Они остановились на традиционных обетах, и когда преподобный Чои, пастор из бабушкиной церкви, говорит: «Можете поцеловать невесту», папа отчаянно краснеет, но целует Трину от души. Все хлопают, Китти улюлюкает, Джейми Фокс-Пикл лает.
Танец отца и дочери – идея Трины. Она сказала, что уже это делала, не видит смысла повторять и гораздо интереснее будет танцевать нам, девочкам. На неделе мы репетировали в танцзале, который арендовал папа.
Мы решили, что первой будет Марго, ее сменю я, а потом – Китти. Папа выбрал «Isn’t She Lovely», песню, которую Стиви Уандер написал для своей новорожденной дочери.
Мы с Китти стоим в стороне, хлопая в такт. Я знаю, что она уже предвкушает танец.
Перед тем как отпустить Марго, папа притягивает ее поближе и шепчет что-то на ухо, и у нее на глазах выступают слезы. Я не буду спрашивать, что он сказал. Этот момент – только для них двоих.
Мы с папой отработали несколько движений. Зрителям особенно нравится, как мы идем в танце бок о бок и синхронно делаем шимми
[49].
– Я так тобой горжусь, – говорит он, – моя средненькая.
Теперь слезы выступают у меня. Я целую его в щеку и передаю Китти. Папа кружит ее, когда начинает играть гармоника.
Уходя с танцпола, я вижу Питера в костюме, который стоит в стороне, под кизилом. Он невыносимо красив. Я пересекаю двор, и он не сводит с меня глаз. У меня отчаянно колотится сердце. Он здесь ради меня? Или пришел только потому, что обещал моему отцу?
Оказавшись прямо перед ним, я говорю:
– Ты пришел.
Питер отводит глаза.
– Конечно, я пришел.
Я тихо говорю:
– Я бы хотела взять обратно все, что наговорила тем вечером. Я даже не все помню.
Глядя себе под ноги, он отвечает:
– Но ты говорила искренне, разве не так? Так что хорошо, что ты это сказала, потому что кто-то должен был, и ты права.
– В чем? – шепчу я.
– По поводу Северной Каролины. Мне не нужно туда переводиться. – Он поднимает голову, и глаза у него полны боли. – Но надо было сказать, что мама с тобой говорила.
Я прерывисто вздыхаю.
– А тебе надо было сказать, что думаешь о переводе! Сказать, что ты чувствуешь. После вручения аттестатов ты закрылся и не подпускал меня к себе. Только говорил, что все будет хорошо.
– Потому что я боялся! – взрывается он и оглядывается, чтобы проверить, не услышал ли кто-нибудь. Но музыка играет громко, все танцуют. Никто на нас не смотрит, мы как будто одни.
– Чего ты так боялся? – шепчу я.
Он сжимает кулаки, а когда наконец заговаривает, голос его звучит хрипло.
– Я боялся, что ты уедешь в Северную Каролину, поймешь, что я того не стою, и бросишь меня.
Я подхожу на шаг ближе, кладу ладонь ему на руку. Он не отстраняется.
– Если не считать семьи, ты для меня самый важный человек на свете. И хотя кое-что из сказанного той ночью было правдой, но не то, что я хотела потерять с тобой девственность, чтобы перевернуть эту страницу. Я хотела сделать это с тобой, потому что люблю тебя.
Питер притягивает меня одной рукой за талию и, глядя сверху вниз, говорит:
– Ни ты, ни я не хотим расставаться. Так зачем это делать? Из-за того, что наговорила моя мама? Из-за того, что так поступила твоя сестра? Ты не такая, как твоя сестра, Лара Джин. Мы не такие, как Марго и Сандерсон или другие люди. Мы – это ты и я. И да, будет трудно. Но, Лара Джин, я никогда ни к кому не испытывал таких чувств. – Он говорит это со всей уверенностью, на какую способен только мальчик-подросток. Я никогда не любила его сильнее, чем в этот момент.
Играет Lovin’ in My Baby’s Eyes, и Питер берет меня за руку и ведет на танцплощадку.
Мы никогда не танцевали под такую музыку. Это песня, под которую покачиваются вместе, смотрят в глаза друг другу и улыбаются. Ощущения от нее другие, словно мы уже старше.
На другой стороне площадки Трина, Китти и Марго танцуют кружком, а в середине – бабушка. Хэйвен танцует с моим папой. Она ловит мой взгляд и одними губами говорит: «Он такой симпатичный». Питер, а не мой папа. Он правда очень, очень симпатичный.
Я никогда не забуду этот день до конца жизни. Однажды, если мне повезет, я расскажу какой-нибудь девочке свои истории, как Сторми рассказывала мне, и смогу снова их пережить.
Когда я буду старой и седой, то оглянусь на этот вечер и вспомню, каким он был.
Какой он сейчас.
Мы все еще здесь. Будущее пока не наступило.
Ночью, после того как гости ушли, стулья сложены, а остатки еды убраны в холодильник, я поднимаюсь в комнату снять платье. На кровати лежит мой выпускной альбом. Я открываю заднюю обложку, и вот она – запись Питера.
Только это не запись, а контракт.
Исправленный контракт Питера и Лары Джин
1. Питер будет писать письмо Ларе Джин раз в неделю. Настоящее, от руки, не имейл.
2. Лара Джин будет звонить Питеру раз в день, желательно вечером, перед тем как лечь спать.
3. Лара Джин повесит на стену фотографию, выбранную Питером.
4. Питер будет держать фотоальбом на столе, чтобы все заинтересованные лица видели, что у него есть девушка.
5. Питер и Лара Джин всегда будут говорить друг другу правду, даже когда это трудно.
6. Питер будет любить Лару Джин всем сердцем, всегда.
Глава 41
ВЕЧЕРОМ ПЕРЕД МОИМ ОТЪЕЗДОМ В КОЛЛЕДЖ прогноз обещает метеоритный дождь. Мы с Питером едем на озеро наблюдать его. Китти не говорит этого вслух, но она тоже ужасно хочет поехать. В любой другой момент я бы согласилась.
Когда я прощаюсь, ее губы разочарованно поджимаются всего на секунду, но она хорошо это скрывает. Как трудно иногда быть самой младшей, которую оставляют позади.
В машине я страдаю от чувства вины за то, что так жадно оберегаю время, которое провожу с Питером. Но его остается так мало… Я ужасная сестра. Марго взяла бы Китти с собой.
– О чем ты думаешь? – спрашивает Питер.
– О, ни о чем, – отвечаю я. Мне стыдно признаться, что нужно было пригласить Китти.
Когда я вернусь на осенних каникулах, мы что-нибудь организуем для нас втроем. Возьмем ее с собой в уличный кинотеатр на ночной показ. Она будет в пижаме, и я постелю на заднем сиденье одеяло, чтобы она могла там заснуть. Но сегодня я хочу побыть наедине с Питером. Нет смысла погружаться в чувство вины и портить этим вечер. И если быть до конца честной, я бы не поступила иначе. Так сильно я дорожу каждым мгновением, которое остается нам с Питером. Я хочу, чтобы он смотрел только на меня. Хочу говорить только с ним, быть только с ним. Однажды Китти поймет: когда влюбится и захочет быть только с этим человеком и ни с кем не делить его внимание.
