– Эй, все! Это Терри – мой парень!
– Привет, Терри! – отозвались все.
– Что в программе? – спросила громко Айви, обнимая всех направо и налево.
– Много музыки, выпивки и «правда или действие» по традиции, – объявила Бекс. – И бассейн надо прикрыть, чтоб никто не утонул. Как в прошлый раз.
– Как в прошлый раз?! – ужаснулась я.
– Шучу, шучу, – рассмеялась Бекки. – Никто у нас не тонул. Да у нас же тут одни дайверы. Они не умеют тонуть. Даже после того, как надерутся в щепки.
Вслед за Айви явились Брианна, Адель, Патрик и Даррен, которых Бекки, оказалось, тоже пригласила. Потом в клуб примчалась стая старшекурсников, которых я часто видела на вечеринках Бекки и Вильяма.
Получилось и правда хорошо. Это место было создано для веселья, куража и любви. Сначала Бекки и Сейдж объявили всем, что собираются пожениться. Потом все выпили шампанского. Ричи толкнул речь о том, что пора спасать медуз:
– Нам нужно особенно оберегать тех, кто не выглядит красивым, милым, пушистым и прекрасным. Вымирание не грозит персидским кошкам, или ангорским кроликам, или золотым рыбкам, или фотомоделям. Но тем, кого природа создала скользкими, холодными или с щупальцами, – вот кому нужна настоящая защита!
После кто-то включил музыку, да так громко, что задрожала вода в бассейне. Все танцевали, пока ноги не перестали слушаться, а потом расселись в круг и начали играть в «правду или действие». Я сидела в сторонке, переполненная ностальгией и щемящей сердце грустью. В последний раз я играла в эту игру у Бекки и Вильяма дома. Мы тогда совсем не знали друг друга. И даже предположить не могли, что случится потом… Как мы будем враждовать, как узнаем, что больны одной болезнью, и как все перевернется с ног на голову, когда мы окажемся в этом дайвинг-клубе совсем одни… Боже, из этой истории и впрямь вышел бы целый роман.
– Лори, правда или действие? – обратился ко мне Сейдж, и я, краснея, вскинула голову, словно кто-то мог прочитать мои мысли.
– Действие, – сказала я, наконец уяснив себе, что делать глупости – всегда легче, чем делиться сокровенным.
– Иди-ка на пристань, залезь на «Венди» и громко признайся в любви к поэту. Так, чтобы все побережье услышало.
– Что-то? К поэту?!
– Именно так.
– Сейджу больше не наливать, – фыркнула я и направилась к дверям.
– Подожди! Я же еще не назвал поэта!
– Так назови!
– Вильям Шекспир!
Меня затопило смущение, и нервный смешок вылетел изо рта. Все остальные явно получали удовольствие: хихикали, как школьники.
– Очень смешно, – буркнула я и зашагала на пристань. Взошла на палубу «Венди», покрутила рулевое колесо и завопила:
– Шекспир, я люблю тебя! Не вынесу с тобой разлуки!
– К любимым не обращаются по фамилии! – гаркнул в распахнутое окно Сейдж.
– Вильям, я люблю тебя! – выкрикнула я прямо в небо и гораздо тише добавила: – И очень жду…
– Я знал это.
Я подскочила от удивления и резко обернулась, вглядываясь в вечерний полумрак. Третий бокал вина точно был лишним. Или я уже слегка тронулась умом, скучая по своему парню. Или меня забодал насмерть бык на ферме Вулли Вардс, и теперь я попала в рай…
На палубе «Дороти» стоял Вильям.
* * *
Я заморгала, но видение не исчезло. Прекрасное видение.
– Так значит, ты любишь меня, – повторил он, перешагивая с «Дороти» на «Венди» и заключая меня в объятия.
– Мне что-то подсыпали в стакан, – решила я, уставившись на него.
– Нет, не посмели бы, – улыбнулся он.
– Ты должен быть в Кастелри, – охрипла я, впиваясь руками в его горячие плечи, словно боясь, что он вот-вот растворится в воздухе.
– Сегодня мне заменили наказание на условный срок. Я свободен.
«Свободен?» – одними губами повторила я, словно слышала это слово впервые и не вполне понимала, что оно значит.
Откуда-то с парковки в воздух взвилась алая комета и рассыпалась в небе снопом искр. А за ней вторая – зеленая. А за ней третья – оранжевая.
– Лучше скажи правду: ты сбежал?! Суд должен был состояться только на следующей неделе.
– Его перенесли, но я попросил твоего отца не говорить тебе…
– Почему?!
– Не хотел, чтобы ты перебила всех охранников в зале суда, – сказал Вильям, касаясь моего подбородка.
Я нервно рассмеялась, вцепившись в его ладонь, словно она представляла собой самое большое сокровище на свете.
– Но я все равно узнала бы об этом из радио! Или ТВ! Ведь твое дело такое резонансное! – заспорила я, все еще сомневаясь в том, что действительно вижу его перед собой – и без браслетов на запястьях.
– Наверняка узнала бы, если бы начальница не утащила тебя на весь день в самую глухую деревню во всем графстве, – рассмеялся Вильям. – Твоя мама связалась с ней и попросила…
В небе продолжали взрываться фейерверки, но мое сердце грохотало громче.
– Не верю, – выдохнула я и прижала пылающее лицо к его груди. – Не могу поверить…
К грохоту фейерверков вдруг добавился свист, хлопки и радостное улюлюканье. Я обернулась и увидела, что Бекки, Сейдж, Адам, Ричи и мои подружки высыпали на улицу и теперь машут нам.
– Иди к ним, все будут ужасно рады увидеть тебя.
– Только с моим сокровищем, – заявил Вильям и взвалил меня на плечо.
– Видео для потомков! Видео для потомков! – завопила Бекки, снимая нас на телефон. – Улыбаемся.
– Бекс! – рявкнула я, закрывая лицо руками.
Господи, надеюсь, этого никто не слышал.
– Лори, передай привет маме, папе, бабушке и своей будущей норвежской родне! – добавил Сейдж.
– Сейдж, я тебя сейчас утоплю! – пригрозила я.
Вильям поставил меня на землю, обнял за плечи и, ни капельки не смутившись, улыбнулся в камеру:
– Эми, Ральф, Аманда! Мы с Лори передаем вам привет! Мам, пап, и вам тоже!
– Аманда?! – выпучила глаза я. – С каких это пор ты на «ты» с моей бабушкой?
– Неважно, – загадочно увильнул Вильям и снова глянул в камеру: – У нас все отлично!
Бекки обняла нас двоих одновременно и прошептала:
– Ребят, я вас так люблю…
– Вы знали, что Вильям будет здесь! – воскликнула я.
– Не-е-е, – хором затянули они.
– Они знали, – прошептал мне в волосы Вильям и потянул в клуб.
Все были не просто рады увидеть его, все были в эйфории. Шумели и поздравляли Вильяма с возвращением. Айви подбежала к нему и крепко обняла, пока я раздумывала, не потискать ли мне ее доктора в отместку. На счастье, рядом оказался Ричи, сжал меня в медвежьих объятиях и прошептал на ухо:
