– Вчера ты звонил Кандиде Финч, – сказал женский голос, и на мгновение, совершенно нелогично, я подумал, что говорит сама Кандида. Не знаю, почему мне так показалось, потому что это явно была не она.
– Да, я хотел спросить, не можем ли мы с тобой встретиться, хотя понимаю, что это звучит странно.
– Это действительно звучит странно, и я не Кандида, я Серена.
У меня внутри словно взорвались тысячи пакетиков с цветными гранулами для приготовления шипучего шербета.
– Серена?
Ну конечно, это была Серена! Ее голос, боже правый! О чем я только думал? Но почему Серена мне звонит? Как это могло получиться? Я про себя размышлял над этим вопросом, молча прижимая трубку к уху.
– Алло? – послышался громче ее голос.
– Да.
– А, ну хорошо, я думала, нас прервали. Все вдруг замолчало.
– Нет, я здесь.
– Хорошо.
Меня вдруг встревожило, что я слышу в ее голосе настороженность, словно она боится, как бы ее собеседник не оказался сумасшедшим и не опасно ли продолжать разговор. Я испугался, как бы она не прислушалась к этому предостережению подсознания. Все это лишь доказывает, до какого лихорадочного состояния дошло мое воображение.
– Чем могу помочь?
– Сегодня утром я разговаривала с Кандидой, и она сказала, что получила сообщение, в котором ты просишь ее тебе позвонить и что ты хочешь ее видеть.
– Боюсь, там было не одно сообщение. Я даже подумал, что она уехала из страны.
– Она уезжала в Париж и вернулась только вчера вечером.
– Замечательно, что вы с ней поддерживаете отношения.
Как только эти слова слетели у меня с губ, я услышал, насколько они бессмысленны. Зачем я это сказал? Почему замечательно? Почему бы им не поддерживать отношения? Я сошел с ума?
– Она моя двоюродная сестра.
Мне следовало это знать. Я просто обязан был это знать. На самом деле даже знал. Прекрасно знал. Господи, да они же вместе устраивали бал! И я на нем присутствовал! Каким же надо быть дураком, чтобы такое забыть?! Каким безмозглым олухом?!
– Ну да, конечно! – как ни в чем не бывало воскликнул я. – Вы же двоюродные сестры! Я должен был запомнить.
Что за бред я несу? Это Всемирный съезд идиотов? Почему я не могу сказать что-нибудь менее бессвязное и бестолковое?
– В общем, я хотела поинтересоваться, не связано ли это с расследованиями Дэмиана.
У меня замерло сердце. Что я ей тогда наговорил? Неужели меня так потрясло ее присутствие у Грешэмов, что я все разболтал? Мог ли я? Что именно я ей сказал? Мысли носились в воздухе, как стая ворон, которым негде усесться. Я ничего не помнил с того вечера, хотя мне казалось, что помню каждое мгновение.
– С расследованиями? – переспросил я, решив, что это будет лучший способ получить от нее подробности.
– Ты сказал, что Дэмиан просил тебя найти кое-кого из прежних его друзей. Ты мне рассказывал, когда мы встретились в Йоркшире. Я решила уточнить, входит ли в их число Кандида, потому что она не может представить другой причины, по которой ты хочешь снова с ней увидеться.
– Она к себе несправедлива. Я могу тебе представить массу причин.
– Но это оно? Ты поэтому звонил?
– Вообще говоря, да. Хотел угостить ее обедом и расспросить про новости. Это все, чего он хочет.
– Тогда у меня есть идея получше. В следующие выходные Кандида приезжает сюда, так что, может быть, ты захочешь присоединиться к ней? К нам. Мы с удовольствием тебя примем.
Мое отчаяние от собственной глупости разом сменилось ликованием ангельского хора.
– Это невероятно любезно с твоей стороны. Ты это всерьез?
– Абсолютно. Приезжай в пятницу, к ужину. А уедешь днем в воскресенье.
– Если мы договорились – с удовольствием!
– Эндрю всегда хочется быть уверенным, что в воскресенье к ужину он получит дом обратно в свое распоряжение! – засмеялась Серена.
Не сомневаюсь. Невоспитанная жаба.
– А одежда?
– В субботу вечером он надевает смокинг без галстука. В остальное время мы будем ходить в чем попало.
– Ну, если ты уверена…
– Совершенно уверена. Как доехать – напишу по имейлу. Нас найти нетрудно, но пусть лучше будет описание. Только продиктуй мне адрес.
Я продиктовал. Мы обо всем договорились. Я решил, что надо, наверное, позвонить Кандиде, но она мне так и не ответила, а Серена должна была дать ей знать.
После этого разговора я несколько минут сидел за столом, не понимая, что творится у меня в голове. Само собой, от этого приглашения у меня в душе зазвонили и запели радостью серебряные колокольчики, от раскрывшейся передо мной перспективы целых два дня вдоволь на нее смотреть. Но есть старая пословица: лучше ехать и надеяться, чем приезжать. Сейчас я столкнулся с реальной возможностью, что благословенная Серена причудливым образом вернется в мою жизнь, и я не был убежден, что это хорошо. Конечно, во всем виноват Дэмиан. Это его вина, что тридцать восемь лет назад Серена ушла из моей жизни. По крайней мере, начало конца я стал отмерять от того обеда. Теперь Дэмиан виноват, что она вернулась. То, что она всегда была и останется любовью всей моей жизни, уже раз и навсегда определилось, к моему удовлетворению, и если признаться себе честно, именно ее возвращение в мои сознательные мысли закончило наши отношения с бедной Бриджет, как я, в общих чертах, объяснил своему отцу. Напоминание о том, что такое любовь, чем она могла бы быть, сделало блеклую копию чувств, в которых я существовал, лишенной смысла.
Но Серена довольна тем, как устроена ее жизнь, и даже если не довольна, она никогда не бросит мужа, в этом я не сомневался. А если бы бросила, то не ради меня, а если бы ради меня, то я не смог бы ей предложить ничего, сравнимого с ее жизнью… и так далее. Столь же уверен был я, что она не пойдет ни на какие внебрачные связи, и даже если я ошибался, то наверняка не я был бы избран ею в любовники. Я отдавал себе отчет, что взросление и некоторый успех превратили меня в неплохую партию для одиноких разведенных женщин, которые плохо представляли, как они будут обеспечивать себе следующие годы жизни, но все же я не гожусь для того, чтобы довести девушку до греха. У меня для этого ни подходящей внешности, ни сил.
Нет, имеющиеся в наличии варианты будущего – точнее, возможные варианты, поскольку в наличии не имелось еще ничего, – это только лишь стать другом, сопровождающим лицом, компаньоном. Образованным приятелем, который время от времени нужен светским дамам, которые замужем за дураками или трудоголиками: угостить обедом, отнести пальто в театре, прийти на вечеринку на вилле в Амальфи и посмешить остальных гостей. Хотел ли я такого? В прошлом, конечно, я немало этим занимался, тысячу раз отрабатывал свой хлеб, но хотелось ли мне того же самого, но с гримасой боли? Сидеть и смотреть, как женщина, ради которой я готов был умереть, болтает об уик-энде в Трувиле, о спектакле в «Альмейде» или о последних покупках? Нет. У человека есть своя гордость, думал я, а моя пустая голова меж тем продолжала работать вхолостую.
