Через несколько минут, когда Эмили и Кайла начинают обсуждать, стоит ли вступать в сестринство, я сбегаю и ищу Питера. После этого разговора и вчерашней ссоры я хочу просто быть с ним рядом, пока это еще возможно. Я нахожу его в компании парней, разводящих костер. Я так хочу, чтобы все стало как прежде. Делаю глоток «Ширли Темпл для взрослых» для храбрости. Наши взгляды встречаются, и я говорю одними губами: «Хочешь уйти?». Он кивает. Я иду обратно в дом, и он следует за мной.
Я снова потягиваю напиток, и Питер спрашивает:
– Что ты пьешь?
– Крис что-то намешала.
Он забирает мой стакан и выкидывает в кусты.
Мы молчим всю дорогу, слышен только плеск волн. Похоже, мы оба не знаем, что сказать, потому что понимаем: проблема не в Джоне Амброузе Макларене и не в морковке.
Наконец я слышу приглушенный голос Питера:
– Ты еще сердишься из-за вчерашнего?
– Нет.
– Хорошо, – говорит он. – Я видел, что ты купила мне морковь. Извини, что не стал есть твои тосты.
– Почему не стал? Я знаю, что не из-за диеты.
Питер чешет затылок.
– Я тоже не знаю. У меня странное настроение.
Я смотрю на него, но его лицо скрывает темнота.
– У нас осталось совсем немного времени до моего отъезда в Корею. Давай не будем его тратить. – Я просовываю руку в его ладонь, и он сжимает ее в ответ.
Дом совершенно пуст, впервые за эту неделю. Все девочки на вечеринке, кроме Крис, которая встретила знакомого по «Эплбис». Мы поднимаемся ко мне в комнату, Питер снимает ботинки и залезает на кровать.
– Хочешь посмотреть кино? – спрашивает он, закидывая руки за голову.
Нет, я не хочу смотреть фильм. Внезапно у меня учащается сердцебиение, потому что я знаю, что хочу сделать. Я готова.
– Мы можем начать новый сериал… – предлагает Питер. Я сажусь на кровать рядом с ним, прижимаюсь губами к его шее и чувствую, как у него учащается пульс.
– Давай не будем ничего смотреть?.. Давай… займемся чем-нибудь еще. – Я выразительно смотрю на него.
Он дергается всем телом от удивления.
– Что? Прямо сейчас?
– Да.
Сейчас. Сейчас правильный момент. Я осыпаю его шею легкими поцелуями.
– Тебе так нравится?
Я чувствую, как он сглатывает.
– Да. – Питер отодвигает меня, чтобы посмотреть в лицо. – Постой минуту. Я не могу так думать. Ты пьяная? Что Крис подлила в тот напиток?
– Нет, я не пьяная! – Меня окутывает легкое тепло, но прогулка до дома полностью отрезвила. Питер продолжает смотреть. – Честное слово, я не пьяная.
Питер снова сглатывает и изучает меня взглядом.
– Ты уверена, что хочешь это сделать сейчас?
– Да, – отвечаю я, потому что правда хочу. – Но сначала… можешь поставить Фрэнка Оушена?
Он хватает телефон, и через секунду знакомый ритм и мелодичный голос Фрэнка наполняют комнату. Питер торопится расстегнуть пуговицы на своей рубашке; сдается и тянется снять блузку с меня.
– Стой! – вскрикиваю я.
Питер отскакивает от меня.
– Что? Что не так?
Я спрыгиваю с кровати и начинаю рыться в чемодане. На мне не особенное белье, а обычный повседневный бюстгальтер цвета капучино с потрепанными краями. Не могу же я потерять девственность в самом некрасивом бюстгальтере!
– Что ты делаешь? – спрашивает Питер.
– Просто подожди секундочку.
Я прячусь в ванной и переодеваюсь в кружевной комплект. Потом чищу зубы и смотрю на свое отражение в зеркале. Момент настал. Я, Лара Джин Сонг Кави, потеряю невинность с Питером К.
Питер окликает через дверь:
– Все в порядке?
– Секундочку!
Одеться снова или выйти просто в белье? Он еще никогда не видел меня в одном белье. Что ж, он скоро увидит меня совсем без одежды, поэтому можно рискнуть.
Я выхожу из ванной, держа одежду перед собой, как щит. Питер явно не может поверить своим глазам и быстро снимает рубашку. Я чувствую, что краснею. Белье я засовываю в чемодан и выкапываю из него упаковку презервативов. С одним из них я забираюсь обратно на кровать и прячусь под простынь.
– Ну вот, теперь я готова.
– Красивый бюстгальтер, – говорит Питер, стягивая с меня простынь.
– Спасибо.
Он придвигается ближе и целует мои глаза, правый, потом левый.
– Ты нервничаешь?
– Немного.
– Необязательно сегодня что-то делать, Кави.
– Но я хочу. – Я протягиваю презерватив, и у Питера брови взлетают на лоб.
– Из папиного набора. Помнишь, я говорила: он приготовил набор контрацептивов.
Забирая у меня презерватив, он целует меня в шею и говорит:
– Давай не будем сейчас упоминать твоего папу.
– Конечно, – отвечаю я.
Питер перекатывается на меня. Сердце колотится у меня в груди, как всегда, когда он так близко. Вот-вот все изменится. Я зайду дальше, чем раньше. Он удерживает вес на локтях, чтобы не раздавить меня, но мне нравится его тяжесть. Его пальцы запутались в моих волосах, губы теплые. Мы оба быстро дышим.
А потом он внезапно перестает меня целовать. Я открываю глаза, Питер нависает надо мной и хмурится.
– Мы это делаем из-за вчерашней ссоры? Кави…
– Дело не в ссоре. Просто… просто я хочу быть ближе к тебе. – Питер так пристально смотрит, что я понимаю: он ждет большего, что я назову какую-то важную причину. Но все очень просто. – Я не решила на ровном месте. Я хочу заняться с тобой сексом, потому что люблю тебя и хочу быть с тобой.
– Но почему со мной?
– Потому что ты моя первая любовь, с кем еще я должна это делать?
Питер скатывается с меня и садится, опустив голову на руки.
Я тоже сажусь и заворачиваюсь в простыню.
– В чем дело?
Он ничего не говорит, кажется, целую вечность.
– Ну же, просто скажи. – Меня начинает подташнивать.
– Я не хочу сейчас это делать.
– Почему нет? – шепотом спрашиваю я.
Питер не может на меня смотреть.
– Я не знаю… Просто слишком многое происходит. Лакросс, мой папа не явился на выпускной, теперь ты уезжаешь на все лето.
– Не на все. Только на июль. Я вернусь в конце июля! Почему ты проскакиваешь все лето?
Питер качает головой.
– Мне просто казалось, что ты уезжаешь и даже не жалеешь.
