– Уф, что у нас на дворе? Середина ноября? Почти экватор! – говорит Игорек, потянувшись к чесночным гренкам.
– Не, ты что, еще долго мучиться… – отвечает Ваня. – Пережить бы конец пятого семестра и дурацкую зимнюю сессию… Вот тогда и можно с чистой совестью говорить, что все, экватор.
– Ха! Неудачники! – улыбаюсь я. – А я учусь четыре года, а не пять! И мой экватор уже давно прошел!
– Ах ты засранец! – Игорек кидает в меня картошкой фри. – Ну что, за встречу?
– За встречу!
Мы поднимаем свои кружки.
– А вы знаете, что сегодня Брыку должны делать операцию? – спрашиваю я, сделав глоток.
– Правда? Откуда ты знаешь? – интересуется Игорек.
– Ханна писала об этом… Интересно, как все прошло?
– Надеюсь, он сдох.
Я качаю головой.
– Нельзя так говорить.
– Про Брыка – очень даже можно. Он же падаль! Сгодится только на корм гиенам.
– Хонюшка любит его.
– Эй, ты чего вдруг проникся к нему теплыми чувствами? Забыл, что он нам сделал?
– Да ничего я не проникся. Просто он – человек и сейчас столкнулся с огромным горем. Представляете, каково сейчас его матери? Она, наверное, места себе не находит.
Игорек умолкает. Может, стало стыдно за свои слова. А может, просто увлекся сырными шариками.
– Не хочу сейчас говорить о Брыке и портить себе настроение, – говорит он, прожевав и проглотив сырный шарик. – Смотрите лучше, кого я вам сейчас покажу! – Он достает из кошелька фотографию и протягивает нам. Мы смотрим на низкорослую девчонку с брекетами и в больших круглых очках, стоящую у каких-то машин и механизмов.
– Это Вероника, – с гордостью говорит Игорек. – Мы учимся вместе. Я первый раз серьезно обратил на нее внимание на термодинамике. У нее был такой мелодичный голос, когда она у доски доказывала теорему Карно… Что-то в груди у меня стало прыгать. Вверх-вниз, вверх-вниз… Вы бы видели, какой она потом начертила разгонный блок на ракетостроении! Когда я увидел этот чертеж, то что-то понял в себе… Стыдно признаться, я нагло украл этот чертеж и каждый день перед сном долго смотрел на него, на блок, на его сферические емкости, изучил каждую детальку. С восторгом любовался блоком сбрасываемых баков, приборным отсеком, химическими батареями и просто не мог отвести глаз от связки двигателей малой тяги! После этого я понял, что вот она – любовь. И теперь мы вместе.
Мы с Ваней, развесив уши, слушаем самую романтичную историю любви в мире.
– А как же ты, Ваня? – спрашиваю я. – Нашел свою любовь? Ставлю две сотки на то, что вы познакомились в библиотеке, когда пытались поделить последний сборник стихов Есенина!
Он лишь загадочно улыбается.
– Пока что нет… Но в процессе. Не буду ничего говорить. Ты прав – библиотека тут сыграла свою роль. Только это был не Есенин, а учебное пособие по методологии лингвистики. И у меня тоже что-то прыгало внутри – вверх и вниз…
– А ты как, Кир? – спрашивает Игорек. – Нашел себе девушку?
– Что-то нет, – я качаю головой. На несколько секунд в мыслях возникает образ Кристины – она была единственной девушкой, с которой могло бы хоть что-то получиться, но я сам отказался от предоставленного мне шанса. – Ни на инженерной графике, ни на начертательной геометрии, ни на строительной механике и даже на разведочной геофизике у меня так ничего и не прыгало. Никого я не встретил. Но я очень рад за вас, ребята, правда.
– Ну что-то у тебя должно быть? Чем-то уж можешь перед нами похвастаться?
Я достаю свой рюкзак, весь усеянный значками за участие в марафонских забегах. Про эти мои друзья еще не слышали.
– Вау! – Друзья отнимают рюкзак и рассматривают значки. – Ни фига себе! Это новые? Не видели их! Сколько же у тебя их накопилось!
Я гордо улыбаюсь.
– В марафоне «Одно поколение» я пробежал сорок километров за пять часов. В марафоне «Беги за мной» – двадцать километров за три часа десять минут. Двадцать километров забега «Осенний трейл» я осилил за полтора часа, – рассказываю я друзьям. – Вот значки с городского соревнования, первое место, вот с областного, второе.
Я показываю друзьям значки, рассказываю о своих последних победах и с грустью думаю, сколько же мы не виделись? По моим подсчетам прошло не меньше полугода…
Я получаю за участие и призовые места футболки, бейсболки, кроссовки, спортивные костюмы, памятные значки, рюкзаки… А один раз, за первое место в «Осеннем трейле», получил даже денежный приз в размере десяти тысяч рублей. Я все эти деньги отправил дедушке, но он вернул мне их назад с запиской: «Я что, похож на нищеброда? Я не собираюсь отнимать деньги у внука, которые он заработал мозолями на пятках!». Вот пойми теперь моего дедушку… Вроде он ждет и не дождется, когда многолетние вложения в меня наконец будут приносить ему прибыль… А отправляю деньги – ругается.
Беседа в баре плавно перетекает от одной темы к другой. Мы допиваем одну кружку и заказываем вторую. Я с легкой грустью смотрю на друзей – все идет так, как я и предсказывал. Наша дружба перетекла в другое русло… Русло тихого и спокойного маленького ручейка, и мы не в силах это исправить. Перемены надо просто принять.
* * *
Я не могу привыкнуть к тому, что свободен. Что больше не нужно оглядываться по сторонам и что мне ничего не угрожает. На очередной встрече я пробую поговорить об этом с Ваней и Игорьком, но они смеются надо мной. Они начинают забывать все, что было… А я не могу. Пять секунд на побег с места. Жизнь на войне, где были короткая стрижка и одежда без карманов. Перед поворотом надо замедлить шаг и высунуть только голову, посмотреть, нет ли врагов? Всегда быть начеку. Бежать. Бежать. Бежать. Это слово крутится в голове двадцать четыре часа в сутки. Выживать в одиночку гораздо легче. Как можно забыть обо всем этом? Спокойно стоять в компании, смеяться над чьими-то шутками. Я не могу. Я привык к другой жизни. Жизни на войне. Я немного отрастил волосы. И теперь ношу одежду с карманами. Но большее я не могу себе позволить. Я все еще не избавился от тревожного чувства опасности.
Особенно остро чувство опасности обостряется в Чертоге, каждый раз, когда я возвращаюсь домой, чтобы навестить дедушку. Вот и сейчас, спустя пару недель после встречи с друзьями, я приезжаю в Чертогу, иду по серой извилистой мерзлой дороге, выдыхая холодный пар изо рта, рассматриваю утопающие в тумане холмы и чувствую разрастающийся в животе комок противного липкого страха. Это не искоренить в себе.
– Кирилл! К тебе пришли! – кричит дедушка с кухни вечером.
– Ко мне? – удивляюсь я. Кто бы это мог быть? Все мои друзья разъехались!
Я открываю дверь и вижу… Архипа!
И снова в животе начинает крутиться этот мерзкий липкий комок.
– Ты?! Что ты тут делаешь?
Первое желание – захлопнуть дверь перед его носом, закрыться от него, уйти в свой маленький мирок. Но потом я задумываюсь… Все мы выросли, и наша война кончилась. Может, он нашел очередных котят? Или на этот раз щенят? А может, подобрал сурка или енота? Пару белок и птенцов куропатки в придачу? И теперь ему нужна помощь по выкармливанию своего домашнего зоопарка.
