Подобное грубое незаконное правосудие вообще было частью деревенской жизни. Иногда даже доходило до местных бунтов, но чаще ограничивалось отдельными инцидентами. В различные времена и в разных местах люди объединялись в группы, получавшие название «Риббонмен» или «Уайтбойс». Но каким бы ни было прошлое Имонна Мэддена, теперь он не стремился к насилию.
— Есть и другие способы добиться справедливости, получше, чем просто калечить скот, — говорил он дочери.
Хотя Морин, старшей из детей, было всего девять, родители иногда делились с ней мыслями.
— Это нам показал Дэниел О’Коннелл.
О’Коннелл, Освободитель, величайший человек в Ирландии. Если отец Морин был героем, то О’Коннелл был богом. Но именно из-за О’Коннелла теперь так тревожилась ее мать.
— На этот раз, — говорила она, — он зашел слишком далеко. И моли Господа, дитя, — сказала она Морин, — чтобы это не стоило нам нашего дома и всего, что мы имеем.
Если Имонн и его братья гордились собой, то не просто потому, что они, как и многие ирландцы, считали себя потомками принцев, а прежде всего потому, что вот уже много лет их семья имела больше земли, чем другие. Три поколения назад их прапрадед был арендатором большой фермы, хотя на самом деле та принадлежала лендлорду, жившему в Англии. С течением времени земля была разделена между его сыновьями. Ко времени последнего поколения отцу Имонна досталось всего около двадцати акров, а теперь и они были разделены между четырьмя братьями. Но Имонн чувствовал себя представителем дедовских владений, и кое-кто из самых старых соседей тоже так на это смотрел. А арендованную землю Имонн втайне считал своей собственной.
Морин нравились места, где они жили в графстве Клэр. От широких вод устья реки Шаннон на юге и до странных каменистых пустошей Буррена на севере эти края обладали особой магией. Если дальше, в Нижнем Манстере, горы Корка и Керри задерживали ветры и вызывали сильные дожди, то здесь, в Клэр, атлантические ветры свободно проносились над невысокими холмами и болотами, каменистыми пустошами и заливными лугами. Иногда в ветреные дни Морин казалось, что маленькие деревца терна и вереск, растущие на здешней земле, должны вот-вот оторваться от корней и умчаться прочь, в глубину острова, как толпа колдуний.
Ближе к Шаннон почва была богатой. Здесь, в центре графства, вокруг торгового города Энниса, местность была разнообразной, но земля не слишком плодородной. Тем не менее здесь выращивали пшеницу и овес, ячмень и лен. И конечно, картофель.
Может, у них и было всего несколько акров, но ее семья жила вполне хорошо. Они держали корову для молока, несколько свиней, несколько кур и собаку. Еще у них был ослик, чтобы тащить отцовскую тележку. И сажали они в основном капусту и картошку.
Крепкий двухэтажный фермерский дом ее прадеда до сих пор отлично выглядел. Жилище Имонна было скромнее: длинный одноэтажный коттедж с толстыми каменными стенами, сложенными без известки, и с соломенной крышей. Как и все в этих краях, они топили очаг торфом, ведь торфа вокруг было много, а дров почти не существовало. А если сквозь щели в каменных стенах и прорывался ветер, то это вряд ли имело значение, поскольку климат в Клэр был мягким. В семье было трое детей: сама Морин, ее младшая сестра Нора и малыш Уильям. Впрочем, вскоре ожидали еще одного. Они носили добротные льняные рубашки, которые шила их мать, шерстяную верхнюю одежду и чулки, а для зимы у них были крепкие башмаки. Так что они чувствовали себя вполне неплохо.
И питались они хорошо — обычно три раза в день. Если их отец ездил на рынок, то мог привезти оттуда немного мяса или рыбы. Часто у них на столе бывала капуста или другие зеленые овощи, но главное блюдо, дававшее и сытость, и здоровье, — питательный картофель.
Картофель. Истинное благословение.
— Это просто манна небесная, — частенько говаривал ее отец. — Американский дар ирландцам.
Отец Морин был образованным человеком. Он умел читать и писать и следил за тем, чтобы Морин тоже всему научилась. Он любил узнавать новое, и ему все было интересно. А поскольку Морин была старшим ребенком, а сын еще совсем маленьким, отцу нравилось с ней разговаривать. И поэтому Морин знала, что картофель привезли из Нового Света много поколений назад. Когда Морин была еще совсем малышкой, отец рассказал ей о его свойствах.
— Видишь вот это, Морин? — Он взял семенную картофелину, из которой торчали маленькие белые ростки, похожие на крошечные изогнутые рожки. — На корнях других растений редко образуются новые почки, а вот на картошке — да. Эти клубни содержат достаточно питания для новых ростков, которые появятся из них. Ростки образуют стебли с собственными корнями и листьями, и из них вырастет новый урожай картофеля. Так что все очень просто: надо выкопать картошку, оставить немного на семена, весной снова посадить клубни — и у тебя осенью будет новый урожай. Нам повезло: климат в Ирландии идеально подходит для картошки. Ей понравился наш мягкий влажный климат.
— А что, американские индейцы едят только картошку, которая сама растет? — тут же спросила Морин.
— Можно и так подумать. Но на самом деле — нет. Если клубни предоставить самим себе, они устремятся к поверхности земли, на них станет попадать свет. И новый картофель вырастет на поверхности и станет зеленым и горьким. Его нельзя есть. Поэтому мы и храним семенной картофель в темноте, а при посадке засыпаем толстым слоем земли.
Их ферма располагалась в каменистой местности. Но поле было расчищено, а камни использовались для стен, которые местами в толщину достигали нескольких футов. Как и его соседи, Имонн Мэдден в августе сажал картошку для раннего урожая, а для позднего — в октябре или ноябре. Питательность картофеля была выше всяких похвал. Если добавлять к картошке немного масла и молока, капельку овощей или рыбы, то на ней могла вырасти раса здоровых гигантов, если ее съедать достаточно. А ирландцы так и делали. Когда Имонн Мэдден основательно трудился на земле, он поглощал четырнадцать-пятнадцать фунтов картошки в день.
И разве после этого кто-нибудь стал бы возражать против того, чтобы растить такое чудо?
— Конечно, есть у картофеля и болезни, и вредители, — признавал Имонн, так как в последние десятилетия действительно появилось много и тех и других, иногда серьезных. — Но тут можно представить три возражения, — обычно добавлял он. — Первое: картофель дает урожая на акр гораздо больше, чем что-либо другое. Второе: вредители и болезни обычно местные и они быстро исчезают. Но главное — третье, о чем иногда забывают: неурожаи случаются гораздо реже и они не такие страшные, как неурожаи зерновых. Да, тут гораздо меньше риска, Морин, и лучше засадить поле картошкой, чем засеять пшеницей или овсом.
Отец Морин работал на картофельном поле, орудуя лопатой, и вся семья помогала ему во время сбора урожая. Картофельные очистки они скармливали свиньям, а те в ответ давали навоз для удобрения поля. Раз в год семья забивала свинью для себя, но остальные свиньи предназначались для продажи.
— Это арендная плата, — говорил отец.
