– И давно вы в Шайенне?
– О нет, – ответила она. – Раньше я работала в театре в Вирджиния-сити, где мы ставили достойные пьесы английских авторов и всякое такое, но он закрылся прошлой зимой из-за брюшного тифа. Я отправилась домой, чтобы повидаться с мамой, видите ли, но денег у меня хватило только на то, чтобы добраться сюда.
Она засмеялась, и Джонсон увидел, что один из ее передних зубов слегка обломан. Этот маленький недостаток только усилил его любовь. Она явно была независимой молодой женщиной, самостоятельно пробивающей себе путь в жизни.
– А вы? – спросила Люсьена. – Вы собираетесь в Черные Холмы? Ищете золото?
Он улыбнулся:
– Нет, я здесь с группой ученых, которые раскапывают окаменелости.
Ее лицо затуманилось.
– Окаменелости. Старые кости, – объяснил Джонсон.
– И на этом можно хорошо заработать?
– Нет-нет. Это ради науки, – объяснил он.
Люсьена положила теплую ладонь на его руку, и прикосновение наэлектризовало его.
– Я знаю, что у золотоискателей есть секреты, – сказала она. – Я никому не скажу.
– Нет, правда, я ищу ископаемые.
Она снова улыбнулась, не прочь сменить тему разговора:
– И надолго вы в Шайенне?
– Увы, всего на одну ночь. Завтра я уезжаю дальше на запад.
Эта мысль уже наполняла его восхитительной болью, но Люсьене как будто было все равно, уедет он или останется. В своей прямодушной манере она сказала:
– Я должна участвовать в еще одном представлении через час, а потом провести час с посетителями, но после этого я свободна.
– Я подожду, – ответил он. – Я буду ждать всю ночь, если захотите.
Она наклонилась и слегка поцеловала его в щеку.
– Тогда до встречи.
И она поспешила через битком набитую комнату туда, где другие мужчины ожидали ее внимания.
Остаток вечера промелькнул как сон. Джонсон не чувствовал усталости и был счастлив сидеть до тех пор, пока она не закончит свое представление.
Они встретились возле театра; она переоделась в скромное платье из темного хлопка. Люсьена взяла его за руку.
Мимо них по тротуару прошел мужчина.
– Увидимся после, Люси? – раздалось из темноты.
– Не сегодня, Бен, – засмеялась она.
Джонсон повернулся и сердито уставился на этого человека, но она объяснила:
– Это просто мой дядя. Он присматривает за мной. Где вы остановились?
– В отеле «Интер-Оушен».
– Мы не можем туда пойти, – сказала она. – Там большие строгости насчет посещения номеров.
– Я провожу вас домой, – предложил Джонсон.
Она как-то странно на него посмотрела, потом улыбнулась:
– Хорошо. Это было бы мило.
На ходу Люсьена прислонилась головой к его плечу.
– Устали?
Ночь была теплая, воздух приятный. Джонсон ощутил, как на него снизошел изумительный покой.
– Я буду по вам скучать, – сказал он.
– О, я тоже.
– Но я вернусь.
– Когда?
– Приблизительно в конце августа.
– Август, – негромко повторила она. – Август.
– Я знаю, до него еще далеко…
– Не так уж далеко.
– Но тогда я смогу провести здесь больше времени. Я покину свою группу и останусь с вами, как вы на это смотрите?
Она расслабилась, прильнув к его плечу.
– Это было бы мило.
Некоторое время они шли молча.
– Вы милый, Уильям. Вы милый юноша.
А потом она повернулась и совершенно непринужденно поцеловала его в губы, прямо в теплой западной темноте Шайенна, так глубоко, как он ни разу еще не целовался. Джонсон подумал, что умрет от удовольствия.
– Я люблю вас, Люсьена! – выпалил он.
Слова вырвались у него непрошеными, нежданными. Но то была правда; он чувствовал это всем своим существом.
Она погладила его по щеке:
– Вы милый юноша.
Он не знал, как долго они стояли друг перед другом в темноте. Они поцеловались еще раз и еще. У него перехватило дыхание.
– Пойдем дальше? – спросил он наконец.
Люсьена покачала головой:
– Теперь ступайте домой. Обратно в отель.
– Я лучше провожу вас до ваших дверей.
– Нет, – ответила она. – Утром у вас поезд. Вам надо выспаться.
Он оглядел улицу.
– Вы уверены, что с вами все будет в порядке?
– Со мной все будет прекрасно.
– Обещаете?
Она улыбнулась:
– Обещаю.
Уильям сделал несколько шагов по направлению к отелю, повернулся и посмотрел назад.
– Не беспокойтесь обо мне! – крикнула она и послала воздушный поцелуй.
Он послал в ответ такой же поцелуй и пошел дальше. В конце квартала он снова оглянулся, но Люсьена уже исчезла.
В отеле сонный ночной клерк отдал ему ключ.
– Хороший вечер, сэр? – спросил он.
– Изумительный, – ответил Джонсон. – Совершенно изумительный.
Утро в Шайенне
Джонсон проснулся в восемь часов, отдохнувший и взволнованный. Он посмотрел из окна на плоское пространство Шайенна, на квадратные здания, раскинувшиеся на равнине. Вид по всем меркам был безрадостным, но Джонсон находил его красивым. И день выдался приятным, ясным и теплым, с характерными для Запада пушистыми облаками высоко в небе.
Да, он и вправду не увидит красавицу Люсьену еще много недель, до возвращения из экспедиции, но этот факт добавлял его ощущениям восхитительную пикантность, и он в превосходном расположении духа спустился в столовую, где команде Марша велели собраться за завтраком в девять часов утра.
Там никого не было.
Стол был накрыт для большой группы, но официант собирал грязные тарелки.
– А где все? – спросил Джонсон.
– Кого вы имеете в виду?
– Профессора Марша и его студентов.
– Их здесь нет, – ответил официант.
– Но где же они?
– Уехали час тому назад или больше.
Эти слова медленно дошли до сознания Джонсона.
– Профессор и студенты уехали?
– Они отправились, чтобы сесть на девятичасовой поезд.
– Какой девятичасовой поезд?
