– Ну уж нет! Даже не думайте, Аманда!.. Нельзя сдаваться. Я не допущу, чтобы вы скончались у меня на руках! – Упираясь каблуками в жидкую грязь, я стал тянуть изо всех сил, громко крича Аманде прямо в ухо: – Не смейте умирать! Я не разрешаю вам умирать в этой канаве! Вы слышите?! Не разрешаю!!!
Я снова потянул.
– Откройте глаза, Аманда! Вы меня слышите? Скажите что-нибудь! Помогите мне!
Но Аманда мертвым грузом повисла у меня на руках, а я поскользнулся, мои пальцы сорвались, и я снова съехал в воду. Тогда я схватил ее голову и плечи в борцовский захват и то тянул ее на себя, то толкал обратно. Вот в окно прошел ее торс, потом что-то треснуло и подалось.
– Вот так, вот так! Отлично!.. – Мне уже казалось, что все идет как надо. Худенькая фигурка Аманды проскользнула в окно до самого живота. Осталось немного, подумал я, и тут она громко застонала, а я вдруг понял, что живот у нее тверд, как камень.
– Аманда, – шепнул я ей на ухо. – Повернитесь на бок, тогда я смогу вас вытащить. Помогите мне немного!
Она пробормотала что-то невнятное и жалобное. Похоже, она просила меня оставить ее в покое, не причинять боль, но я все равно повернул Аманду на бок и потянул. Ее свитер зацепился за осколок стекла и порвался, обнажая туго надутый живот. Шагнув глубже в воду, я еще немного приподнял ее голову и плечи. Веки Аманды снова затрепетали, но я потянул, повернул, и ее тело выскользнуло из окна в воду.
Тяжесть тела Аманды заставила меня попятиться. Ноги в очередной раз разъехались, и я провалился в ручей сначала по плечи, потом – по шею, а еще через мгновение холодная вода захлестнула меня с головой. Ледяной мрак обступил меня со всех сторон, и я закричал прямо под водой. Это был странный, почти немой взрыв отчаяния и муки. Я слышал, как плещется у меня над головой вода, чувствовал обмякшее тело Аманды, которое держал на вытянутых руках. К счастью, я почти сразу понял, что моя левая ладонь, которая поддерживала голову Аманды, остается над поверхностью, а значит, несколько секунд у меня еще есть. И я боролся, прилагая отчаянные усилия, я сражался с водой, льдом и жидкой грязью, стараясь, с одной стороны, не дать Аманде захлебнуться, а с другой – обрести хоть какую-то опору под ногами. От страха за нее и за себя я наглотался воды, но в конце концов мне повезло: под ноги мне попал то ли завязший в глине камень, то ли просто старый древесный корень. Я оттолкнулся от него и выскочил на поверхность. Еще рывок – и мы с Амандой оказались на заснеженном берегу. Я отчаянно кашлял, отплевывался, жадно хватал ртом воздух. Аманда лежала рядом со мной, неподвижная, бледная, и не подавала признаков жизни.
Слегка отдышавшись, я попытался тащить ее вверх по склону, но эта работа оказалась мне не под силу – Аманда была слишком тяжелой. Тогда я снял куртку и неловко закутал в нее Аманду, хотя она вовсе не дрожала. «Неужели она уже умерла и все зря?» – подумал я со страхом и, опустившись на колени, наклонился к ее лицу. В свете луны я увидел, что Аманда лежит с открытыми глазами и глядит на меня. Ее взгляд был таким кристально ясным, что я вздрогнул от неожиданности.
– Профессор… – прошептала она.
– Да-да, я здесь… Я с вами.
– Мой ребенок…
– Не разговаривайте. Сейчас приедет «Скорая», и мы отвезем вас в больницу. – Я поднял голову и посмотрел наверх, не вспыхнут ли над краем кювета фары.
– Профессор, мой ребенок… – Аманда громко заскрипела зубами. – …Он вот-вот родится.
Я машинально посмотрел на оголившуюся полусферу ее живота, положил на него ладонь и сразу почувствовал резкий мышечный спазм. Аманда застонала.
– Потерпите еще немного, Аманда, вы не можете…
Чуть выше нас, за багажником полицейской машины что-то шевельнулось, и я вскинул голову. Я думал, это Блу наконец проснулся, но это оказался Эймос. Он полз к нам, и его голова, все еще наполовину замотанная спортивной курткой, нелепо раскачивалась из стороны в сторону.
– Лезь вверх, на дорогу! – крикнул я ему. – Сейчас приедет «Скорая», нужно показать им…
– Не приедет… – чуть слышно прошептал Эймос. – Дорога обледенела. Они пошлют полноприводной вездеход, и он доберется сюда не быстрее чем за полчаса…
– Но Аманда рожает!
Уронив голову на снег, Эймос пытался отдышаться. Потом он снова шевельнулся и посмотрел на меня.
– Я знаю. Мы как раз были в церкви, когда у нее отошли воды. Я повез ее в больницу, но не рассчитал… слишком резко затормозил перед переездом. – Он покачал головой. – Придется принимать роды прямо здесь.
Крепко зажмурив глаза, Эймос глубоко вздохнул. Живот Аманды у меня под рукой неожиданно помягчел, и девушка пришла в себя, но ненадолго. Почти сразу ее глаза закатились, а голова бессильно свесилась на бок. Вся левая щека Аманды была в порезах: она распухла и сильно кровоточила.
Эймос тем временем собрался с силами и подполз к нам почти вплотную. Схватив меня за плечо, он с трудом поднялся на колени, так что мои глаза оказались в считаных дюймах от лица Эймоса. Крепко стискивая розовые от крови зубы, он проговорил отчетливо и раздельно:
– Ты должен принять у нее роды, Дилан. – Он сморщился от боли. – До конца последней четверти остались считаные минуты, и счет на табло пока ничейный. Сейчас все зависит от тебя. Не подведи, слышишь? Я не могу тебе помочь, но… я буду подсказывать, что делать.
С этими словами Эймос протянул руку в сторону Аманды и очень осторожно опустился на снег рядом с ней.
– Положи ее голову ко мне на грудь.
Я повиновался.
– Возьми в багажнике… шерстяное одеяло. Укутай как следует.
Я проковылял к машине и отыскал в багажнике одеяло. Затем снял с Аманды нижнее белье, основательно испачканное густой алой кровью, и, как мог, завернул ее в одеяло.
– Видишь ребенка? Головку?..
Я вооружился фонариком.
– Пока нет.
– Какой интервал между схватками?
– Не знаю. Около минуты. Самое большее – две.
Не успел я договорить, как живот Аманды снова окаменел. Она закряхтела, а ее безвольно вытянутые ноги согнулись, словно сведенные жестокой судорогой.
Эймос приоткрыл глаза.
– Еще одна схватка?
– Ага.
– А как теперь? Видишь головку?
Я снова направил луч света под одеяло.
– Что-то вижу, может, и голову. – Я перехватил фонарь поудобнее. – Да, кажется, макушка показалась.
– Отлично. – Эймос обхватил Аманду правой рукой и прижал к себе. Приблизив губы к са́мому ее уху, он проговорил негромко, но очень отчетливо:
– Аманда, детка, я знаю, что ты меня слышишь. Я понимаю, как тебе сейчас худо. Я понимаю, что у тебя все болит, но ты должна постараться. Ни я, ни Дилан не сможем сделать это за тебя, понимаешь?
