– Убирайтесь отсюда, кто бы вы ни были! – сказал Джонсон. Теперь комната была полна дыма. – У меня заряженный пистолет, уходите!
Молчание. Снова шаги. Дыхание.
– Это ты, юный Фогги?
Дверь снова открылась, вошел еще один человек.
– Он в постели, – послышался голос.
– Фогги, сейчас мы зажжем лампу. Просто сиди тихо, и мы все уладим.
Вместо этого люди начали палить по его кровати, расщепив ее раму.
Джонсон схватил свой второй пистолет и неумело разрядил оба.
Он услышал звук раскалывающегося дерева, стоны, стук падения, а потом, кажется, открылась дверь.
Он помедлил, перезаряжая оружие, нащупывая патроны в темноте. Он слышал дыхание – он не сомневался в этом и очень нервничал. Он представлял, как убийца сидит на корточках, прислушиваясь к паническому дыханию Джонсона, прислушиваясь к щелканью патронов, вставляемых в обойму, сосредоточившись на звуке, определяя, где находится Джонсон…
Он закончил перезаряжать пистолеты. Но ничего не происходило.
– О, Кармелла, – раздался печальный и усталый голос. – Я знаю, что я был…
Человек дышал теперь с трудом.
– Если бы я только мог нормально вздохнуть…
Он закашлялся и пнул пол. Раздался хрипящий звук, человек словно давился. А потом – ничего.
Джонсон записал в своем дневнике: «Тогда я понял, что убил человека, но в комнате было слишком темно, чтобы разглядеть, кто это. Я ждал на полу, держа наготове пистолеты на тот случай, если другой стрелок вернется. Я решил сначала стрелять, а уж потом задавать вопросы. Но тут я услышал, как мистер Перкинс, хозяин отеля, окликает меня из вестибюля. Я отозвался и сказал, что не собираюсь стрелять. Тогда он появился в дверях с лампой, осветившей комнату и пол. Здесь лежал мертвым крупный человек, его кровь расползлась под ним влажным ковром».
В широкой спине мужчины было три аккуратные пулевые раны.
Перкинс перевернул тело и в оплывающем свете лампы посмотрел в невидящие глаза Клема Кэрри.
– Мертвее мертвого, – пробормотал Перкинс.
В коридоре зазвучали голоса, а потом в дверной проем просунули головы несколько человек и с глупым видом вытаращили глаза.
– Двинься, ребята, двинься!
Судья Харлан грубо растолкал зевак и вошел в комнату.
«Наверное, Харлан в плохом настроении, потому что его вытащили из постели», – подумал Джонсон.
Оказалось, ничего подобного.
– Я оставил замечательную игру в покер, – сказал судья, – чтобы разбираться здесь с убийством.
Он уставился на тело.
– Это Клем Кэрри, не так ли?
Джонсон ответил, что так.
– По мне, общество ничего не потеряло, – сказал судья. – Что он здесь делал?
– Грабил меня, – ответил Джонсон.
– Следовало бы догадаться, – сказал судья Харлан.
Он отпил из фляжки и протянул ее Джонсону.
– Кто его пристрелил?
Джонсон ответил, что это сделал он.
– Что ж, – проговорил судья, – по-моему, все в порядке. Единственная закавыка: вы выстрелили ему в спину.
Джонсон объяснил, что было темно и он ничего не видел.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил судья. – Но дело в том, что вы выстрелили ему в спину трижды.
Джонсон сказал, что вообще не собирался никого убивать.
– Уверен, что так. Со мной у вас проблем не будет, но, когда об этом услышит Черный Дик (завтра или на следующий день, в зависимости от того, в городе ли он), у вас могут возникнуть неприятности.
Такое уже приходило Джонсону в голову, и ему не хотелось думать об этом слишком долго.
– Вы собираетесь покинуть Дедвуд? – спросил судья.
– Пока нет, – ответил Джонсон.
Судья Харлан сделал еще один глоток из фляжки.
– Я бы уехал, – сказал он. – Лично я уехал бы еще до рассвета.
После того как толпа ушла, Сэм Перкинс сказал, трогая дыры от пуль на стене:
– Ну, будь я проклят! Горячей работенкой вы тут занимались, мистер Джонсон, уж это точно.
– Кости им не достались.
– Так-то оно так, но вы вытряхнули посреди ночи из постелей всех моих постояльцев до единого, мистер Джонсон.
– Сожалею об этом.
– Эдвин, ночной служащий, так перепугался, что намочил штаны. Я не шучу.
– Извините.
– Я не могу управлять отелем, когда такое творится, мистер Джонсон. «Гранд Сентрал» имеет свою репутацию. Я хочу, чтобы эти кости сегодня же отсюда убрали!
– Мистер Перкинс…
– Сегодня, – повторил Перкинс, – и точка. И я возьму с вас за починку продырявленной стены. Это будет внесено в счет.
– Куда же мне перевезти ящики?
– Не моя проблема.
– Мистер Перкинс, эти кости ценны для науки.
– Наука от нас очень далеко. Просто уберите их отсюда.
Перевозка костей
Погрузив ящики в фургон, Джонсон на следующее утро отправился сперва в банк Дедвуда, но там сказали, что у них есть место только для золотого песка.
Тогда он попытался сунуться в «Текстильные товары Саттера». У мистера Саттера в задней части дома имелась комната-сейф, где он хранил огнестрельное оружие, которым торговал. Мистер Саттер наотрез отказался принять ящики, но Джонсон воспользовался возможностью прикупить еще патронов для своих пистолетов.
Отель «Националь» был не таким разборчивым, как «Гранд Сентрал», и славился своей услужливостью. Но человек за конторкой сказал, что у него нет складских помещений.
«Салун и игорный дом» Филдера работал круглосуточно и являлся местом действия стольких перебранок, что Филдер держал вооруженную охрану для поддержания порядка. В салуне имелась достаточно большая задняя комната.
Филдер отказал.
– Это всего лишь кости, мистер Филдер.
– Может, да, а может, и нет. Что бы там ни было, на ящики нацелились парни Кэрри. Я не хочу в этом участвовать.
Полковник Рамси был склочным человеком, а в его конюшнях было много места.
Он просто покачал головой, когда Джонсон задал ему вопрос.
– Все боятся братьев Кэрри?
– Все, у кого есть здравый смысл, – ответил Рамси.
День подходил к концу, свет начал меркнуть, в городе быстро холодало.
Джонсон вернулся в свою фотостудию, «Художественную галерею Черных Холмов», но заказчиков у него не было. Казалось, за одну ночь он стал крайне непопулярен.
