— Во многом, — ответил Вадим. — Да хоть в обмане Ковровой. Она у вас покупает картины, которые якобы прогоняют напасти, неудачу и все плохое. Точную цифру, которую вы берете за «произведения искусства», я не знаю, но из уст Анны Семеновны один раз как-то прозвучала заоблачная цифра в двести тысяч долларов.
— Да ей такие деньги тьфу! — ажитировалась Римма. — Муж сидит на непуганых миллиардах, жена от того, что никаких жизненных трудностей не имеет, выдумывает себе всякие страхи. Не способна курица радоваться своей роскошной жизни. Охота бабе, чтобы ее жалели! А не за что! Вот и льется из нее чушь про порчу, сглаз, депрессию. Купит нашу живопись и некоторое время пребывает в нормальном состоянии. Потом опять бесы ей мозг выклевывать начинают, снова к Ярыге рулит, а та помогает. Где дурное? Если бы мы бедному человеку полотно втюхали, а он ради его приобретения квартиру продал и теперь на улице живет — то это подло. Коврова же денег не считает.
— Я ее утешаю, — перебила Галина, — она платит деньги, которые за расход не считает. У нас другие обеспеченные покупатели картины берут. Все в восторге! Как только пейзаж дома в укромном месте повесили, тут же удача привалила.
Я изобразила из себя дурочку.
— И кто мозаики создает? Те, которые вы за творение рук Степана Михайловича выдаете?
— У нас есть свой человек, — ушла от прямого ответа Галкина.
— Анатолий Рябов, — усмехнулся Степан, — парень сейчас содержится в частной психиатрической клинике в отличных условиях, его там лечат. Так? Корделия Михайловна? Вы знаете, что Анатолий болен, оставлять его без присмотра нельзя. На совести вашего племянника несколько мертвых девушек, их останки нашли закопанными на давно закрытом кладбище, где когда-то работал его прадед. Наверное, вы и про сих несчастных от «государя викхов» слышали. Владея всей этой информацией, вы, тем не менее, велели безумному создавать картины?
— Душевные недуги, если их не лечить, имеют обыкновение развиваться, поэтому Толя ограничен в свободе. Но врачи полагают, что он реабилитируется и трудотерапия ему необходима, — зачастила Корделия, — мальчику нравится создавать произведения искусства!
— Из человеческих костей? — уточнила я. — Милое хобби!
— Нет! — воскликнула Корделия. — Я привожу ему кости с мясокомбината. Все уже подготовлено, на кусочки распилено.
— Но ваш Толечка думает, что они с кладбища, — не успокоилась я, — спасибо, что разъяснили: полотна племянник складывает по предписанию врача. А то я уж решила, что эта затея ради обогащения вас всех затеяна.
— Корди! — прошептала Татьяна. — Толенька псих?
Старшая сестра всплеснула руками.
— Теперь понимаете? Мы давно говорим, а Танюша только сейчас сообразила что к чему! Слава богу, нам не досталось семейное безумие. У сестры много странностей. Ее нельзя считать отстающей в развитии, Таня прекрасно общается с детьми, те обожают ее. Однако…
Корделия замолчала.
— Понимаем, — кивнул Вадим, — Татьяна Михайловна фантазерка, которая без смущения смешала в одну кучу Древнюю Русь, Египет, Грецию, Рим. Она добра с учащимися, получает удовольствие, общаясь с ними. Но бизнес вести не способна. Таня нежный цветок, который кормит, поливает, охраняет Корделия. Старшая сестра не посвящает младшую во все дела. Корделии, Воробьевой и Галкиной нужны деньги, и они нашли способ их получать.
— У нас мирный бизнес, — воскликнула Римма.
— Мы помогаем людям, — добавила Галина.
— Ничего плохого не делаем, — еще раз сказала Корделия, — наоборот. Вот вам пример. Пришла к Ярыге Нина, домработница Ковровой, объяснила, что работает до ночи, воспитывает ребенка без мужа, боится, что, придя домой из школы, шкодливый мальчишка натворит бед. Попросила наколдовать мальчику мощного ангела-хранителя.
— Я денег с нее не взяла, — влезла Римма, — дала адрес гимназии Тани, попросила Корди помочь Нине. Мальчика приняли в центр на вечерние занятия бесплатно. И это всего один пример нашего милосердия.
— А потом Нина посоветовала своей хозяйке обратиться к Ярыге, — не выдержала я, — и вы получили постоянную клиентку, туго набитый золотом мешок, который мается от безделья, верит в сглаз и порчу.
Корделия открыла рот, но Вадим не дал ей высказаться.
— Ладно. Кое с чем мы разобрались. Теперь приступим к другой теме. Обвинение Веры в смерти Николая. Тут есть некоторые странности.
Глава 39
— Какие? — спросила Галина.
— Римма Олеговна пришла к нам с просьбой найти Веру, которая, побеседовав со следователем, испугалась и где-то спряталась, — произнес Степан, — в момент первого разговора у меня не возникло сомнений в искренности матери. Да я и понятия не имел тогда, что мать и дочь давно не поддерживают отношений.
— У нас возникли трудности в общении, — призналась Римма, — но в последнее время мы наладили контакт, Вера повзрослела, поняла, что занималась плохими делами. Я извинилась перед ней за свою резкость. Мы ходили вместе в кафе, пытались сблизиться. И вдруг! Дочь обвиняют в убийстве Николая!
— До обвинений-то не дошло! — возразил Степан. — Дела не возбуждали. Просто поговорили с ней.
— Простите, — поморщилась Римма, — я не сильна в полицейской терминологии. Сказала вам: Вера мне позвонила в панике, ее допрашивал следователь.
— Мне вся эта история — грибы-салат-лекарство — показалась сценой из плохого детективного сериала, — продолжал мой муж. — Но Николай-то на самом деле умер. И он съел салат, который Вера купила в ресторане. В нем содержалось кунжутное масло, на которое у Коли была аллергия. Дома Веры нет, мать сообщает, что не может найти дочь, умоляет ей помочь, разумно говорит:
— Я уверена, Вера ни при чем. В ресторане на кухне напутали, добавили кунжутное масло, несмотря на строгое предупреждение дочери никогда этого не делать.
— Я поехала в «Букетто», — вступила я в беседу. — И что выяснилось? Вера постоянный клиент, готовить она не любит, почти каждый вечер заезжает в трактир. Частенько берет салат из куриной печени с печеным яблоком, всегда велит: «Без кунжута». И ни разу не покупала «Тайскую песню». Обслуживает ее всегда Клара, в чьи обязанности входит принимать заказы у тех, кто заказывает еду навынос. Официантка недовольна таким положением, потому что клиент, забирая заказ, не дает чаевых, считает, что его не обслуживали. В тот день, когда отравился Коля, ситуация выглядела так.
Вера взяла еду и удалилась, не дав ни копейки сверх счета, а потом вернулась и заказала еще одну закуску с печенью, салат тайский, который никогда не брала. Одну печень она выкинула. Вторая куда-то пропала. Правда странно?
— Да уж, — согласился Вадим. — Зачем вкусную еду вышвыривать?
— Почему вы на меня смотрите? — возмутилась Римма. — Понятия не имею, что девчонке в голову взбрело!
— Она моего сына убила, — заголосила Галина, — мы с Николашенькой помирились незадолго до его кончины. Мальчик сказал, что жена его ненавидела! Грибами отравила!
