— Что-то подсказывает мне, что вы уже сделали собственные выводы, — сказал он. — Вам бы нужно с ним поговорить.
— Не бойтесь, — улыбнулась Каролина. — Поговорю.
Морин была в самом солнечном настроении, когда зашел мистер Каллан. Морин не была уверена, но ей казалось, что она ему, пожалуй, нравится. Ведь в последние два года он всегда был любезен с ней и расспрашивал о младших детях. Как-то раз он просто ехал мимо и заметил, как двое маленьких во все глаза уставились на большое блестящее яблоко, которое он собирался съесть, и мистер Каллан с полуулыбкой отдал это яблоко ей для них.
В этот раз он лишь спросил, дома ли отец, а когда Морин ответила, что его нет, Каллан просто сказал:
— Ну, не важно. — И добавил, что заедет позже.
Небо в тот день было ясным, осеннее солнце светило ярко. После излишка дождей в течение всего лета такой день наполнял Морин весельем.
Размышляя о своей жизни, Морин ощущала довольство собой. Она знала, как сильно нуждаются в ней родные. Прошло уже два года с тех пор, как ее мать умерла, дав жизнь маленькому Дэниелу.
— Позаботься о нем, когда меня не станет, — сказала девушке мать.
Конечно, будучи старшей дочерью, Морин все равно должна была помогать матери; и слава Богу, она еще не была замужем.
С тех пор она взяла на себя роль матери. Заботиться нужно было о четверых. Правда, двое старших уехали вскоре после смерти матери. Нора вышла замуж и перебралась к мужу в Англию. Потом Уильяму подвернулась возможность уехать с дядей, когда брат Имонна отправился в Америку. Но оставались еще младшие: Нуала пятнадцати лет, Мэри и Кейтлин восьми и десяти лет, а еще маленький Дэниел, которого, из-за обстоятельств его рождения, Морин считала собственным ребенком. И она полагала, что, если ее отец не женится снова, ей придется присматривать за ним еще лет десять или больше, пока мальчик не станет достаточно взрослым, чтобы позаботиться о себе. Если, конечно, она сама не выйдет замуж, но это вряд ли. Ей уже двадцать четыре. А мать много лет назад предупреждала ее:
— Боюсь, Морин, ты уж очень неприметная. Хотя, возможно, — добавляла она, — кто-нибудь на тебе женится ради твоей доброты.
Морин не считала себя очень добродетельной, но старалась держаться бодро. И что бы она ни чувствовала, старалась всегда оставаться спокойной и улыбаться малышам. Наверное, это было правильно.
И слава Богу, ее отец всегда был таким сильным. Морин знала, что без жены ему приходится нелегко. Но он любил детей, был терпелив, и даже самые маленькие знали, что его жизнь подчинена крепкой вере и строгим принципам. Он водил семью на мессу. Выпивал немного эля, но редко что-то покрепче, и никогда не пил самогон. И отец Кейси, и его преемник говорили девушке:
— Твой отец — именно таков, каким должен быть хороший католик.
После того как уехали его брат и Уильям, только один из всех Мэдденов остался на отцовской земле. Каллан не стал никак притеснять арендаторов, голосовавших за О’Коннелла в двадцать восьмом году, но с Имонном он с тех пор держался с осторожной вежливостью. Может, Каллан немного побаивался тех, кто решился голосовать по-своему?
Год назад в Эннисе имели место небольшие беспорядки и нападения на местные продуктовые склады, но все осталось в пределах города. Однако сквайры-протестанты и их представители все же немного нервничали, пока продолжалась кампания О’Коннелла с ее многочисленными собраниями. Однако, по мнению Морин, Каллан должен знать: что бы отец ни вытворял в юности, теперь он самый мирный человек во всей округе. Впрочем, Каллан не пустил все на самотек. Когда подворачивалась возможность, он потихоньку изменял положение дел. Несколько лет назад остатки прежних земель Мэдденов были снова объединены, засеяны зерновыми и сданы в аренду фермеру из соседнего прихода.
Но Имонн Мэдден всегда помнил, кто он таков. Он сумел найти денег для Норы, когда та выходила замуж, так что ее мужу следовало быть довольным. Отцу пришлось взять в долг у одного торговца в Эннисе, чтобы заплатить за переезд Уильяма в Америку, но он уже выплатил больше половины. И собирался, рассчитавшись с долгом, начать копить деньги на свадьбу Нуалы, и накопил бы, без сомнения. Он ни за что не позволил бы позорить свою семью.
Имонн продолжал почитать Дэниела О’Коннелла. Маленького Дэниела и назвали-то в честь великого человека. И еще продолжал восхищаться заместителем министра Драммондом.
— Он хороший человек! — заявлял Имонн. И часто цитировал изречение этого государственного деятеля: — «Собственность дает права, но она же и налагает ответственность».
И если Имонн слышал о каком-то дурном поступке какого-нибудь лендлорда, то лишь вздыхал и повторял эти слова.
В тот день отец Морин вернулся рано. Каллан приехал примерно через час после него.
Он привез очень простую новость:
— У меня есть предложение насчет этой земли. С более высокой платой. Вот я и зашел узнать, как ты на это посмотришь.
— Выше плата? Насколько выше?
— Да почти в два раза больше того, что ты платишь сейчас. Имей в виду, я должен был бы еще раньше поднять твою аренду, но…
— Вдвойне? — Имонн был ошеломлен. — Невозможно! Да кто может себе такое позволить?
— Это тот фермер, который уже взял земли по соседству. Он, видишь ли, не собирается здесь жить. Он хочет снести дом и все засеять зерном. Явно желает получать доход, иначе не стал бы предлагать такое.
— Но это наша земля. Мэддены всегда здесь жили!
— Так предложи мне что-нибудь. — Каллан выглядел очень спокойным. — Но тебе стоит поспешить.
Неужели это запоздалая месть за те выборы? Возможно. Но скорее всего, это всего лишь бизнес.
— Собственность дает права, мистер Каллан, — сказал Имонн и показал на своих детей. — Но она же налагает и ответственность.
— Драммонд давно умер.
— Мне нужно немного времени, чтобы подумать.
— У тебя есть неделя, — равнодушно произнес Каллан и ускакал.
Три дня Морин с отцом обдумывали все так и этак. Смогут ли они найти другую землю, чтобы взять в аренду? Нет, поскольку очень быстро узнали: ту плату, которую предложили Каллану, теперь требовали все землевладельцы. Если Морин решит работать, найдет ли она работу? А если она останется вести хозяйство, а Имонн уедет в Англию, чтобы посылать деньги домой? Морин была против этого.
— Дети нуждаются в отце, — заявила она.
В общем, ничто не выглядело возможным. Но Имонн не готов был смириться. Он просто не мог вынести мысль о потере земли. На четвертый день Морин взяла дело в свои руки и, сев в повозку, отправилась в Эннис.
Они все будут там очень счастливы. Так она сказала детям. И действительно, устроила она все хорошо.
Длинный домик с тремя комнатами был одним из лучших из примерно шестисот подобных домов в Эннисе и вокруг него. Глинобитные стены толстые и сухие, соломенная крыша надежная. К тому времени, когда туда приехали дети, Морин навела там идеальный порядок. И она убедила лендлорда довольствоваться платой в сорок шиллингов в год. Они продали свой скот за хорошую цену, Имонн рассчитался с долгом, и у него даже остались кое-какие деньги, которые оказались весьма кстати. Они решили взять в аренду маленький участок земли на сезон — «смешная земля», называли ее здесь, — чтобы выращивать немного картофеля для себя, и тут выяснилось, что платить нужно вперед.
