– На какой день его звать? – Я радостно вскакиваю с кровати и улыбаюсь во весь рот. – На завтра? На выходные? А можно, я пойду и сообщу ему об этом сейчас?
– На какой день позвать… Наверно, можно на завтра, – неуверенно говорит мама. – Сообщи ему, когда хочешь. Эй, постой! Ты что, хочешь идти на ту сторону забора? Может, лучше, чтобы отец тебя проводил?
– Да нет, это лишнее! Там теперь неопасно находиться. – Нацепив кеды, я выскакиваю за дверь.
Я нахожу Кита на общем балконе, он один за другим раздает удары груше. Звуки от ударов и скрежета цепи такие сильные, что я еле слышу свой голос.
– Кит! Кит-Wal! – кричу я, но он не слышит меня. Я не хочу подходить к нему, боюсь попасть под руку – Кит сейчас разгоряченный. И только когда я едва не сорвала голос, он наконец оборачивается ко мне.
– Мои родители хотят познакомиться с тобой и зовут тебя в гости! – Я кидаюсь ему на шею.
Он недоверчиво спрашивает:
– Ты в этом уверена? Они точно этого хотят, ничего не перепутала? Может, они хотели отвести меня в полицию? Ты не перепутала слова «полиция» и «гости», когда разговаривала с ними?
– Нет, ничего я не перепутала! – говорю я сердито, отстраняясь от него. Кит растерянно чешет затылок.
– Но ваш образцовый дом может пострадать. Как же коллекция лягушек на стеллаже? Я могу их украсть. Прямо со стеллажом. А как же желтые занавески? Я могу в них высморкаться. И поджечь оконные рамы. А что я могу сделать прямо на большой пушистый ковер, ух…
– Кит, прекрати! – Я перебиваю его. – В глубине души они понимающие люди! Я считаю, что они все поняли и хотят пойти навстречу и разрешить нам встречаться, но для этого им нужно познакомиться с тобой.
– Ханна, – говорит Кит с тоской в голосе и осторожно берет мои ладони в свои, – скажи, кто я? Кого ты видишь перед собой?
– О чем ты? – не понимаю я. – Ты – мой Кит-Wal, и перед собой я вижу моего самого любимого и дорогого мне человека.
Он грустно улыбается и прижимает мою руку к губам.
– Когда я смотрю в зеркало, я вижу лицо мертвеца, который при жизни был грабителем и убийцей. Именно это прочитают на моем лице твои родители. Пойти к вам домой – очень плохая идея. Ты сама знаешь, что в глазах твоих родителей я не самая подходящая тебе пара.
– Так постарайся ей быть! – Я улыбаюсь. – Я открою тебе секрет. В глазах родителей любой, кто нацелен стать парнем их дочери – маньяк, убийца, грабитель и террорист. Ты не один такой. Но можно пойти на хитрость и попытаться им понравиться.
– Я им не понравлюсь. Нет. Это плохая идея.
– Какой же ты упрямый! Сделай это ради меня! – прошу я.
Кит лишь тяжело вздыхает.
Вечером мы с мамой убираемся в доме. Я вижу, что она старается для завтрашнего чаепития, больше не называет Кита «этим мальчишкой» и «Schund». Теперь она называет его гостем – и мне это приятно. Мне приятно, что ей не все равно на то, какое впечатление наш дом произведет на Кита.
И вот наступает завтрашний день и долгожданные семь часов вечера.
Динь-дон…
– Я открою! – кричу я родителям.
Распахиваю дверь. И ахаю от удивления!
На Ките красивая рубашка. Уверена, что он позаимствовал ее у Архипа. Она ему безумно идет! Черные волосы, обычно торчащие в разные стороны, сейчас тщательно уложены и расчесаны (и уж тут тоже постарался Архип). У него в руках две корзинки цветов.
Одну он протягивает маме, вторую – мне. Я с восторгом рассматриваю содержимое корзинки: украшенные искусственной зеленью маленькие горшочки, в которых из луковиц растут розовые и голубые цветы гиацинтов. К цветам прикреплены маленькие блестящие бабочки. Где он нашел такие чудесные композиции цветов? Не представляю.
– Guten Abend. Ich heiße Keight. Es ist schön Sie kennenzulernen!
[10] – говорит Кит и протягивает руку моему папе.
– Sehr angenehm. Ich heiße Karl
[11], – растерянно говорит папа.
– Рада знакомству с тобой, Кит, – говорит мама по-русски. – Меня зовут Катарина. Проходи.
Я вижу, что мама с папой ошарашены не меньше меня. Кит держится блестяще! Мы дружим с ним уже давно, и эта дружба не только помогла мне выучить русский, но и ему – немецкий. Думаю, вчера они с Архипом весь вечер зубрили стандартные немецкие выражения, чтобы сегодня Кит не ударил в грязь лицом.
Мы садимся за накрытый стол. Я режу Flammkuchen
[12] с беконом и сыром, раскладываю по тарелкам. Мама и папа наблюдают, как Кит изящно режет свой кусок ножом и вилкой.
– Скажи ему, Катарина, пусть расскажет о себе! – Папа нетерпеливо ерзает на стуле.
– Дай мальчику поесть, Карл! Он наверняка много дней не ел! Смотри, какой он худой! Ханна, когда наш гость будет уходить, надо обязательно завернуть ему с собой!
Я разливаю всем лимонад и хихикаю.
– Он не голодает, мам. Он просто такой худой от природы.
Я поворачиваюсь к Киту и говорю по-русски:
– Мама думает, ты такой худой, потому что вы там в Чертоге голодаете.
– Скажи ей, что я сыт: на прошлой неделе съел целую тарелку супа.
Мама в ужасе откладывает вилку – Кит забыл, что она тоже знает русский.
Я смеюсь.
– Он шутит, мам! Они нормально там едят! Как мы. Здесь у нас все, что касается Чертоги, сильно преувеличивают и приукрашивают.
– Катарина! Катарина! Про что вы говорите? Переведи мне!
– Не мешай, Карл! Дай нам поесть спокойно.
После того как мы немного перекусили, папа продолжает мучать маму.
– Катарина! Спроси его, ну спроси…
– Ну хорошо… Кит, расскажи нам, пожалуйста, о себе. Сколько тебе лет? Учишься или работаешь? А какая у тебя семья?
Кит откладывает вилку в сторону и начинает свою историю: рассказывает о том, как учился в школе, о своей семье – о брате и отце, которых он потерял, о своей матери. Он рассказывает о своем доме, о порядках и обычаях, существующих в Чертоге, о работе на шахтах, своих надеждах и мечтах, о знакомстве со мной. И… О своей болезни.
Мама слушает со слезами на глазах – видно, что ей очень жалко Кита. Я вижу, что он ей понравился.
– Катарина! – восклицает папа. – Что он сказал?
– Подожди, Карл!
