Так что, если ты соизволишь найти хоть минуту и перезвонить мне, я бы очень хотела услышать твой совет, что теперь делать (глубокий вздох). И да, кстати, я пыталась дозвониться до твоего супруга, но его секретарша – нет, прошу прощения, его «придворная дама» – так, кажется, этим неудачницам полагается себя называть – сообщила мне, что он забирается на скальную стену и временно недоступен. Господи Иисусе.
* * *
«Пейдж Сикс», экстренные новости.
Йог-звезда Оливер Чендлер был сегодня арестован за мошенничество. Чендлер признан участником финансовой пирамиды, которая привлекла уже больше миллиона долларов. Источник получения доходов – знаменитая обитель Калумдрали в Мумбаи. Знаменитости, в частности Дженнифер Энистон, Леди Гага, Деми Мур и Холли Берри, – постоянные гости ашрама, который обещает «настоящий дзен, внутреннюю гармонию и свет, а также заботу о истинной, кармической душе». «Пейдж Сикс» уверен – миллион баксов лишним не будет.
Адвокат Чендлера, Райна Чендлер-Фарли, комментируя произошедшее, заявила: «Олли ни в чем не виноват. Он посвятил всю жизнь духовному воспитанию своих учеников и никогда не заботился о материальном». На обвинение в выращивании марихуаны Чендлер-Фарли ответила лаконично: «Без комментариев». («Пейдж Сикс» знает, как это интерпретировать: «Ах вы сукины дети!»)
Оба Чендлера – отпрыски легендарного Ричарда Чендлера, имя которого часто фигурировало в газетных заголовках в связи с прошлогодним скандалом на вручении Нобелевской премии. Мы не можем не поинтересоваться: считает ли Чендлер-старший это досадное происшествие как предначертанное судьбой или же пытается дозвониться до больших боссов, чтобы они спасли его младшего, блудного сына. Связаться с издателем Чендлера-старшего не удалось.
* * *
– Мне важно знать, – говорит Райна, когда мне наконец удается до нее дозвониться, – как быть с твоей квартирой.
– Что ты имеешь в виду? Они не могут просто вынести оттуда горшки с анашой?
– Могут, – отвечает она таким тоном, будто я задала ей глупейший в мире вопрос, – конечно, они не оставят их в твоем шкафу, ведь тебе же надо куда-то класть зимнюю обувь.
– Ну и замечательно.
– Ничего не замечательно. Поскольку дело Олли расследует ФБР, поскольку они сегодня арестовали его и поскольку он оказался настолько туп, что хранил в чужой квартире нелегальный наркотик, они считают твое жилище местом преступления.
– Преступления… как романтично, – мурлычет Ванесса, потому что мы едем в машине домой с Рейнира и у меня включена громкая связь.
– Что? – рычит Райна. – Кто там еще?
– Я не понимаю, что происходит, – говорю я.
– Это не семейка, а жуть кошмарная – вот что происходит. И мне в одиночку приходится все это расхлебывать, – телефон Райны дважды пищит, она бормочет: «Не бросай трубку», и умолкает.
– Господи, – Ванесса вздыхает. Мы снова нарушаем движение на пути к отелю. – Ты все это не разрулишь.
Я молчу, потому что еще злюсь на нее.
– Послушай, я знаю – ты бесишься из-за Теодора. Но в этом и есть суть путешествия! И книги. И нашей задачи. Если хочешь изменить план Вселенной, тебе придется выйти из зоны комфорта.
Я смотрю в окно и стараюсь сделать как можно более сердитый вид.
– Ну же, Уилли! Я – твоя лучшая подруга. Ты должна мне доверять.
Я сжимаю зубы. На связь снова выходит Райна.
– Извини. У Грея что-то с желудком. Конечно. Конечно, да, – она выдыхает. – Вот какие у тебя варианты. Первый – вернуться домой и разбираться со всем этим.
– Да мы только что приехали! – кричит Ванесса слишком громко, потом добавляет: – Привет, Райна, это Ванесса.
– Хозяин твоей квартиры говорит, что ты нарушаешь условия найма.
– Что? – говорю я. – Почему?
– Потому что нелегальное выращивание марихуаны в договор не входило.
Я чешу щеку.
– И что дальше?
– Вариант второй: тащи свои вещи куда-нибудь на хранение. Вариант третий: молись, чтобы твой брат на самом деле не натворил всего того дерьма, в котором обвиняется, – телефон снова пищит; вторая линия. – Блин. Не вешай трубку.
Связь по ошибке прерывается.
– Ой, смотри, – Ванесса указывает на машину впереди. – Марихуановая мамочка! Она бы поддержала Олли.
Еще бы. Фургон с наклейкой «Мамочки за марихуану» вырывается вперед. Мы увеличиваем скорость, пытаясь еще раз на него взглянуть.
– Уфф! Может, мне вернуться в Нью-Йорк и помочь?
– Ну уж нет! Какой вариант – самый легкий? – спрашивает Ванесса.
– Вернуться в Нью-Йорк и больше не видеть Тео.
– Интересный выбор, – говорит она. Затем, помолчав немного, добавляет: – Значит, как нужно поступить, чтобы изменить план Вселенной? Прямо противоположно самому легкому варианту.
Я вздыхаю. Ненавижу эти ее дурацкие упражнения. Они идут вразрез всем моим инстинктам, к которым я привыкла: вжимать голову в плечи, не делать резких движений, прятаться в тени. Хотя вынуждена признать – это ужасные инстинкты.
– Прямо противоположно самому легкому варианту – остаться.
– И?
Я знаю, что нужно сказать дальше.
– Мой новый план Вселенной велит мне остаться, – меня начинает тошнить от этих слов.
Ванесса смеется и пожимает мою руку.
– Ну вот мы и изменили твою судьбу.
16
Жители Сиэтла готовы божиться, что летом там не бывает дождя. На деле весь следующий день – дождливый и промозглый, и это очень хорошо, потому что я не в силах шевельнуться. Ванесса сидит в коридоре отеля и пишет свою книгу, а я валяюсь в постели, спрятавшись от звонков Райны в частности и жизни в целом.
Я узнала все, что могла узнать о деле Оливера, из TMZ и «Пейдж Сикс», и я не могу сказать, в чем дело – в том, что он мой брат и я ему доверяю, или в том, что он хорошо изображает детскую невинность («Намасте, друзья мои!»), или в том, что отец промыл мне мозги и теперь я верю – будет так, как должно быть, – но только я уверена, что Оливер совершил все эти преступления просто по наивности. Я верю ему, когда он, стоя между Райной и своим рекламным агентом, о существовании которого я даже не подозревала («У Олли есть рекламный агент?» – пишу я Райне), перед клубом «Йогаголики», где они решили привлечь внимание сочувствующих лиц, теребит свои четки и очень спокойным, но отнюдь не высокомерным тоном заявляет, что не верит в капитализм, и если кого-то здесь и можно считать жертвой, так только его самого, его единомышленников и других преданных ему людей, которых тоже одурачил учитель Дари, убедив вложиться в свою пирамиду.
Пожалуй, правильнее всего – а не только легче всего – было бы вернуться в Нью-Йорк. Лететь туда немедленно, хотя я и не смогу ничего посоветовать. Может быть, только морально поддержать брата и сестру, но, по правде говоря, они меня не очень-то поддерживали, когда моя жизнь рухнула. Когда я улетала в Сиэтл, Райна вручила мне упаковку успокоительного, а Оливер – лечебное ожерелье, которое так и лежит у меня в косметичке. Но все равно это не та поддержка, которой ждешь, оказавшись на самом дне.
