По словам брата, сегодня Орленко заезжал к нему и сначала пытался выведать, а потом — требовал назвать адреса всех владельцев ТОО «Три коня»:
— Сказал так: если я ему ваши адреса назову, он потом со мной долей поделится. За наводку. А если не назову, он этих отморозков ко мне пришлёт. Сказал, что тогда уж я точно про ваши адреса молчать не стану. Ещё сказал, что люди давно недовольны, что вы год без крыши гуляете и в общак не отстёгиваете.
— Ты его к себе домой водил, что ли? — ворчливо спросил Васильев. — Или он через телефон твой адрес пробил? Ты ж хату совсем недавно снял. А я ведь всех предупреждал, что адреса с телефонами светить не надо.
— Саш, да кто ж знал-то? Мы с ним как-то после развоза зашли в ресторан поужинать, ну, а потом уж, само собой, решили продолжить. Затарились в ларьке, к нему идти некуда, он вроде как разводится, по друзьям живёт, ну, в общем, продолжать ко мне пошли, у меня как раз Оксанка в отъезде была.
— Но это же попросту бессмысленно, весь этот наезд, — вступил в разговор Макс. — Мы сейчас в полной заднице, денег ноль, да какой там ноль — минуса сплошные, у нас вообще бизнеса с завтрашнего дня больше нет… — но тут он сообразил, что эту речь лучше приберечь для бандитов, и переключился на вопросы: — Кстати, он не сказал, почему это отморозки именно нами заинтересовались? Откуда у них информация? Почему они решили, что с нас можно столько денег снять? Или бандюки тут вообще не при чём, это чисто его инициатива?
— Ну да, наверное, выходит, что его, — ответил брат. — Он ведь с быками какими-то из этой бригады корешится. Тогда в кабаке к нему такие бычары подвалили отмороженные, я сначала даже не понял, что к чему, всё, думаю, началось, сейчас тут и убьют ни за что ни про что, я ведь давно зарекался по кабакам вечерами шастать… А оказалось — они типа с ним приятели, чисто поздороваться подошли, даже водки с нами выпили. Я так из разговоров понял, что они постоянно коммерсов каких-то ищут, чтоб обуть, но про вас не подумал почему-то. Блин, ещё и в гости к себе этого Орленко повёл, как человека. Щас-то, конечно, ясно — он бычарам этим насчёт вас намекнул, а они ему долю и пообещали. Теперь, если он нас не сдаст, они на него наедут — за то, что зря их побеспокоил. Так что он наверняка до конца пойдёт, и хрен знает, куда теперь сваливать… Саш, ты это, плесни мне вискаря, весь день на измене сегодня, — попросил брат.
Васильев разлил виски по гранёным гостиничным стаканам и открыл уже третью за день пачку «Лаки Страйк».
— Значит, дела такие. Пока у него наших адресов нет, он, если не дурак, вряд ли их к тебе пришлёт. За левую наводку он денег не получит. А при таком раскладе это ведь не он ценную информацию добудет, а быки из тебя её вытрясут. Значит, Орленко сам будет дальше наши адреса рыть. Не исключено, что он с какими-нибудь другими ребятишками, из тех, что попроще, на днях снова к тебе заедет. Так что прямо с утра отправляй жену к родителям, а сам пока поныкайся где-нибудь — по корешкам, которых Орленко не знает, ну, или там к бабе какой-нибудь левой на время заляг. Получится?
— Саш, спрашиваешь, — оживился брат. — Это я, как говорится, завсегда, залечь-то, а уж ради такого дела…
— В гостинице больше не появляемся. Хотя у Орленко вряд ли ума хватит наружку организовать, но мало ли что. Товар Макс с утра из дома по телефону раскидает, а ты будь часов в одиннадцать у склада с двумя-тремя машинами и экспедитора потолковей с собой приводи. Думаю, до вечера все остатки вывезем. Ладно, давай накатим слегка, типа с офисом попрощаемся. Всё-таки почти год здесь прожили…
Часть третья
1
Макс так увлёкся письмом, что не заметил, как в ушах перестал звучать изводивший его всю ночь писк комаров, а в окне вместо отражения кухни возник пейзаж. Дочитав написанное, он вылил в рюмку остатки «Абсолюта» и закурил.
«Что ж это за помутнение такое нашло? — недоумевал он, ощущая, как упавший в желудок алкоголь расходится по телу приятным теплом. — Ладно бы до потери памяти напился, но я ведь ни в одном глазу, на ногах твёрдо стою, голова как никогда ясная и даже строчки в глазах не двоятся. Как же меня дёрнуло этот цирк с письмом затеять? Блин, а если она видела?».
Он занервничал и осторожно заглянул в комнату, где спала Таня. Максим с облегчением выдохнул — судя по расслабленной позе и глубине дыхания, спала она крепко и вряд ли догадывалась, чем он занимался на кухне. Осторожно прикрыв дверь, он скомкал исписанную бумагу, сунул её в пепельницу, поджёг и, глядя на горящее письмо, начал вспоминать.
Вчера заболела их с Таней собака. Увидев свисающую из пасти кобеля тягучую слюну, Макс не на шутку перепугался — заподозрил бешенство, и кинулся искать ветеринара. Однако найти врача не удалось. Гослечебница в субботу не работала, а все частники, вероятно, проводили жаркий летний выходной на природе: ни один из указанных в «Ярмарке» телефонов не отвечал. Тем временем выяснилось, что собака, хоть и не слишком охотно, но пьёт. Знакомые собачники со стажем заявили, что обильное питьё — это при любой болезни самое важное, и посоветовали спровоцировать у пса более сильную жажду, напоив его водкой. «Заодно внутренности продезинфицируются, зараза пока распространяться не будет, да и вообще — расслабится животное, поспит, с силами соберётся», — поясняли доморощенные знатоки.
Болезнь собаки нарушила привычный жизненный уклад. Безработный и почти смирившийся с безденежьем Макс перешёл в состояние «деньги кончились, привычки остались». Он потратил последние 20 долларов из сделанной Таней заначки на 0,7 «Абсолюта», а потом, злясь на Таню из-за молчаливого неодобрения, втолковывал ей, что мелочиться в критической ситуации — мещанство и пошлость, главное сейчас — купить водку высшего качества, иначе эффекта от лечения не будет.
Ближе к ночи на улице стало прохладнее, и собаке полегчало — как выяснилось позже, днём с овчаркой случился тепловой удар, которым объяснялась и вялость, и лёгкое обезвоживание. Таня легла спать и быстро заснула, а вот Максиму не спалось. Сначала уснуть мешало вызванное утренней размолвкой раздражение, а после того, как он успокоился и задремал, на него набросились полчища озверевших от жары комаров. Макс решил переждать их нашествие за выпивкой, благо бутылка «Абсолюта» после лечения собаки осталась почти нетронутой, и уединился на кухне.
Выпив пару рюмок, он впервые за много месяцев задумался о том, как ему быть дальше. Начать новое дело у них с Васильевым не получилось, поэтому он вот уже полгода перебивался случайными заработками и проедал деньги, оставшиеся от прошлогоднего бизнеса. К счастью, последнюю оставшуюся у Макса тысячу долларов Васильев сумел пристроить каким-то знакомым под 10 % в месяц. Из ежемесячной стодолларовой ренты семьдесят пять долларов Максим отдавал за съёмную квартиру. Соответственно, на еду и сигареты оставалось 25 долларов. Бодрясь из последних сил, Макс перешёл с «Кэмела» на «LG», отказался от импортного пива, мясной нарезки и йогуртов, но ситуацию это не спасло — денег хватало в лучшем случае на неделю. Если бы не родительские посылки с картошкой, овощными соленьями и тушёнкой (той самой, которую Макс отправлял бережливым родителям в прошлом году), есть им с Таней было бы нечего.
