Лингвистические различия, которые теперь отличают одну нацию от другой, явились следствием фонетических особенностей (то есть различий в произношении латинских звуков, характерных для той или иной территории), новшеств в склонении существительных и в синтаксисе, заимствования новых слов, будь то непосредственно из латыни или же из новых образований, основанных на латинских корнях, или же слов из местных языков, распространенных в той или иной области еще до прихода римлян и позднее заимствованных у завоевателей или соседей. Подобные расхождения были неизбежными, и в случае с фонетикой действовали определенные «законы»; однако такие фонетические модификации не затрагивали слова, заимствованные несколькими языками после их выделения в качестве самостоятельных величин. Речь идет о словах типа «телефон» или «табак». Таким образом «новые» слова можно отличить от тех, которые были унаследованы от прародителя, от простонародной латыни. Сравнивая несколько разных языков и применяя фонетические и другие «законы», благодаря которым произошла их дифференциация, и устраняя более поздние заимствования, мы можем приблизительно реконструировать родительский язык, даже если не осталось никаких надписей на твердых материалах или прочих письменных памятников, в которых он был бы отражен.
Различия, которые отличают одну от другой существующие индоевропейские группы языков, по своей сути имеют ту же самую природу, что и в романской группе языков. В царстве фонетики действуют те же самые правила; с помощью универсальных «законов» можно определить все изменения в произношении первоначальных арийских слов и установить их первоначальный вариант. С их помощью можно также отличить более поздние заимствования от тех слов, которые входили в состав праязыка. В данном случае процесс разделения языков зашел гораздо дальше, чем в пределах романской группы; отдельные языки в некоторых случаях обогатились за счет новых заимствований, которые наложились на старую основу
[3], в некоторых из них обозначилась тенденция к упрощению грамматики путем приспособления отдельных образований к более привычным типам
[4]. Эти изменения, естественно, повлекли за собой соответствующие модификации и в синтаксисе. В конечном итоге получились громадные расхождения в словарном запасе, что и неудивительно; многие из арийских языков поглотили другие древние языки, сохранив от них в своем составе много названий для новых вещей или понятий. Культура самих ариев развивалась очень быстро, а это требовало создания все новых названий. Как и в случае с романскими языками, мы можем восстановить первоначальный язык ариев, используя сравнительные методы.
Однако к аналогиям следует относиться с известной долей осторожности. Было бы неправильно полагать, что праязык, подобно, скажем, латыни, был вполне сформировавшимся языком с устоявшимся словарным запасом и четкими грамматическими нормами. Такой язык может существовать только при наличии устойчивого и хотя бы частично централизованного государства, при этом он должен быть отображен в письменных памятниках, а также в народном эпосе, сказках, преданиях и т. п. То, что мы обычно называем «языками» – будь то язык современных газет, греческих историков или вавилонских законодателей, – не могло существовать в той социальной и материальной среде, в которой жили первобытные арии (см. главу 4). Фактически филология говорит нам о том, что праязык должен был находиться в состоянии постоянного изменения от одной общины к другой, от одного поколения к другому – произношение, склонение и значение отдельных слов должно было понемногу меняться. Методы сравнительного анализа могут дать нам только некую усредненную величину, которая игнорирует все эти изменения. Опять-таки те же самые причины, которые привели к широкому распространению латинского языка, – создание империи, управляемой из Рима, – предполагают наличие очень высокой социальной организации, однако в данном случае этот тип языковой диффузии нам не подходит.
Тем не менее отмеченная аналогия может навести нас на определенные размышления. В первую очередь, распространение латинского языка по Римской империи предполагает наличие римского народа, который сначала создал этот язык, а затем и разговаривал на нем. С другой стороны, их языковые наследники, которые разговаривают на языках романской группы, не принадлежат ни исторически, ни антропологически к единому народу. Например, французы и испанцы в своей массе являются потомками лигуров, иберов и кельтов, которые заняли территорию Галлии и Испании еще в дорийские времена. Впоследствии они смешались с новыми этническими компонентами, которые попали туда в результате миграций или завоеваний, – готами, аланами, норманнами, бургундами и прочими, к которым со временем прибавились цыгане, евреи и другие бесприютные странники. Так что один язык – это не то же самое, что один народ. Это утверждение представляется настолько важным, что я рискну проиллюстрировать его другим примером. Языки банту, на которых разговаривают на огромных пространствах Африки от Великих озер до мыса Доброй Надежды, по меньшей мере имеют близкие связи с арийскими языками. Их носители включают представителей различных физических типов.
В свою очередь, современные языки Франции, Испании и Румынии появились отнюдь не в результате завоевания или колонизации этих территорий французами, испанцами или румынами. Сначала получил распространение единый язык, причем не столько благодаря заселению римлянами этих территорий, сколько благодаря успехам римских легионов; затем для удобства речь завоевателей стала использоваться в провинциях для ведения различных дел. Самостоятельные языки развились от одного в отдельных областях. В таком виде «теория волн», представленная на суд общественности Иоганном Шмидтом в 1872 году и позднее получившая развитие в трудах Пиктета и Исаака Тейлора, дает наиболее вероятный ответ на вопрос о причинах столь широкого распространения индоевропейских языков. Ранее филологи полагали, что их распространение явилось результатом расселения из единого центра; по мере продвижения вперед поток растекался в разные стороны, а затем каждая из ветвей, в свою очередь, опять делилась на отдельные группы, каждой такой группе соответствует определенный язык. По мнению Шмидта, дифференциация индоевропейских языков объясняется распространением лингвистических модификаций из различных центров в пределах обширного континуума. Это мнение вполне согласуется как с фактом несомненного родства различных индоевропейских языков, так и с теми выводами, которые мы получили при рассмотрении романских языков.
Тем не менее прежнюю гипотезу можно привлечь для объяснения не совсем обычного географического положения носителей некоторых арийских языков. Так, например, с помощью теории Шмидта очень трудно объяснять ситуацию с тохарским языком, который являлся островком языка кентум (с характерными для европейских языков особенностями в грамматике и словарном запасе) в море языков группы сатем, характерных для Азии. В данном случае вполне правдоподобным выглядит предположение о переселении туда носителей этого языка. Вместе с тем сходство между арийскими языками настолько велико, что это позволяет предположить, что они появились в некой ограниченной области. Колыбель арийских народов, вероятно, имела некоторые общие географические характеристики; лингвистические данные позволяют нам предполагать существование нескольких близких диалектов, получивших распространение в пределах некой области с более или менее однородными природными условиями. Тот факт, что все арийские народы почитали по крайней мере одно общее для всех их божество, позволяет нам пойти в своих предположениях еще дальше; это не предполагает наличия у них политического единства, но, во всяком случае, наводит на мысль, что носители праязыка представляли собой единый народ. Для того чтобы объяснить распространение индоевропейских языков на ранних этапах истории, мы должны рассмотреть гипотезы об экспансии, миграции, завоевании или постепенной инфильтрации, благодаря которым арийская речь и религия распространились из «прародины» на новые территории. В этом и заключается главная задача этой книги. Сперва мы попробуем ограничить область поисков, определив местонахождение нескольких арийских народов в тот момент, когда они появляются на страницах истории. Затем мы постараемся определить с помощью данных археологии тот общий центр, из которого они появились. Мы попытаемся выделить изначальную материальную культуру ариев, а также определить их прародину в свете тех данных, которые дает нам сравнительное языкознание. После этого станет возможным проследить пути перемещения ариев к тем местам их проживания, которые подтверждены историческими свидетельствами. Совмещение двух направлений исследования должно подтвердить или опровергнуть правомерность наших выводов.
