Заиграли фанфары. «All you need is love» — определил Шура и в этот самый момент заметил на погоне Сержанта три буквы — OPD. «Officially pronounced dead»
[27] — услужливо произнес над его ухом громкий, хорошо поставленный командный голос.
— Уже?.. — спросил Шура, без особых, впрочем, эмоций.
— Ещё, — ответили ему.
Листок, покружившись над каменной головой Сержанта, устало спланировал прямо на буквы на погоне. Их как будто закрасили. Охрой.
— Уже! — радостно возвестил командный голос.
— Что? — не понял Шура.
— Уже нет! — объяснили ему.
— Это радует, — согласно сказал Шурочка и увидел перед собой глаза Пола.
Глава 21
Пол строго и сосредоточенно глядел на Шуру своими детскими глазами и говорил:
— … Джон всегда был Мессией. Точнее, хотел им быть. Но ему всё время что-то мешало. Или кто-то мешал… Скорее всего, он сам. — бас-гитара лежала у него на коленях, и он, говоря, непроизвольно зажимал струны на грифе, будто подбирая басовую партию к новой песне.
— А ты, значит, ему помог?
— Как?
— Ну, не знаю… — Шура пожал плечами. — В Пепперлэнд забрал.
— Ты опять не понимаешь. Пепперлэнд — это не финал, не иной мир, не ад и не царство небесное. — Пол резко стукнул по струне, извлекая тихий но отчетливый слэп. Жаль, Миха спал. Порадовался бы…
— …?
— Пепперлэнд — это как бы тамбур между мирами. Пересыльный пункт, понимаешь? — Пол снова ударил по струне, поморщился и отставил бас в сторону.
— Честно говоря, не вполне.
— Нет, конечно, я хотел создать именно мир. Не понимал тогда, как всё сложно устроено. Да и откуда? Мне же всего двадцать четыре года было. Образования, считай, никакого. Так, верхов нахватался… Учиться некогда было. Гонка эта нескончаемая, гастроли, записи, вечеринки, шелуха всякая. Концерты давать перестали — тут дурь появилась, вообще времени ни на что не оставалось… Пришёл я как-то к Джорджу под балдой, поздно вечером это было, сел в саду, кислоты принял, глаза закрыл — и накатило на меня!.. Тогда я всё понял, всё до самой мельчайшей частицы! Открыл глаза — утро уже. А я ничего не помню, только то, что хорошо мне было от этого всезнания и всепонимания, так хорошо, как никогда прежде… Полез в карман за сигаретами, а там листок какой-то. Развернул, а на листке написано: «Есть семь уровней». Долго я на эту записку смотрел, пока до меня дошло, что это я сам ночью письмо себе написал.
— А что за семь уровней? — Шура подался вперёд. Число «семь» его сильно заинтересовало.
— А вот этого как раз я и не помнил. Совсем. Потом узнал, конечно, но это уже без LSD, в Пепперлэнде. Я мог бы тебе объяснить, но это нужно самому понять. Иначе забудешь. — Пол откинулся на спинку кресла, как бы не давая Шуре возможности сократить расстояние между ними.
— Не забуду. Объясни. — Шура задело движение Пола, и от этого просьба прозвучала как каприз.
— Нет. Рано. — Маккартни покачал головой.
— А когда? — не отставал Шура.
— Скоро уже. Пора ребят будить.
Шура оглянулся. Миха и Алик, развалившись в креслах, спали беспробудным сном. За плотно закрытой дверью, в спальне, крепко спала Тамарка, — как ни странно, это он тоже увидел. Квартира была тихой и неподвижной, удивительно было даже представить, что ещё недавно здесь гремела музыка, бушевало веселье и кипели страсти. За окном в чистом февральском небе, как приклеенное, висело солнце. Пахло коньяком и трубкой. И было так спокойно и приятно, и совсем не хотелось вставать и начинать что-то делать, хотя бы даже будить друзей или прикасаться к любимой женщине…
— Их сейчас будить бесполезно, — сказал он Полу. — Лучше расскажи ещё что-нибудь.
— Рассказывать пока что больше нечего, Шура. Да и не всё можно рассказать, как и не всё услышанное можно понять. Иногда лучше увидеть. Хочешь увидеть? — и Пол, как бы подчеркивая своё доброе отношение и готовность помочь, приблизился к Шурочке.
— Что увидеть?
— Увидеть, как всё устроено. — Пол был ласков, но настойчив.
— Конечно хочу! — с энтузиазмом воскликнул Шура.
Пол постучал вилкой по рюмке. Из стены напротив Шурочки показалась голова Сержанта Пеппера.
— Вы звали, сэр?
— Да, Сержант. Прошу вас, покажите господину Шурику. — Маккартни кивнул головой куда-то влево и вверх.
— Всё? — уточнил Пеппер.
— Нет. Только общий план. Иначе я буду вынужден погрузиться в подробные объяснения, а мне бы хотелось ближайшие часы посвятить музыке. — Пол снова откинулся на спинку кресла и протянул руку за своей гитарой.
— Хорошо. Идёмте, сэр. — и Сержант, с достоинством повернувшись, направился в стену.
Шура пошёл за ним без колебаний. Уж кому-кому, а Сержанту он доверял всецело. Поэтому и не раздумывал — в стену, так в стену. С крыши — значит, с крыши. Всё просто, если веришь…
5. ВПАДИНА УШНОЙ РАКОВИНЫ
— Знаешь, на самом деле нет ничего проще, чем сесть за стол и начать писать роман. Гораздо труднее его закончить. — я помахал рукой, разгоняя клубы табачного дыма. Табак конечно трубочный, очень ароматный, но всё же…
— Это всегда так бывает, и думаю, не просто так всё это происходит, — продолжил я свою мысль.
— Да. Нас как будто испытывают, готовы ли мы идти до конца. Я знаю это ощущение. Это как тонкий лёд под ногами. — кивнул Яр.
В окно стучал частый осенний дождь, в комнате звучала «Come Together» в исполнении Джорджа Бенсона, Херби Хэнкока, Фредди Хаббарда и прочих джазовых гигантов. Великолепная аранжировка, но вот интересно, как отнеслись к этой записи битлы? Они ведь джаз не особенно жаловали…
Глава 22
GLASS ONION
У Шуры было странное ощущение — они с Сержантом двигались как бы в разных направлениях одновременно — углублялись и возвышались, приближались и отдалялись от комнаты, где в одном кресле сидел и смотрел на них отсутствующим взглядом Пол, а в двух других спали Миха с Аликом. Шура видел и ощущал сразу всё — дыхание спящих и ветер над крышей Михиного дома, трепетание нот в голове Пола (он сочинял музыку как-то странно, как будто играл в шахматы, пробуя разные варианты ходов) и завлекательные картинки Тамаркиных снов… Постепенно Михина квартира отдалялась, подергивалась дымкой, пока не исчезла совсем, вслед за ней остались где-то вдали дом, улица и, как бы пафосно это не звучало, планета Земля (которая, кстати, мало походила на глобус, равно как и на блин, а была очень даже похожа на картофельный клубень, такая же некрасивая, неправильной формы, только бело-голубая). Земля-картофелина тоже отдалилась, превратилась в маленькую звездочку и исчезла. Других звёзд тоже не было. Ничего не было. Была пустота. И ТИШИНА. Мелькнуло что-то в Шуриной памяти и исчезло. Не до воспоминаний стало. Потому что в этот момент он УВИДЕЛ. Это было странно, только что ничего не было, и вдруг появилось. Это было… Сооружение?… Образование?… Небесное тело?… Не так. Надо проще. НЕЧТО. Именно так, потому что ОНО было огромным. Можно было бы сказать, что у Шуры от такой колоссальности захватило дыхание, но дело в том, что во время всего путешествия Шура и так не дышал. Не было в этом никакой необходимости. Да и нечем было. Пустота же. Вакуум. Но всё равно, впечатляло.
