Роберт Эммет уехал в Амстердам к своему брату Тому и его семье. И все они подумывают о том, чтобы перебраться в Америку. Роберт не чувствовал себя счастливым в Париже, хотя при его исключительных способностях к химии и математике он познакомился с некоторыми из величайших французских ученых. В общем, все как обычно: наши лучшие люди желают уехать в новый мир, поскольку старый мир к ним неблагосклонен.
Будет ли и дальше царить мир? Некоторые ирландцы здесь были бы рады, если бы он закончился. Потому что, пока продолжается состояние войны, французское правительство дает деньги для поддержки «Объединенных ирландцев» во Франции, а во время мира выплат нет. А те, кто не имеет профессии или не нашел работы, вообще ведут полуголодное существование. Хуже того, говорят, Бонапарт готов отослать любого ирландца, даже Эммета, в Англию в обмен на некоторых находящихся там французов.
С каждым месяцем становится более очевидным, что Наполеон никакой не герой, а тиран. Даже ирландцы, до сих пор возлагавшие надежды на освобождение Ирландии, включая и моего друга Эммета, предпочли бы теперь Бонапарту короля Георга.
Люблю тебя, как всегда. Твой внук Уильям.
Я уже собирался запечатать это письмо, когда узнал, что Роберт Эммет уехал в Англию и оттуда намерен перебраться в Ирландию, а вот зачем — не знаю. Но ты никому об этом не говори.
Геркулес положил перед собой копию письма и улыбнулся. Ежемесячные доклады Финна пока ничего особенно любопытного не содержали, но вот теперь, похоже, Геркулес наткнулся на нечто полезное.
Два дня спустя, когда появился Финн О’Бирн, Геркулес отдал ему простой приказ:
— Найди Роберта Эммета!
К следующему апрелю Финн уже начал впадать в отчаяние. Его последний разговор с графом был пугающим.
— Если ты не сможешь найти ничего поинтереснее, — ледяным тоном заметил Геркулес, — то заставишь меня думать, что сам присоединился к заговорщикам.
Финн облился холодным потом.
— Если Эммет и здесь, то он просто надел плащ-невидимку, ваша светлость, — возразил он. — Никаких следов, никаких признаков этого человека нет!
— Найди его, или последствия будут неприятными, — равнодушно ответил граф.
И черт бы побрал этого Маунтуолша, он оказался прав! Несколько человек шепнули Финну, что Эммет в Дублине, вот только никто не знал, где именно. И это было не единственной проблемой. С самого начала своих попыток просочиться в ряды «Объединенных ирландцев» полтора года назад Финн столкнулся с неожиданными проблемами.
Первым, к кому он отправился, был Джон Макгоуэн. Финн помнил, как он приезжал в Ратконан с Патриком. И если кто-нибудь и мог снова ввести Финна в их ряды, то это дублинский торговец. Но Финн ничего не достиг.
— Движение заснуло и будет дремать до тех пор, пока не появится реальный шанс на успех, — заявил Макгоуэн. — Это все, что мне известно. Ульстер, Уиклоу и другие области могут подняться только в том случае, если восстанет Дублин, а люди в Дублине не желают ничего начинать без французов. И кто стал бы их винить? И связи между группами тоже нарушились. Вот все, что я знаю, поскольку отказался принимать в этом участие. — Когда же Финн выразил удивление, Макгоуэн пояснил: — Восстание девяносто восьмого года было разгромлено и унесло слишком много жизней. Я теперь не верю в бунты. Мы куда большего можем добиться терпением и мирными средствами. Возможно, мои дети и увидят справедливость. А пока все может стать еще хуже. — Видя, что Финн рассчитывал услышать нечто совсем другое, он добавил: — Попытайся поговорить с братьями Смит.
Когда Финн доложил графу об отсутствии у Макгоуэна интереса к делу, лорду Маунтуолшу это не слишком понравилось.
— Жаль! — раздраженно заявил он. — Макгоуэн как раз из тех, кого просто необходимо повесить.
Финн боялся обратиться к сыновьям Дейрдре и поначалу испробовал другие пути. И быстро узнал, что нежелание Макгоуэна ввязываться в новые авантюры разделяет большинство дублинских торговцев. Наконец, отправив несколько писем, в том числе и одно Смитам, и выждав две недели, Финн встретился с человеком, которого не знал, но который предложил ему присоединиться к небольшой группе под его началом. Но на этом прогресс и замер. Кем были другие члены группы, о которых упоминал командир Финна, О’Бирн так и не узнал и не нашел способа это выяснить. Он стал частью невидимой армии. И вскоре обнаружил, что это делается преднамеренно. После разгрома прошлого восстания «Объединенные ирландцы» вполне оценили секретность.
— Если тебя или меня арестуют и начнут пытать, — сказал Финну его командир, — ты почти ничего не сможешь им сказать. — Он усмехнулся. — Когда в следующий раз мы поднимемся на борьбу, это будет похоже на то, как будто толпы призраков поднялись из могил.
И ничего другого Финн не добился. Разговаривая с разными людьми, путешествуя то в Уиклоу, то в Килдэр, он иногда находил какие-то обрывки сведений, но в общем он только и мог сказать высокомерному графу, что «Объединенные ирландцы» выжидают.
И поэтому сначала Финн был почти рад возможности начать охоту за Эмметом. По крайней мере, это было нечто конкретное.
Старый доктор Эммет умер еще в декабре. Друзья семьи занялись его делами, и дом в южной части города был выставлен на продажу. А оставшаяся родня доктора пока снимала разное жилье. Наверное, Роберт Эммет мог появиться в одном из этих мест? Финн даже нанял мальчишку, чтобы следить за ними, но никаких признаков Роберта замечено не было.
Однако в конце марта кое-что изменилось. Командир Финна вдруг стал приветливее. Он даже казался взволнованным. Что-то затевалось. Из Франции прибывали важные люди, лидеры движения. Финн гадал, не появится ли теперь и Эммет.
— Вполне возможно, — признал его командир.
Через несколько дней Финн сам отправился в бывший дом доктора Эммета.
Дом, называвшийся Тихим Приютом, представлял собой старое здание с декором XVIII века и стоял посреди небольшого парка к югу от Доннибрука, в получасе ходьбы к югу от Сент-Стивенс-Грин. Дом выглядел обшарпанным и молчаливым. Обойдя его вокруг, Финн нашел позади небольшое окошко, которое ему удалось открыть, и через несколько мгновений уже был внутри.
В доме было пусто. Вещи уже вывезли. Шаги Финна рождали эхо, и он нервничал. Наверху, на чердаке, где спали слуги, он нашел старую кровать, какое-то постельное белье и пару древних одеял, оставленных, видимо, потому, что они уже никуда не годились. Мог ли кто-нибудь пользоваться ими теперь? Возможно. Финн снова спустился вниз. В кухне он увидел пару тарелок, треснувший кувшин и пустую винную бутылку. На полу валялись крошки.
Но была одна странность в этом пустом доме.
Финну казалось, что он не один. Он не мог сказать почему. Это было просто ощущение. Но пока он бродил из одной пустой комнаты в другую, ему казалось, что здесь бьется еще чье-то сердце, что тут кто-то есть, совсем рядом, невидимый. Финн еще раз обошел дом. Никого. Ничего. Ни звуков, ни мелькнувшей тени. Только пустота. Он пожал плечами. Должно быть, его собственное сознание подшучивало над ним. Он покинул дом и закрыл за собой окно.
