– И вы такая же? Несмотря на то что лишь половина вашей крови от искира?
– Воспитание и среда накладывают свой отпечаток. Но, скажу честно, я не всегда действую согласно логике и правилам моей страны, – легко признала она. – Порой эмоции преобладают над разумным холодом рациональности. Во мне слишком много от матери.
– Стыдитесь этого?
Ее красивые брови вежливо приподнялись.
– Мне кажется, что вы пытаетесь увидеть во мне человека. Не искира, – мягко произнесла Сайл.
– Сегодня у меня меланхолия, и я даю шанс всем. Даже таким, как вы.
– Искирам, – жестоко настояла она. – Ваша ненависть к нам могла бы убить меня, будь она столь же материальна, как ваше пламя. Что же. Отвечу на ваш вопрос, мистер Шелби. Раньше я стыдилась этой крови, но у меня были мудрые учителя, и они объяснили мне, что любой недостаток можно обернуть во благо себе, своим подчиненным, командирам и стране. Так что я не стыжусь ни своей матери, ни своего происхождения. Да. Я хотела бы родиться чистокровной искиркой, но наши желания не всегда совпадают с тем, что уготовила жизнь. Зачем вы здесь, мистер Шелби?
– На вечеринке? – Я прикинулся дураком, благо стараться особо не требовалось.
– Подошли ко мне.
– Меня разбирает любопытство, и я, если сказать по правде, питаю надежду, что вы сможете ответить на мой вопрос.
– И ждете, что я отвечу честно?
– Нет, – улыбнулся я так, словно передо мной был самый лучший из друзей, например, старина Уолли.
Всем известно, что улыбка Итана Шелби творит чудеса.
– Ну что же, мистер Шелби. Я тоже не лишена любопытства, так что хотя бы выслушаю то, ради чего вы решили поговорить с кем-то из искиров. – Сайл ногтем провела по запотевшей стенке фужера. – У меня есть для вас несколько минут.
– Вы не удивились, когда я подошел. Хотя в нашу последнюю встречу заперли меня в холодильнике Брайса.
– Мистер Шелби… – Она сокрушенно покачала головой, точно поражаясь моей глупости. – У той милой девочки, что была с вами… Это ведь была девочка? К сожалению, из-за газовой маски я не смогла разглядеть ее лица… У нее под пальто был «Мясник», так что странно ожидать, что вы не смогли бы выбраться из ловушки.
– И мы подходим к вопросу, который беспокоит, госпожа Сайл, – вздохнул я. – Вы тот человек, кто решительно не желает убивать меня. Хотя у него имелось три возможности для этого.
– Ах, ах. – Она притворно захлопала ресницами, так как настала ее очередь корчить дуру. – Целых три.
– В трюме «Мандрагоры», в тюрьме во время нашего разговора и в «Сладком королевстве». Или я ошибаюсь?
– Как всегда, мистер Шелби. – Она чуть подалась ко мне, и мне очень захотелось отодвинуться назад, но я сдержался, не желая показывать слабость. Ну… или ранить ее еще больше тем, что я в первую очередь вижу в ней не красивую женщину, а крайне опасного врага. – В первый раз я вас убила. О да, там, на «Мандрагоре». Спокойно и хладнокровно отправила вас к праотцам, оставив наедине с контаги в запертом трюме. То, что вы выжили, – лишь мой просчет. Думала, что встретилась с обычным человеком, но вы оказались они
22.
– Они-ва сото, – пробормотал я и, увидев ее странный взгляд, объяснил: – Так кричали ваши солдаты в Компьерском лесу, когда мой отряд атаковал их позиции, а затем отступал в наш лагерь. Они-ва сото. Они-ва сото. Они галдели, точно галки, и… радовались. До сих пор не удосужился узнать, что это означает.
– Демоны уходят, – тихо перевела она мне и заметила с уважением: – Вас считали потусторонними существами, призраками, туманом, смертью. Было за что?
Было. Некоторых из нас уж точно. Кроуфорда, например, который с перышками Вороненка порой собирал кровавую жатву среди искирских часовых. Эти перышки… я до сих пор чувствую от них мерзкий вкус во рту.
– Шла война, – неопределенно сказал я. – Но я вас прервал, госпожа Сайл. Извините. Вы говорили, что я ошибаюсь.
– В Гнезде я не видела причин вас убивать. Прошел слух, что вас собираются казнить. Да и моим планам вы не мешали, так что… – Она подняла вверх правую ладонь, говоря этим, что не имело смысла пачкать перчатку. – Ну а насчет встречи на кондитерской фабрике… Это был сентиментальный сиюминутный порыв, мистер Шелби. Можно было нажать на спуск и изрешетить вас «Резуном», но я рассудила иначе. Считайте это моей признательностью за помощь Империи. В конце концов, только благодаря вам мы смогли получить катализатор для переработки мотории.
На этот раз мне пришлось постараться, чтобы улыбка вышла… хоть как-то похожей на дружелюбную. Никто не любит, когда ему указывают на его глупые ошибки.
– Я удовлетворила ваше любопытство, мистер Шелби? – невинно поинтересовалась Сайл, сделав последнюю затяжку почти догоревшей папиросы.
– Вполне. Остается поблагодарить вашу сентиментальность. Но, думается мне, жив я лишь потому, что вам это выгодно. Вы ожидаете получить больше, чем катализатор. Дело жизни Хенстриджа, и надеетесь, что я приведу вас к этому открытию.
Она прищурилась на мгновение:
– Кто знает, мистер Шелби? Лично для меня это вполне удобный, я бы даже сказала, выгодный вариант развития событий. Но предположения не всегда становятся реальностью. Ведь так?
– Все верно.
– Вас стоило оставить в живых, хотя бы чтобы убедиться в верности догадок моей службы.
– И в чем же не ошибся Штаб оборонной разведки Флота?
– В том, что люди из проекта «Созерцатель» вполне способны противостоять серьезным противникам. Плакальщик, которого вы выпотрошили на ночной улице, – отличная работа.
Заберу эти лавры себе и не стану упоминать милую Мюр, которая сделала большую часть этой работы.
– А вы, госпожа Сайл? Вы серьезный противник?
– К сожалению, мистер Шелби, больше нет тех людей, кто мог бы подтвердить вам это. Мне пора идти.
Сайл подняла маску, собираясь ее надеть.
– Это вы сказали жандармам, что я из Королевской службы?
Ей показалось, что она ослышалась, я успел заметить промелькнувшее в ее темных глазах удивление. А затем Сайл рассмеялась легко и весело, точно летний ветерок пронесся над цветущим лугом.
– Вы и «Черные пони»?! Серьезно? Более неподходящего человека и представить сложно. Кто бы ни придумал эту глупость, он слишком плохо вас знает. Доброго вечера, мистер Шелби. Право, жаль, что мы не сможем стать друзьями. Оставьте книгу себе, если хотите.
Она прошла мимо пустых столиков, на ходу завязывая ленту, удерживающую маску на голове, и вышла из тьмы в светлый коридор, оставив после себя запах крепкого табака и остатки нефритового дыма, все еще витавшие в воздухе.
Примерно в этот же момент дом мягко вздрогнул, и в баре неприятно задребезжали стаканы. Во дворе стреляли по меньшей мере пятнадцать орудий.
