Джо посмотрела на сына, завернутого в ее пурпурную кофту, и на Айрис, у которой только сейчас заметила зеленую глазурь на волосах, сунула руку в карман и с облегчением обнаружила там десятифунтовую банкноту.
– Тогда пойдем в кафе? – радостно предложила она и повела их по коридору к соблазнительному аромату кофе.
Она спрятала грязную одежду под стол и заказала им шоколадные кексы и напитки, а еще двойной мокко со взбитыми сливками для себя. Заказывая его, она отказывалась думать о своем заплывшем животе – существовало совсем немного способов оправиться после столь близкого контакта с собачьими экскрементами, а для джина было рановато. Джо только поднесла напиток к губам, когда заметила отчетливое выражение крайней сосредоточенности на лице Айрис.
– О нет, Айрис, только не сейчас, – прошептала она, но малышка уже покраснела и надула щечки.
– Айрис покакала в подгузник, – констатировал Оскар, вгрызаясь в кекс.
Джо почувствовала, что к ним устремились взгляды окружающих, которые пытались просто насладиться кофе во время, вероятнее всего, стрессового пребывания в больнице.
– Извините, – пробормотала она, обращаясь ко всем сразу.
– Мамочка, воняет, нужно поменять ей подгузник, – сказал Оскар.
– Я знаю, и мне очень жаль, Айрис, дорогая, но у меня нет с собой подгузников.
Она огляделась по сторонам, в большинстве больниц были магазины. Но после покупки кексов и кофе у нее осталось всего несколько монет. Может, неподалеку есть мать, подготовленная лучше Джо?
Пока она отчаянно пыталась найти молодого родителя среди пенсионеров, зазвонил телефон.
– Вы где? – спросила Хонор.
– Мы в кафе, – ответила Джо, пока Айрис кряхтела от напряжения, и женщина за соседним столом неодобрительно хмыкнула. – Вы уже освободились?
– Я буду у главного входа через десять минут.
– Хорошо. Отлично, мы заберем вас на машине. – Джо встала. Почему-то ее мокко, посыпанный какао, выглядел определенно менее привлекательным. – Пойдемте, дорогие, нам нужно забрать бабушку. Можете взять кексы с собой.
Она пыталась не думать о следе из коричневых крошек, который они оставляли за собой на полированном больничном полу. И изо всех сил старалась не вспоминать о неприятном шлейфе за ними. Джо не осмелилась ехать на лифте, побоявшись, что с ними поедет кто-то еще, и пожалев людей, которые бы зашли после них, поэтому прошла с Айрис на руках четыре пролета, как можно дольше задерживая дыхание.
Оскар хныкал из-за того, что пришлось подниматься по ступенькам, поэтому на последнем пролете она и его взяла на руки. Айрис ерзала в детском сиденье, и Джо пыталась ее подбодрить:
– Извини, дорогая, я знаю, что тебе некомфортно, солнышко, но мы поменяем тебе подгузник, как только доедем домой и я тебя хорошо выкупаю, договорились?
Она надеялась, что это не тот случай, когда все может протечь по бокам на автокресло.
Хонор, как и сказала, ждала их снаружи у входа. Она выглядела бледнее, чем обычно, и более уставшей. Джо выскочила, чтобы помочь ей сесть в машину, но та отвела ее руку:
– Я справлюсь.
– Как все прошло?
– Унизительно. А ты как думала? – огрызнулась Хонор. – Врачи относятся к тебе как к слабоумной. Это не похоже на посиделки в кафе.
Джо ничего не ответила. Она не была уверена, что сдержится.
– Что это, черт возьми, за запах? – спросила Хонор.
Джо нажала на кнопки «опустить окна» спереди и сзади и отъехала. Айрис хныкала, явно от переутомления. Оскар оставлял следы от испачканных в шоколаде пальцев на двери машины. Хонор глянула на заднее сиденье, демонстративно передернула плечами и села, повернувшись лицом к окну.
Хонор – пожилая женщина, страдающая от боли (хотя маму Джо боли мучили годами, но даже при смерти она ни разу не выместила это на ком-то). Хонор не привыкла к разного рода испражнениям (хотя как можно было к ним привыкнуть, даже с тремя детьми?).
Джо дышала ртом, это успокаивало, когда хныканье Айрис переросло в полноценный плач и к ней присоединился Оскар. Она держала себя в руках ровно до того момента, когда они заехали на подъездную дорожку их дома. Там она повернулась к Хонор и спросила:
– Помочь вам выйти из машины?
На что Хонор ответила:
– Я, слава богу, не одна из твоих детей.
– Тогда разбирайтесь сами, – сердито отозвалась Джо. – У меня и без того достаточно хлопот, чтобы еще выслушивать ваши грубости.
Она открыла заднюю дверь и вытащила Оскара, а потом обошла машину и забрала Айрис. Она занесла обоих в дом, оставив дверь открытой, чтобы вошла Хонор, когда наконец доберется дотуда. Как у нее это выйдет, явно не было проблемой Джо.
Лидия сидела в кухне с незнакомой Джо девочкой. Они разложили домашнюю работу на столе и открыли упаковку печенья прямо посередине, рассыпав крошки повсюду. Джо сразу поднялась с детьми по ступенькам и направилась к ванной, чтобы выкупать их.
Ее дети были в порядке. Они были нормальными детьми. От нормальных детей иногда плохо пахнет, они пачкаются и плачут. Может, Хонор никогда этого раньше не видела. Может, Стивен был идеальным ребенком, но она так не думала. Может, Хонор было удобнее это забыть.
И в следующий раз Хонор может вызвать такси и опоздать.
– Я не хочу принимать ванную, – ныл Оскар, и Джо, вытиравшая в это время Айрис влажной салфеткой, рявкнула: – Прекрати, Оскар! Просто прекрати. С меня достаточно!
Малыш округлил глаза от удивления, у него задрожали губы, но он подавил слезы и замолчал. Дети приняли ванную без привычных игр. Джо тщательно их вымыла с ног до головы, по одному подняла и завернула в полотенца.
– Хочешь посыпать присыпкой? – спросила она у Оскара, протягивая ему тальк, но он только покачал головой.
«Я ужасная мать. И я оставила Хонор одну в машине».
Она одела детей в чистую одежду и отправила вниз смотреть телевизор под одеялом. Входная дверь, которую Джо оставила открытой, теперь была закрыта, и, выглянув в окно, она увидела, что машина пуста. Когда она зашла в кухню, подруги Лидии уже не было.
– Бабушка Хонор зашла? – спросила Джо у старшей дочери, но она только пожала плечами. – Ты разве не слышала?
– Я не прислушивалась.
– Можешь сделать мне одолжение, Лидди? Постучи, пожалуйста, к бабушке в дверь и убедись, что она в порядке.
– А почему ты не можешь этого сделать?
– Потому что бабушка Хонор мной сейчас очень недовольна, и я сама собой не очень довольна. И еще, мне кажется, лучше, чтобы это сделала ты.
Джо со вздохом опустилась на стул, на котором сидела подруга Лидии. В висках пульсировало, руки болели от таскания детей, весящих больше двадцати килограммов, одежда была влажной от пота, и от нее все еще слегка пахло собачьим дерьмом.
