Питер расслабляется.
– О, она все время так разговаривает. Ищет во всем хорошее, как и ты.
Мне так не кажется, но я не давлю, потому что Питер всегда заступается за маму. Это, наверное, неудивительно, раз отца у них нет. Но что если бы был? Если бы у Питера был шанс на нормальные отношения с ним? Я осторожно интересуюсь:
– Сколько оповещений о выпускном ты заказал?
– Десять. У меня маленькая семья. А что?
– Просто спрашиваю. Я заказала пятьдесят, чтобы бабушка могла отправить несколько родственникам в Корею. – Поколебавшись, я спрашиваю: – Собираешься послать оповещение отцу?
– Нет, – хмурится он. – Зачем? – Он берется за телефон. – Давай посмотрим, какие фильмы у нас остались. Если мы не смотрим «Молчание ягнят», то есть еще «На игле» и «Крепкий орешек».
Я секунду молчу, а потом выхватываю у него телефон.
– Моя очередь выбирать! И я выбираю… «Амели»!
Питер ужасно сопротивлялся в свое время романтическим комедиям и иностранным фильмам, а теперь ему так нравится «Амели». Это фильм про француженку, которая боится жить в настоящем мире, поэтому придумывает себе прихотливые фантазии про говорящие лампы, движущиеся картины и блинчики, которые выглядят как пластинки. После этого фильма мне хочется жить в Париже.
– Интересно, как бы ты выглядела с челкой, – размышляет Питер. – Наверняка мило.
В конце фильма, когда Амели печет пирог со сливами, он поворачивается ко мне и спрашивает:
– Ты умеешь печь пирог со сливами? Выглядит очень вкусно.
– Знаешь, мини-пироги со сливами могут подойти для десертного стола… – Я принимаюсь искать рецепты в телефоне.
– Главное – сделай сначала пробный вариант, – говорит Питер и зевает.
Глава 20
МЫ С ТРИНОЙ ПЬЕМ ЧАЙ НА ДИВАНЕ, и я показываю ей фотографии цветов для свадеб, когда в дом входит папа и падает на диван рядом с нами.
– Долгий день? – спрашивает Трина.
– Бесконечный, – отвечает он, закрывая глаза.
– Вопрос, – говорю я.
– Да, мое среднее дитя.
– Под какую музыку вы хотите танцевать первый танец?
Он стонет.
– Я слишком устал, чтобы думать про танцы.
– Ну пожалуйста, это же твоя свадьба! Поучаствуй, папа.
Трина смеется и тыкает его в бок ногой.
– Поучаствуй, Дэн!
– Ладно, ладно. Трина большая поклонница Шанайи Твейн. – Они обмениваются улыбками. – Может, «From This Moment on»?
– Ах, – говорит она, – ты действительно меня знаешь.
– Шанайя Твейн? – переспрашиваю я. – Она поет песню «Man! I Feel Like a Woman»?
Трина поднимает кружку как микрофон и склоняет голову:
– С этого момента я буду любить тебя, – фальшиво поет она.
– Не уверена, что слышала эту песню, – говорю я, стараясь не выдавать эмоций.
– Включи ей на телефоне, – говорит Трина папе.
– Не вздумай осуждать, – предупреждает он и включает песню.
Эта песня совсем на него не похожа. Но он глупо улыбается все время, особенно когда Трина обнимает его за плечи и заставляет покачиваться в такт вместе с ней.
– Идеально, – говорю я. На глазах внезапно наворачиваются слезы. Я прокашливаюсь. – Хорошо, с песней решили, можно переходить к остальному. Я переписываюсь с пекарней «Десерты Тилли» по поводу банановых мини-пудингов в маленьких консервных баночках, но они говорят, что не могут сделать дешевле, чем по семь долларов за штуку.
Папа встревожен и хмурится.
– Это дороговато?
– Не беспокойся, я позвоню в пекарню в Ричмонде, и если доставка получится не слишком дорогой, закажу у них. – Я листаю папку с планами. – Из-за десертов у меня не было возможности посмотреть на группу, с которой я переписывалась. В эти выходные они играют в Кесвике, я хочу сходить и послушать.
Во взгляде папы читается озабоченность.
– Милая, мне кажется, ты теперь используешь подготовку свадьбы как способ снятия стресса вместо выпечки. Все это немного торжественно.
– Это на самом деле не совсем группа, – быстро говорю я. – Певец и гитарист. Они только начинают, так что все очень скромно. Я буду знать больше, когда на них посмотрю.
– Разве у них нет видеозаписей? – спрашивает Трина.
– Конечно, но вживую все иначе.
– Не думаю, что нам нужна группа, – говорит папа, переглянувшись с Триной. – Достаточно включить музыку на компьютере.
– Хорошо, но нужно арендовать звуковое оборудование… – Я начинаю листать папку. Трина кладет ладонь мне на руку.
– Милая, я рада, что ты хочешь нам помочь, и очень благодарна. Но, честное слово, не стоит так переживать. Нам с твоим папой не так важны все эти мелочи. Мы просто хотим пожениться. Нам не нужны фургоны-киоски и банановые мини-пудинги. Мы с тем же успехом можем заказать барбекю у «Бибикью Эксчейндж». – Я начинаю говорить, но она меня останавливает. – Выпускной класс бывает раз в жизни, и я хочу, чтобы ты получила от него все. У тебя горячий парень, ты поступила в отличный колледж. Скоро твой день рождения. Сейчас самое время быть молодыми, радоваться и наслаждаться друг другом!
– В разумных пределах, конечно, – торопливо добавляет папа.
– Но я правда не переживаю, – возражаю я. – Подготовка к свадьбе меня успокаивает!
– И ты нам очень помогаешь, но есть другие дела, заслуживающие твоего времени. Окончание учебного года, подготовка к колледжу. – У папы на лице твердое, неприступное выражение, которое я редко вижу.
– Вы что, больше не хотите, чтобы я помогала со свадьбой? – хмурюсь я. Трина отвечает:
– Я по-прежнему хочу, чтобы ты занималась платьями для подружек невесты, и было бы замечательно, если бы ты испекла свадебный торт…
– И торт для жениха?
– Конечно. Но с остальным мы разберемся сами. Честное слово, я говорю это для твоего же блага, Лара Джин. Хватит торговаться с кондитерскими.
– И никаких поездок в Ричмонд за столами для десерта.
Я с неохотой вздыхаю.
– Если вы настаиваете…
Трина кивает.
– Наслаждайся молодостью. Сосредоточься на платье для выпускного. Ты уже начала его искать?
– Понемногу. – До меня доходит, что выпускной уже через месяц, а платья у меня еще нет. – Если вы точно уверены…
– Мы уверены, – говорит папа, и Трина кивает.
Поднимаясь по лестнице, я слышу, как папа шепчет:
– Зачем ты советуешь ей наслаждаться ее горячим парнем?
