При этом подобный подсчет упускается в подавляющей части исследований медитации. По этой причине классическое исследование дзена в 1960-х, которое показало неспособность привыкнуть к повторяющимся звукам, — одно из немногих существующих в то время и одно из заинтересовавших нас в первую очередь — на самом деле предоставляет скудные данные об опыте медитации монахов в традиции дзен. Медитировали ли они час в день, десять минут, совсем не практиковали в некоторые дни или шесть часов ежедневно? Сколько ретритов (сёссинов
[87]) с более интенсивной практикой они посетили и сколько часов медитации подразумевал каждый? Мы не знаем этого.
Сегодня список исследований, страдающих от такой неопределенности, может расти и расти. Но получение подробной информации об общем количестве часов медитативной практики стало стандартной рабочей процедурой в лаборатории Ричи. Каждый из исследуемых мастеров медитации сообщает, какой тип медитации он практикует и как часто, сколько времени он посвятил ему на конкретной неделе и посещает ли он ретриты.
Если медитирующие посещают ретриты, они отмечают, сколько часов ежедневно практикуют, сколько длится сам ретрит и сколько подобных ретритов они посетили. Далее мастера медитации тщательно анализируют каждый ретрит и подсчитывают время, потраченное на практику разных стилей медитации. Эта математика позволяет ученым проанализировать данные сквозь призму общего количества часов практики и выделить время, потраченное на практику разных стилей, ретриты и домашнюю медитацию.
Как мы увидим, когда речь заходит о мозге и поведенческих выгодах медитации, иногда возникает зависимость «доза — ответная реакция»: чем больше вы практикуете, тем больше выгода. Это означает, что, когда исследователям не удается узнать общее количество часов, потраченных исследуемыми мастерами медитации, упускается нечто очень важное. По тем же причинам слишком много исследователей медитации, включивших в свои работы группу «экспертов», демонстрируют слишком большие различия в том, что понимается под этим термином, и не используют точный критерий количества часов практики этих «экспертов».
Если изучаемые люди медитируют впервые — допустим, обучаются внимательности, — количество их часов практики можно легко определить (часы обучения плюс общее количество часов домашней практики). Однако во многих более интересных исследованиях участвуют опытные мастера медитации. Количество часов их практики не определяется, хотя оно может различаться в огромной степени. Например, в одном исследовании были собраны мастера медитации с опытом от одного года до 29 лет!
Далее возникает вопрос о профессионализме тех, кто обучает участников медитации. Ряд исследований из множества, изученных нами, содержали количество лет опыта учителей в медитации, однако ни в одном из них не были подсчитаны общие часы. В одном исследовании максимальная цифра составляла 15 лет, минимальная — ноль.
За пределами эффекта Хоторна
В 1920-е годы на заводе по производству электрического оборудования Hawthorne Works, расположенном рядом с Чикаго, экспериментаторы улучшили освещение в цехах и немного скорректировали график работы. Даже с такими маленькими переменами люди начали работать лучше — по крайней мере, в первое время.
Вывод: любое позитивное вмешательство (и, возможно, простое наблюдение за вашим поведением) заставит людей сказать, что они чувствуют себя лучше или изменились к лучшему в чем-то еще. Однако подобные эффекты Хоторна
[88] не означают, что конкретное вмешательство обладает уникальным положительным воздействием. Тот же рост произойдет при любой перемене, которую люди расценят как позитивную.
Лаборатория Ричи, знакомая с проблемами вроде эффекта Хоторна, уделила им огромное внимание, приложив немало усилий для использования надлежащих условий сравнения в своих исследованиях медитации. Энтузиазм инструктора по медитации в отношении того или иного метода может заразить его учеников. По этой причине обучать «контрольному» методу необходимо с тем же уровнем позитивности, что и выбранному виду медитации.
Чтобы отделить подобные внешние эффекты от настоящего воздействия медитации, Ричи и его коллеги разработали Программу улучшения здоровья (HEP) в качестве условия сравнения для исследований по снижению стресса на основе внимательности. Программа состоит из музыкальной терапии с релаксацией, обучения в области здорового питания и физических занятий, включающих улучшение осанки, равновесия, укрепление сердца, растяжку, прогулки или пробежки.
В лабораторных исследованиях инструкторы, обучавшие участников HEP, считали, как и инструкторы по медитации, что она полезна. Такой «активный контроль» может нейтрализовать факторы вроде энтузиазма. При этом будет легче определить уникальные выгоды любого вмешательства — в данном случае медитации, — чтобы увидеть, что она добавляет к эффекту Хоторна.
Исследовательская группа Ричи случайным образом распределила добровольцев на программы HEP или снижения стресса на основе внимательности (MBSR). Затем до и после обучения участников попросили заполнить анкеты, которые в ранних исследованиях отражали улучшения благодаря медитации. Но в данном исследовании обе группы сообщили о сравнительном улучшении по субъективным показателям общего стресса, тревоги и медицинских симптомов. Группа Ричи сделала вывод, что основная часть улучшений в области стресса, которые новички приписывали медитации, не кажется настолько уникальной
[89].
Более того, в анкете, которую специально разработали для оценки внимательности, не было обнаружено никакого различия в уровнях улучшений от MBSR или HEP
[90].
В связи с этим ученые из лаборатории Ричи сделали вывод, что для внимательности и, скорее всего, любого другого вида медитации многие из заявленных выгод на ранних стадиях практики объясняются ожиданием, социальными связями в группе, энтузиазмом инструктора и другими «характеристиками требований». Вместо того, чтобы относиться конкретно к медитации, любые заявленные благоприобретения могут попросту говорить о позитивных ожиданиях людей.
