– Только попробуй сбежать отсюда, Дилан, пока ты и твой приятель не съедите все, что я приготовила. Ты меня понял, мистер?
– Да, мэм, – ответил я. На самом деле еды на нашем столике хватило бы на пятерых.
Эймос загадочно улыбнулся и, вооружившись вилкой, разделил яичницу пополам.
– Давай ешь, – сказал он, запихивая в рот горячую булочку, с которой стекал мед. – А я пока расскажу, как вчера вечером устроил в окрестностях городка Самую Настоящую Полицейскую Погоню!
– Что случилось? – Отщипнув кусочек яичницы, я положил его на хлеб.
– Часов в десять вечера я собирался остановить одного парня за превышение скорости, но он не захотел останавливаться. Он ехал на большом четырехдверном «Лексусе» и, наверное, решил, что мои сигналы к нему не относятся… В общем, не успел я опомниться, как мы уже летели по И-95 со скоростью больше ста двадцати миль в час. В какой-то момент парень, видать, сообразил, что по-хорошему я от него не отстану, пересек разделительную полосу и, не снижая скорости, помчался по проселкам. Я, естественно, за ним… Мак, который заведует у нас гаражом, сказал сегодня утром, что я почти угробил двигатель и испортил комплект новых покрышек, но это пустяк… Главное, я все-таки догнал этого обормота на «Лексусе», правда, только после того, как он изрядно помял крылья, ободрал с бортов всю краску, а под конец эффектно припарковался прямо посреди утиного пруда возле фермы старины Паркера. Видел бы ты, как эта тачка взлетела в воздух после того, как он на полном ходу врезался в стог сена! – Эймос сделал паузу, чтобы отправить в рот очередную булочку с медом. – Водитель, к счастью, успел выбраться из кабины и провел ночь за решеткой, но его шикарной машине конец, – проговорил мой друг, жуя. – Нет, никогда мне не понять таких типов! Если бы парень остановился, я бы выписал ему штраф всего-то на сотню баксов, но он предпочел удрать. В итоге вдребезги разбил машину, которая стоит тысяч восемьдесят, и к тому же провел ночь в тюрьме. Я уже не говорю о том, что́ сделает с ним судья Хэнд, когда прочтет мой рапорт. – Эймос сокрушенно покачал головой. – Похоже, весь мир сошел с ума, Дилан, что бы ни говорили некоторые.
– А что сказал этот парень, когда ты вытащил его из пруда?
– Ничего. Он просто стоял и смотрел, как его тачка за восемьдесят тысяч шлет со дна пруда последнее «прости» в виде пузырей и масляных пятен. Кстати, выглядел он вполне прилично, я бы даже сказал, респектабельно: костюм, галстук и все такое… Но я все равно надел на него наручники и посадил на заднее сиденье своей машины. По дороге в участок я спросил, какого черта ему вздумалось удрать, но он понес какую-то околесицу о том, что полиция-де всегда к нему придирается. Тогда я поинтересовался, не кажется ли ему, что семьдесят две мили в час – слишком много для шоссе, где разрешенная скорость – пятьдесят пять, и знаешь, что́ этот придурок мне ответил?
– Нет, не знаю. Что?
– Он сказал: «Это зависит от человека. Для одного – много, а для другого – в самый раз». Я ему говорю: «Сэр, закон есть закон, и он одинаков для всех». Ух, как ему это не понравилось!.. Он долго молчал, потом понес что-то про своего адвоката, который вытащит его в два счета, но знаешь, что я тебе скажу? Этот парень по-прежнему в тюрьме, а я – здесь, ем булочки с медом и яичницу. Ну а ты почему молчишь?
– Потому что я тоже ем. Между прочим, это моя пятая булочка, так что, если ты и дальше намерен болтать…
Эймос улыбнулся. Весь подбородок у него был в меду.
– Отличные булочки, правда?.. – Он показал столовым ножом в направлении кухни. – С Айрой приятно поговорить, да и готовить она умеет как никто в этом городе, вот только ругается как… Ничего подобного я в жизни не слышал! Вот что могут сделать с человеком тридцать лет работы в придорожном кафе, друг Дилан. Тридцать лет работы официанткой, да еще этот ее морячок…
– Кому ты рассказываешь! Здесь не только Айра знает всё обо всех, но и все знают о ней…
Минут через сорок пять Фрэнк появился перед своей скобяной лавкой. Глядя на свое отражение в витрине, он поправил волосы, снял с двери объявление и отпер замок.
– Фрэнк вернулся. – Я кивком показал за окно.
– Мне тоже пора. Судья Хэнд ждет не дождется, когда я появлюсь. Нет-нет, я сам заплачу Айре, а ты обними за меня Мэгги.
– Обязательно.
Именно в этот момент меня пронзило острое чувство вины за то, что на протяжении целых сорока пяти минут я не вспоминал ни о Мэгги, ни о своем сыне, ни о том, что моя жена лежит, как овощ, в больнице, питаясь через трубочку и испражняясь в пакет. Эта вина, словно чугунное ядро, провалилась куда-то в желудок, и я поспешно вышел из кафе. Едва очутившись на улице, я свернул в узкий переулок справа от входа, и меня стошнило всем съеденным и выпитым. Привалившись к кирпичной стене, я вытер губы рукавом рубашки, и тут меня накрыло второй волной, хотя желудок был уже почти пуст. Наконец рвота прекратилась, я вытер испачканные мыски ботинок о джинсы и, вернувшись к машине, поехал в больницу. О Фрэнке и о том, зачем мне нужно было его видеть, я совершенно забыл.
В больнице я потихоньку проскользнул в палату. Блу, обогнав меня, запрыгнул на кровать и уткнулся носом в ноги Мэгги.
– Привет! – прошептал я на ухо жене, но она молчала, а я подумал, что мог бы отдать все, что угодно, даже ферму, лишь бы услышать ее голос.
– Здравствуйте, профессор, – шепотом поздоровалась со мной Аманда, входя в палату. Ее появление нарушило наше безмолвное уединение втроем, и я слегка выпрямился.
– Добрый вечер.
– Не беспокойтесь, я всего на минутку. – Она проверила питательную трубку Мэгги и на цыпочках двинулась к выходу. Прежде чем исчезнуть за дверью, Аманда повернулась ко мне и прошептала:
– Извините, профессор, но завтра я не смогу прийти на занятия – мне нужно к врачу. Я звонила вам домой и оставила сообщение на автоответчике на случай, если не застану вас в больнице. – Она кивнула. – Но завтра во второй половине дня я снова буду здесь на дежурстве.
– Хорошо. – Я кивнул. – Спасибо, что предупредили.
Аманда ушла, и в палате снова сгустилась тишина. Даже Блу не выдержал и тихонько заскулил. «Эй, хозяин, – словно хотел сказать он, – не молчи! Ей необходимо как можно чаще слышать твой голос».
И я снова взял Мэгги за руку.
– Если бы ты только знала, Мег, как мне хочется услышать твой голос!
И тут меня осенило.
Автоответчик!
Я схватил телефон и набрал наш домашний номер так быстро, как только позволял старый дисковый аппарат. На четвертом гудке Мэгги взяла трубку.
– «Здравствуйте, это дом Дилана и Мэгги Стайлз. К сожалению, сейчас мы не можем ответить на ваш звонок, но, если вы оставите нам сообщение, мы обязательно перезвоним. Желаем вам всего доброго. До свидания».
Я дал отбой и тут же снова набрал свой номер. На этот раз я зажал трубку между плечом и щекой; одной рукой я вращал диск, а другой держал Мэгги за кончики пальцев. Блу подполз ближе, положил передние лапы мне на колени и, тихонько поскуливая, лизал телефон. После восьмого звонка на собственный автоответчик я наконец опустил трубку на рычаги, с силой растер лицо ладонями и стал смотреть в окно.
