— И где они собираются найти таких фермеров?
— Если подумать, — улыбнулся граф, — они сейчас говорят то же самое, что говорили их предки, впервые явившись в Ирландию во времена Плантагенетов, сотни лет назад. И Тюдоры, и Стюарты пытались сделать то же самое, создавая колонии. Поскольку йомен — это хребет Англии (и это действительно так, Стивен), то вполне естественно, что англичане должны полагать: хорошие фермеры — это все, что здесь нужно. Такие фермеры есть и в Ирландии, конечно, потомки настоящих ирландцев. И в Уэксфорде они есть. Но они не захотят покупать землю в Клэре, и богатые фермеры из Англии тоже не захотят. И я абсолютно уверен: если земля в Клэре поступит в продажу, купят ее в основном местные богатые люди. И вопрос в том, следует ли нам самим ее покупать?
Стивен долго и серьезно говорил с Чарльзом О’Коннеллом и мистером Ноксом, а также со многими местными жителями. И через три недели подготовил доклад. Его выводы были отчасти экономическими, а отчасти политическими. Но к концу того дня он мог с уверенностью сказать:
— Маунтуолши завоевали такую репутацию в Уэксфорде, что куда разумнее было бы поддержать их, а не рисковать покупкой земель в Клэре.
Хотел ли сам граф услышать именно это, Стивен не знал.
Он собирался уезжать, когда получил записку от графа с просьбой встретиться с ним в Оффали, в имении одного друга графа, рядом с Бирром.
Огромное имение Парсонстаун, обитель графов Росс, оказалось именно таким, каким ожидал его увидеть Стивен: благородное место с красивым замком. Там собралось большое общество, но вскоре Стивен получил возможность поговорить с лордом Маунтуолшем, которому очень хотелось знать, какие выводы сделал Смит из своей поездки. Стивен отчитался перед ним, но сразу сказал, что против вложения денег в Клэр.
— Я на то и надеялся, — с улыбкой кивнул Уильям, — но чувствовал, что нужно все изучить более основательно. Я внимательно прочту твой доклад, не сомневайся.
Хозяин дома пригласил Стивена поужинать вместе со всеми. Однако Смит очень устал и попросил его извинить, но ему тут же сообщили, что в таком случае он должен провести в замке еще день и поужинать с ними завтра вечером, до возвращения в Дублин.
Утром после завтрака Смит уже чувствовал себя отдохнувшим, когда хозяин дома заявил:
— Всем желающим пора посмотреть на телескоп!
Если аристократы в основном оставались любителями в разных областях, то о семье Парсонс такого сказать было нельзя. Похоже, у них каждое поколение рождало серьезного эксперта. Разница была в том, что они могли позволить себе финансировать свои исследования. И в случае нынешнего хозяина дома результат был впечатляющим.
Телескоп в имении графов Росс был воистину огромен. Он величественно восседал на постаменте, как гигантская пушка, направленная в небо, и весил около четырех тонн. Отражатель Ньютона, полированная зеркальная тарелка, в которую собирался свет самых отдаленных сфер, имел в диаметре шесть футов, и это был самый большой телескоп в мире.
— Они его называют «Левиафаном», — шепнул Смиту Уильям.
— Отражатель металлический… зеркальный металл. Но мне в особенности хотелось бы обратить ваше внимание на металлический кожух телескопа, потому что его целиком сделала Мэри, — сообщил граф Росс.
— Вы понимаете, что он говорит о своей жене? — с улыбкой пробормотал Уильям.
— Его жена работает с металлом?
— Да. Она весьма искусный кузнец. Ворота имения тоже ее работа.
Это заставило Стивена посмотреть на аристократов под новым, интересным углом.
— Он у нас уже несколько лет, — продолжал хозяин дома. — И доказал свою ценность. Я всегда утверждал, что многие из тех звезд, которые мы видим, на самом деле не единичные светила, а целые созвездия, просто очень отдаленные. — Он предъявил гостям какой-то лист. — Взгляните на это. Здесь очень тщательно зарисована некая звезда, которая на самом деле представляет собой туманность. Вот что сумела рассмотреть наша большая тарелка. И, как видите, там сотни звезд, и они выстроены в гигантскую спираль.
Он пустил лист по рукам.
Рассматривая рисунок вместе с Маунтуолшем, Стивен испытал странное чувство изумления и волнения, а Уильям выразил это, воскликнув:
— Бог мой, да мы же ничего не знаем о Вселенной! Ничего! Это воистину изумительно!
По дороге к дому Уильям Маунтуолш рассказал Стивену о некоторых гостях графа Росса. Здесь был брат Уильяма и его коллега по университету, местный ученый-лендлорд, а еще известный художник.
— Это, — Уильям показал на лысеющего мужчину решительного вида, — великий профессор Уильям Роуэн Гамильтон из Дублина. — Ты когда-нибудь слышал о кватернионах?
— Нет.
— Я тоже. Но этот человек нашел для них формулу, и для математиков она имеет огромное значение. Говорят, он почти равен Ньютону. И он коренной ирландец. — Граф улыбнулся. — До чего же странную смесь представляет собой Ирландия, Стивен! С одной стороны, мы видим трагедию и позор Великого голода, а с другой — идем впереди всего мира.
— Мне бы хотелось, — вздохнул Стивен, — чтобы я получил образование получше.
— Ты и так справляешься, — возразил граф, — но я понимаю, о чем ты. — А потом пробормотал нечто невнятное, похожее на «тебе нужен сын».
Наверное, Стивену действительно стоило об этом подумать, но он не чувствовал себя готовым. В доме они тут же столкнулись с Каролиной Дойл, или Каролиной Барри, как теперь следовало ее называть. Она только что приехала с мужем, который отправился в другую часть дома.
Каролина любезно поздоровалась со Смитом, и они несколько минут беспечно болтали друг с другом.
— Но самое удивительное то, — сказал им Стивен, — что я ничего не почувствовал.
Это было неделю спустя. Он сидел в гостиной со старшими Тайди. Морин тихонько устроилась в углу. Личные проблемы Стивен был способен обсуждать с очень немногими людьми, но по какой-то причине в семье Тайди он чувствовал себя достаточно свободно. А присутствие в комнате Морин не казалось ему существенным.
— Раньше я испытывал к ней нежные чувства. Когда же она предпочла другого, то, пожалуй, должен признаться: после некоторого огорчения я разозлился. — Смит улыбнулся. — Это было очень глупо с моей стороны. И наверное, непростительно. Но так уж вышло.
Встреча с Каролиной была, вообще-то, весьма приятной. Смит увидел милую женщину, немного полнее прежнего, счастливую в браке, мать чудесного ребенка. Она чувствовала себя абсолютно свободно в обществе Смита, но совсем не интересовалась им как мужчиной, и это не позволило каким-то прежним желаниям пробудиться в Стивене. На следующий день они расстались друзьями.
— Похоже, это действительно так, — заметил Стивен. — Любовь может превратиться в дружбу.
Миссис Тайди, маленькая аккуратная женщина со светлыми вьющимися волосами, посмотрела на него с улыбкой:
