А наутро сообщает начальнику на шахте о том, что готов взять две смены вместо одной.
Глава 7. Кит
Мы – шестнадцать маленьких демонов.
Мы злобные-злобные гномики.
Ты ярко светишься, и нам слишком больно смотреть на твой свет.
Маленькие злобные гномики любят маленьких девочек.
Наши зубы ядовиты. Мы едим мясо.
Нежное мясо маленьких девочек…
[8]
* * *
Я вскакиваю от ночного кошмара. Он повторяется все чаще. Мне снится, что я одержим и превращаюсь в какое-то чудовище… Рядом со мной Ханна. И мне очень хочется вцепиться в нее зубами, разодрать ее в клочья, снять с нее кожу. Меня пугают эти сны, но я ничего не могу с собой поделать.
Я не хочу ложиться в больницу. Злюсь на них всех… Они все – мама, Архип, даже Ханна – вдруг стали заодно. Они о чем-то шушукаются по углам. Обсуждают мою болезнь так, будто я ничего не понимающий ребенок.
У нас нет денег на МРТ и всякие обследования, которые будут проводить с моей головой. Как они этого не понимают? Я не хочу быть никому обязанным и не хочу, чтобы Архип из-за меня вкалывал на шахте, как проклятый. И все зачем? Я чувствую свой организм. Я чувствую, что, сколько бы денег они ни выбросили на больницу, это мне не поможет. Я стою у самого края, ощущаю это кожей. Я должен был умереть еще шестнадцать лет назад. Природа хочет забрать свое. И правильно – зачем ей нужен паразит, который только гадит и не делает ничего полезного?
Хочу ли я жить? Самый глупый вопрос. Конечно, хочу. Хочу жить до дрожи и мурашек. Но я не хочу никого напрягать… Быть беспомощным – худшее, что может со мной произойти. Я хочу помогать семье, быть добытчиком – таким, каким были отец и брат. А я снова являюсь в семье бесполезной мебелью – кривой и бестолковой, об углы которой все вечно бьются. Это невыносимо, хочется выть.
Я чувствую, что мешаю всем. Без меня мама могла бы начать новую жизнь – она еще совсем молодая, могла бы создать новую семью. Без меня Архип остался бы в Городе, получил образование, устроился на работу, которая ему нравится. Без меня Ханна уехала бы в Германию, завела подруг и хорошего парня – общалась бы с нормальными людьми, а не со сбродом вроде нас, ходила бы в кофейню, гуляла в парках, а не по заброшкам. Так что все были бы счастливы. Ну а я… А я бы сдох. Ну и что такого? Я тяну их вниз. Пока я здесь, с ними, их киты будут барахтаться на дне. Я не дам им взлететь. Это огорчает меня.
Я слышу, как Ханна и Архип, думая, что я сплю, шепотом разговаривают обо мне. О частой смене моего настроения, о Вспышках, о временном помутнении рассудка, о вечных депрессиях. О том, что я меняюсь. И отдаляюсь от них…
После того случая на заброшенных шахтах, когда мы с Ханной просто сидели вместе и наслаждались хорошей погодой, а потом вдруг – сильнейшая Вспышка, которой у меня еще не было, – моя болезнь растет в геометрической прогрессии.
После этой Вспышки меня увезли в местную больницу, главной целью было выяснить, не было ли у меня кровоизлияния в мозг. Провели ряд простых тестов и процедур. Кровоизлияния не выявили… Но сказали, что не факт, что в один прекрасный день оно не откроется. Надо обязательно обследоваться дальше, ведь болезнь прогрессирует…
Я ненавижу свое состояние.
Почти непроходящая головная боль – такая, будто в затылок вонзают сотню раскаленных игл. Частые головокружения и обмороки, одышка и учащенное сердцебиение. Память стала совсем ни к черту, работать в полную силу больше не получается. Слишком много сплю. Ненавижу, когда из носа льет кровь – потому что становится жарко, а перед глазами мелькают противные черные точки. А ноги больше не держат… Я хочу, чтобы это дерьмо наконец-то вытащили из меня.
Меня злит, когда Ханна пытается дать мне руку, чтобы я мог спуститься по ступенькам. Бесит, когда Архип на шахтах выполняет за меня работу. Раздражает, что я ухожу домой, а он остается на вторую смену. Злит, что мама из-за меня взвалила на себя вторую работу, и теперь у них с Архипом соревнование – кто придет домой позже. Они оба ходят по дому совсем прозрачные, как призраки. Нервирует, что мама с жалостью смотрит на меня. Приносит ужин в кровать.
Ханна тоже хочет внести свой вклад в фонд помощи вымирающему виду Брыковых, пытается найти подработку в «Голубых Холмах».
Они все меня злят.
Я не болен, черт бы вас побрал! Почему вы относитесь ко мне так, будто завтра мои похороны?
И вот наконец теплым весенним днем Архип с Шипом отвозят меня в Город в больницу на обследование.
Ненавижу, когда из вены берут кровь. Чем их не устраивает кровь из носа? Я могу собрать им хоть литр. Боюсь уколов. От них скручивает живот.
Видно, что в этой больнице хорошее, новое оборудование. Я думаю с надеждой: может, им все-таки удастся вылечить меня?
Мне делают томографию головного мозга – дико дорогую процедуру. Архип, наверное, продал почку, чтобы мне сделали это дурацкое МРТ.
В кабинете врача мне что-то вводят в вену. Уф… Снова эта игла…
– Контрастное вещество, – поясняет врач, вынимая иглу. Ощущаю в месте укола легкое покалывание.
На пару минут наступает какая-то странная прохлада.
На меня надевают шлем супергероя, кладут на полку.
Перед тем как полка уедет в окошко устройства, похожего на огромную стиральную машину, я поворачиваюсь к врачу и с надеждой спрашиваю:
– Может, вам все-таки удастся их вытащить?
– Кого – их? – удивляется врач.
– Моих маленьких злобных демонов. Они запутались в лабиринте у меня в голове. Их надо вытащить.
Я не знаю, что сказал врач – моя голова уже засунута в окошко.
Внутри аппарата прохладно и светло. Стол слишком твердый – лежать на нем неудобно. Хочется пошевелиться, а нельзя. Утомительно лежать столько времени в одном положении под мерное гудение устройства.
В другие дни мне делают еще уйму разных процедур – что-то крепят к голове, замеряют, стучат, снова берут дурацкие анализы… В беседах врача слышатся сложные непонятные слова: кардиограмма, исследование глазного дна, энцефалография, эхотомография, сканирование, УЗИ…
Через неделю я настолько измотан и зол, что хочется разгромить тут все к чертям.
Наконец врачам удается найти моих демонов. Они не рассказывают мне об этом подробно – ждут мою маму, чтобы обо всем рассказать ей.
Мама приезжает вместе с Архипом и Ханной. Друзей не пускают в кабинет – внутри только я, мама и врач.
Врач жестом приглашает нас садиться. Смотрит на нас так, будто история, которую он нам сейчас поведает, будет долгой.
Я в нетерпении – ну же, скажите, что вы их нашли! И что вы сможете их вытащить!
