– Не переживай, дети со мной в безопасности, меня проверяли на судимость перед приемом на работу, – ответил Маркус, не отрывая взгляда от детей. Впервые за время, что Джо его знала, в его голосе слышались недовольные нотки.
– Я не это хотела…
– Я знаю, что ты имела в виду. Я верну их через минуту.
Они исчезли за изгородью, и Джо услышала, как они переговариваются шепотом. Она оглянулась на дом, чтобы проверить, не выглядывает ли в окно Хонор и не приехала ли еще Татьяна, но никого не увидела. Снова надев перчатку, она начала обрезать шипы с ранних роз, срезанных для Лидии.
Как бы на нее смотрели люди, если бы знали? Она снова стала бы объектом внимания и слухов, только на этот раз из-за собственных поступков? Она помнила ужасные дни после того, как ушел Ричард, как она сидела в парке, пытаясь вести себя как обычно и при этом зная, что все говорят о ней. В этот раз слухи будут уже не о бедной Джо, брошенной ради домработницы, а о развратной Джо, которая спит с соседом. Об извращенке Джо, закрутившей роман с учителем дочери на глазах у своих маленьких детей.
Это казалось серией какого-то реалити-шоу, которые Джо периодически смотрела, мучаясь мыслью, что могла бы в это время делать что-то полезное.
Оскар рассмеялся.
– Шшш… – услышала она шепот Маркуса. – Ты помнишь, что говорить?
– Нет! – заявила Айрис.
Она не видела Маркуса, который прятался за высокой частью изгороди, но видела его руки, когда он поднял малышку и осторожно поставил на землю. У нее в руках был огромный букет из душистого горошка и папоротника. Айрис сделала несколько шажков к Джо и с торжественным видом протянула ей букет.
– Для мамочки, – сказала она.
Оскара тоже подняли над изгородью. У него был маленький букет фиалок, добавленных к охапке одуванчиков. Он бросился к Джо, решив не копировать за Айрис походку девочки-цветочницы.
– Эти для Лидии! – воскликнул он. – Маркус сказал, что я могу оставить их и сам подарить ей.
В бреши в изгороди показался Маркус. У него на воротнике еще осталось немного папоротника. Джо с охапкой цветов почувствовала себя виноватой за мысли об извращенцах и реалити-шоу.
– Спасибо, – сказала она.
– Можешь не отдавать их Лидии, если считаешь это неуместным. Я не обижусь.
– Я… я могу сказать, что Оскар сам их насобирал.
– Так и было. Но надеюсь, что ты оставишь букет от Айрис.
Она кивнула, вдыхая их аромат. Она приняла тысячи букетов от своих детей, лютики и ромашки, желтые или уже белые одуванчики, но когда в последний раз ей дарил цветы мужчина?
– Извини, – сказала она.
– Я теряюсь, находясь на краю твоей жизни, – ответил он. – Я могу устать чувствовать себя грязным секретом.
Со стороны дома появилась Татьяна.
– Привет, мои дарагие! – окликнула она детей. – Я тут!
– Это она? – спросил Маркус.
Джо кивнула:
– Мне пора. Извини. Спасибо за цветы.
– Давай встретимся позже. Я буду тут. – Он мельком взглянул на Татьяну, которая ждала рядом с домом, и снова посмотрел на Джо. – Она не может быть тебе конкуренткой. Твой бывший сумасшедший.
– Я тебе напишу, – пробормотала она и повела Оскара и Айрис в дом.
Татьяна ждала их у задней двери.
– О, цветы? – обратилась она к Оскару, протянув руки. – Такие красивые!
– Это для Лидди, – ответил он, уверенным шагом проходя мимо нее к двери.
– Привет, Татьяна, – поздоровалась Джо, взглядом ища за ней Ричарда.
– Я одна, – сказала Татьяна, – Ричард на работе. Я стучала, но никто не ответил.
– Мы были в саду, а Лидии нет дома. Хотя я думала, что Хонор откроет.
Джо зашла внутрь. Свекровь сидела на диване, сложив руки, и спокойно смотрела перед собой.
– Хонор, вы не слышали, как стучали в дверь?
– Я подумала, что это рекламные агенты, – ответила Хонор.
Джо нахмурилась, но Хонор не потеряла невозмутимости, так что ей осталось только, пожав плечами, повернуться к Татьяне:
– Хочешь чаю? Или что-то холодное попить?
– Да я сама справлюсь. – Татьяна достала из шкафа стакан и налила холодной воды из фильтра в холодильнике.
Джо, держа цветы в руках, открыла ногой нижний шкафчик и заглянула туда.
– Так, а где все вазы?
– Давай помогу, – сказала Татьяна. Она выпрямилась и потянулась к шкафчику над холодильником. – Достать большую?
– Мм… Наверное, и большую, и маленькую, пожалуйста.
Татьяна достала стеклянную вазу и фарфоровую поменьше, которую Джо забрала из дома матери. Не дожидаясь просьбы, она поставила их в раковину и начала наполнять водой. Джо наблюдала за ней, вдруг вспомнив, что, когда Татьяна жила с ними, в доме постоянно были цветы. Она думала, что Татьяна сама их покупала в качестве небольшого милого жеста. А что, если на самом деле это были подарки Татьяне от Ричарда?
– Эти для Лидии, – сказала Джо, ставя свежесрезанные розы в стеклянную вазу, а букет из одуванчиков и фиалок – в фарфоровую вазочку. – У нее сегодня начались экзамены.
– Ох, как волнующе! – ответила Татьяна, доставая портновскую рулетку из кармана узких кремовых брюк. – Айрис, дарагая, иди ко мне, я тебя измерю для красивого платья. Оно будет розовым и блестящим.
– Нет, – сказала Айрис.
– Тебе не нравится розовый? – Татьяна посмотрела на Джо. – Я думала, ей нравится розовый.
– У нее сейчас стадия…
– Это ты домработница?
Обе замерли, услышав голос Хонор. Четкий вопрос был задан командным тоном. Хонор по-прежнему сидела на диване, глядя перед собой. Возле нее устроился Оскар.
– Я была домработницей, – сказала Татьяна. – Теперь я выхожу замуж за Ричарда в следующем месяце. А вы бабушка?
Она подошла к Хонор и протянула руку для рукопожатия.
Хонор не приняла ее.
– Пошла вон отсюда, б…, которая спит с чужими мужьями, – сказала она по-русски.
Татьяна побледнела.
– Я…
Оскар повернулся к Хонор:
– Что это за смешные слова, бабушка?
Хонор повернула голову, посмотрела на Татьяну и выжидающе подняла брови:
– Ну?
– Я – да. Я… в смысле, нет. Я лучше пойду.
Татьяна спрятала рулетку в карман и поспешила к выходу. Дверь за ней захлопнулась, и Джо услышала, как завелся двигатель машины.
– Что вы ей сказали? – спросила Джо, широко раскрыв глаза от удивления.
– Это русский язык, – ответила Хонор Оскару и повернулась к Джо. – Я сказала ей убираться вон из твоего дома, потому что она ворующая мужей шлюха.
