– Мне кажется, ты была слишком сурова с Гарри, – сказала Аврил.
Лидия не рассказывала ей об этом.
– Кто тебе сказал?
Аврил пожала плечами:
– Пару человек обсуждали. Зачем ты это сделала?
– Ну, во-первых, он передавал эту глупую записку про новенькую на уроке математики. Это поведение десятилетнего мальчишки. Во-вторых, он продолжает выпрашивать фотографию моей груди.
– Ох, все мальчишки так делают. Это ничего не значит. – Аврил перекатилась на спину, держа руки на весу. – Он тебе точно не нравится?
– Нравится? Господи, нет! Зачем мне посылать его куда подальше, если бы он мне нравился?
– Не знаю. Ты иногда ведешь себя странно, Лидс. Тебе нравится посылать людей.
– Неправда.
– Правда. Как с Дарреном Реймондом. И с мамой. Ты все время с ней ругаешься.
– Не потому, что мне это нравится.
– Просто… ну, знаешь… иногда людям нравится ругаться с теми, кто им нравится. Это как притяжение, которое выражается в чередовании любви и ненависти.
– Я не люблю Гарри Картера.
– Окей.
– Не люблю. Он мне даже не нравится как человек.
– Он не такой уж плохой. На самом деле он кажется нормальным.
Она говорила нарочито небрежно. Лидия повернулась:
– Тебе же он не нравится, правда?
– Он симпатичный. Все так считают.
– Может, он и симпатичный, но должна тебе сказать, Аврил, он недоумок.
Аврил махала руками, которые были похожи на морские звезды с фиолетовыми кончиками. Лидия схватила бутылочку лака до того, как Аврил успела ее перевернуть.
– Но он такой шикарный, Лидс, – призналась Аврил. – Такой невообразимо, чудесно, поразительно, невероятно шикарный. Эти ямочки… Господи, так бы их и облизала!
– Правда, что ли?
– Я не хотела ничего говорить, потому что думала, что он тебе нравится. Но если ты уверена, что это не так…
– Я точно уверена. Но, Аврил, он не может тебе нравиться.
– Почему нет? Я могу симпатизировать кому захочу.
– Но он… – Лидия пыталась подобрать слова. Дело в том, что Аврил права. Гарри далеко не хуже остальных мальчиков. Основная проблема с Гарри заключалась в том, что он не Лидия. – Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем он.
– Его все обожают. Абсолютно все. Когда я… когда я подумала, что ты ему нравишься, то даже заревновала.
– Я ему не нравлюсь. Он меня даже не знает.
– Так ты не против, если я ему позвоню?
Лидия отвернулась и начала красить ногти.
– Я не стану ему звонить, если ты против, – быстро добавила Аврил.
Лидия закусила губу и сосредоточилась на том, чтобы накрасить ноготь на большом пальце.
– Не против, можешь звонить кому хочешь, Ав. Но я правда думаю, что ты достойна лучшего.
– Лучшего, чем самый популярный парень в школе?
– Девочка, тебе стоило бы дождаться знаменитого Гарри Стайлса. Я как раз это делаю.
Аврил хихикнула:
– Ну, у него то же имя. И, мне кажется, он такой же красивый. Интересно, как он выглядит без одежды? Его сладкая кожа, словно шоколадное мороженое…
Фотография, которую прислал Гарри, всплыла у Лидии перед глазами, и она испачкала лаком кожу, вместо того чтобы накрасить ноготь. Она мотнула головой, пытаясь прогнать изображение, но проблема заключалась в том, что, увидев что-то подобное, его уже нельзя было развидеть. Ты продолжала думать об этом, и всякий раз, когда упоминалось имя Гарри, ты автоматически думала о его члене. Может, именно этого он и хотел? Но зачем? Зачем кому-то хотеть, чтобы о нем думали в таком ключе? Это выглядело таким грязным, животным, таким далеким от любви.
Она подумала, что, может, стоило сохранить фотографию, не удалять. А сейчас показать ее Аврил в качестве развлечения, которым могла поделиться только она, и получить вознаграждение в виде восторженного визга или, еще лучше, отвращения. Они могли бы вместе стать посвященными в это.
Но, даже если бы они хихикали, смеялись и издевались над Гарри, взрываясь от приступов смеха при каждом его появлении в коридоре, Лидия все равно бы знала, что эта картинка навсегда останется у Аврил в голове.
А что, если ей это понравится? Что, если Аврил этого и хочет?
– Ты не поверишь… – начала она, но затем еще раз все обдумала и замолчала.
Лидия хотела рассказать Аврил о фото, когда его уже не было, как-то поделиться своим впечатлением, потому что меньше всего хотела иметь секреты от лучшей подруги. И еще потому, что они все равно могли посмеяться над этим, все равно стать единственными посвященными, – даже без наличия оскверняющей фотографии.
Но если ей действительно нравится Гарри, если Аврил правда в него влюбилась, может, она будет ревновать из-за того, что он отправил фото Лидии?
Она ревновала, когда думала, что ему нравится Лидия. Наверное, Аврил лучше не знать.
– Чему не поверю?
– Тому, как я окончательно испортила маникюр. – Лидия провела кисточкой от лака фиолетовую линию по руке и протянула ее Аврил, чтобы та посмеялась.
В дверь спальни постучали. Два быстрых стука, а не беспорядочная очередь, как у малышей, – значит, это мама. Дверь почти сразу открылась, и Джо просунула голову в комнату:
– Привет, девочки! Привет, Аврил, не знала, что ты тут. Останешься на чай? Я приготовила лазанью.
– Да, спасибо, миссис М, было бы здорово.
– Мама, ты не могла подождать, пока я отвечу, прежде чем вламываться?
– Ох, извини!
Тем не менее мать не поняла намека. Она открыла дверь нараспашку и стояла в проеме, накручивая прядь волос на палец, будто специально пыталась выглядеть как взволнованная школьница.
– Вы готовитесь?
– Да, – сказала Лидия, хотя любой дурак понял бы, что это не так.
– Мне нужно поговорить с тобой о бабушке Хонор.
Лидия кивнула. Она знала, что сейчас произойдет: мама попросит ее сделать открытку с пожеланиями скорейшего выздоровления, будто она маленький ребенок, как ОскиАйри.
– Я ей позвоню, – быстро ответила она до того, как мама успела это предложить. – Я правда пыталась дозвониться до нее вчера, но она не взяла трубку, поэтому я отправила сообщение.
– Хонор хотя бы знает, как переписываться в телефоне? – спросила мама.
– Она никогда на них не отвечает. Рада, что ей уже лучше, – добавила Лидия, и это было правдой.
– Она согласилась ненадолго переехать к нам. Разве не чудесно? Тебе будет полезно проводить чуть больше времени с бабушкой, длиннее дневного визита время от времени. И Оскар с Айрис ее почти не знают.
