Вилли тоже вытаращился.
Маленькой девочке, которая вошла в комнату вместе с графиней, было, наверное, лет пять или шесть. Бледная и худенькая, с гривой черных как вороново крыло волос и зелеными глазами, изумрудно-зелеными, которые, казалось, светились изнутри. Вилли в жизни не видел подобных глаз.
— Ей уже лучше, — сообщила графиня.
— Я проголодалась, — заявила малышка. — Привет, прабабуля! — Она подбежала к старой леди и поцеловала ее.
— А я твой двоюродный дед Шеридан, — сообщил Смит. — Ты была совсем крохой, когда я видел тебя в последний раз. Ты меня помнишь?
— Нет, — ответила девочка и тут же просияла улыбкой. — Но теперь буду знать. — Она повернулась к Вилли. — А ты кто?
— Просто Вилли, — ответил он.
— Как поживаешь, просто Вилли? А меня зовут Кейтлин. Это потому, что я ирландка.
— Просто Кейтлин?
— О-о… — Девочка засмеялась. — Я поняла. Я графиня Кейтлин Бирн.
— А я Вилли О’Бирн.
— Правда? — Девочка вопросительно посмотрела на отца. — Так мы родня?
Шеридан Смит мягко вмешался:
— Отец Макгоуэн собирается уходить и просит вас проводить его домой. Идемте, я покажу вам, где он. — Но у двери он задержал Вилли. — В Дублине вы, конечно же, будете встречаться с самыми разными людьми. С кем-то стоит поддерживать знакомство, а с кем-то — нет. Но вы всегда можете спросить у меня, если захотите.
— Спасибо, — поблагодарил Вилли.
Шеридан Смит кивнул:
— И пожалуй, еще один маленький совет. Не стоит уж слишком доверяться кому-то, понимаете? Даже отцу Макгоуэну. — Он немного помолчал, а Вилли смотрел на него с уважением. — Вы знаете его брата? У него книжная лавка.
— Просто видел как-то.
— Хорошо. Так вот вам мой совет: держитесь от него подальше.
Шагая обратно сквозь туман, который, похоже, собирался снова заполнить собой осенний день, Вилли погрузился в размышления. Так много случилось открытий, так много новых впечатлений за такое короткое время. Его ум до сих пор пытался разобраться в них. Да еще это странное потрясение от встречи с самым прекрасным ребенком из всех, кого ему приходилось видеть, и неожиданное предостережение. Вилли просто не знал, что с этим делать.
И как удивительно, что та старая леди оказалась Мэдден из графства Клэр. Его собственную бабушку звали Нуалой Мэдден, и она была из тех же мест. Но он видел фотографию бабушки, и она ничуть не напоминала ту старую леди, с которой он только что познакомился. Ну, фамилия Мэдден часто встречается в Коннахте. И вероятность родства со старой леди была для Вилли не больше вероятности оказаться графом.
И тем не менее в этот туманный день он не мог избавиться от ощущения, что весь мир опутан паутиной тайных родственных связей. Возможно, эти нити тянулись где-то под землей или над туманом, как птичьи стаи, вечно мигрирующие, вечно летящие куда-то.
— О чем ты думаешь? — спросил священник.
— Я думал, святой отец, о странной взаимосвязи всего со всем, — честно ответил Вилли.
— А-а… Действительно. Но для нас это один из способов увидеть Божественное провидение.
— Да, — согласился Вилли. — Пожалуй, так.
— А другое доказательство — то, что ты получил работу, — бодро добавил священник.
Следующие месяцы стали для Вилли весьма волнующими. Он делал, что ему велели, мотался по городу в поисках заказчиков на объявления и стал весьма полезен Шеридану Смиту, который через несколько месяцев заявил, что вполне доволен юношей. Он даже немного повысил ему жалованье. И тетя с дядей обрадовались, получив деньги за проживание.
Шеридан Смит присматривал за Вилли и в другом смысле.
— На эту книгу я писал рецензию. Но мне она не нужна. Если не хочешь ее прочитать, отдай кому-нибудь, — небрежно говорил он.
И замечал, что его служащий обязательно читал книгу. Шеридан раздобыл следующий том работы леди Грегори и таким же образом вручил его юноше, и тот с восторгом погрузился в истории о детях Лира, Диармайта и Грайне, о Финне Маккуле и многих других, каким бы языком это ни было написано. А когда добрая леди и поэт Йейтс открыли новый Театр Аббатства, Шеридан мог сунуть Вилли билет и заметить:
— Они нам иногда присылают бесплатные билеты. Пойди, если хочешь.
Несколько раз за то лето Вилли ездил повидать родных. И в каждый свой приезд имел длинные разговоры с отцом. Миссис Бадж все лето провела в Ратконане, но потом, зимой, часто ездила в Дублин, где у нее был небольшой дом в Ратмайнсе. Оттуда она делала вылазки в центр города.
— В Дублине у нее даже больше возможностей быть сумасшедшей, чем здесь, — с горечью заметил его отец.
В последнее время он старался по возможности избегать миссис Бадж. Но тем не менее ему было кое-что от нее нужно. После долгих обсуждений он наконец предложил:
— Пойди к ней, Вилли, и поговори там, в Дублине, если хочешь. Может, у тебя лучше получится.
Однако лишь к концу следующего года Вилли наконец набрался храбрости, чтобы отправиться в Ратмайнс к миссис Бадж. Дом у нее был скромный — всего два этажа, с маленьким садиком впереди, причем в этом садике росли вечнозеленые кусты, загораживавшие свет. Вилли подошел к парадной двери и был встречен незнакомой ему горничной. Должно быть, миссис Бадж наняла ее в Дублине. Женщина предложила Вилли посидеть на стуле в узком холле.
Он гадал, миссис Бадж такая же в Дублине, какой была в Ратконане. Там считали, что с каждым годом она становится все более странной.
— Но она постоянно в курсе всего, имей в виду, — предупредил Вилли отец. — Если чья-то корова начинает плохо доиться, она узнает об этом раньше тебя, и помоги тебе Бог, если что-нибудь в доме окажется не на своем месте.
Но тюрбан, похоже, чуть ли не прирос теперь к ее голове, и она постоянно читала странные книги, посвященные, как говорили, оккультизму.
Как-то раз, примерно через год после ее переезда, она отправилась в ближайшую англиканскую церковь. Обычно протестанты были только рады новым прихожанам. Несколько лет назад Гладстон добился отделения Церкви от государства, и ей теперь не хватало официальной поддержки, которой она пользовалась прежде. Количество лендлордов-протестантов постепенно сокращалось, и никто, по крайней мере в Ратконане, никогда не слышал, чтобы Ирландская церковь обзавелась новыми прихожанами в последнее время. Поэтому пастор с надеждой взглянул на миссис Бадж, усевшуюся как-то утром на скамью в его церкви, даже тюрбан его не смутил.
Однако поведение леди было не слишком многообещающим. Она просто сидела на скамье. Ее лицо не выражало ни одобрения, ни неодобрения. Она вполне могла быть неким бесстрастным наблюдателем из какого-нибудь далекого мира. И к облегчению пастора, она больше не приходила.
В обители миссис Бадж была передняя гостиная, соединенная со столовой, выходившей окнами на садик за домом. Когда Вилли проводили в эту гостиную, он сразу отметил, что шторы наполовину задернуты и в комнате царит полумрак. В камине горели поленья, а лампа рядом с большим креслом с подголовником бросала круг света, в котором миссис Бадж, очевидно, читала газету. На одной стене висела картина начала XIX века, на которой изображался Ратконан, на другой — какая-то спортивная афиша, а почти рядом с ней — фотография индийской стены с резными эротическими фигурами. Вилли вспомнил, что видел ее в большом доме. Неужели миссис Бадж привезла ее с собой как некий талисман? На низком столике лежали театральные программки. Похоже, миссис Бадж ходила на мюзиклы, как большинство жителей Дублина.
