос, один ли тот был, но чем больше спрашиваешь, тем больше у людей возникает подозрений. Сложно оказалось не пуститься галопом, наплевав на приличия, чтобы как можно скорее оказаться наверху, пока какой-то сукин сын обчищает покойника Брайса (чем, собственно говоря, должны были заниматься мы).
Но я миновал книжный зал степенным шагом, и только на лестнице мы ускорились, не обращая внимания на громкий протест Капитана Обжоры, потревоженного в сумке. Перед тем как открыть дверь с цифрой «4», я нащупал ребристую рукоятку «Стука», и Мюр, вооруженная револьвером, быстро кивнула мне, отвечая на невысказанный вопрос, готова ли она.
Контора оказалась небольшой, с окном, выходящим на Оборотный канал. Внутри царил форменный бардак и пыль, было видно, что пользовались этим местом не так чтобы часто.
