— Он оставил тебе несколько гравюр. Надеюсь, ты хотя бы их сохранишь, — с неприязнью сказала Джорджиана.
Геркулес глянул на нее как на пустое место:
— Я их продал сегодня утром. За пятьдесят гиней. — И ушел, громко хлопнув дверью.
Джорджиане очень трудно было по-прежнему любить сына после такого заявления, хотя она, будучи его матерью, очень старалась.
Если Джорджиана осуждала поведение своего сына, то в последующие месяцы она стала задумываться и о том, можно ли оправдать некоторые из его политических взглядов.
Напряжение в Ирландии постепенно нарастало. Несмотря на успех патриотов в деле отношения к католикам, ничего больше не изменилось. Ограничения ирландской торговли продолжали действовать. И пока Граттан продолжал свои горячие атаки на парламент, его друг Нэппер Тэнди был занят организацией дублинских торговцев: подражая американским повстанцам, они угрожали прекратить покупку английских товаров.
— Сволочная толпа! — так называл их Геркулес.
Но у него были и серьезные возражения.
— Одно дело, когда Граттан нападает на нас в парламенте, — заявлял он, — но их с Тэнди, похоже, не интересует, какими средствами они пользуются. И дело закончится тем, что народ взбунтуется и выйдет на улицы.
Другим поводом для тревоги была защита Ирландии.
— Франция теперь воюет с Британией, а наши лучшие военные части отправлены в Америку, — говорил Джордж. — И если Франция вздумает вторгнуться к нам, мы окажемся практически беззащитными.
Парламент проголосовал за организацию милиции, но это не произвело на Джорджа впечатления.
— Это всего лишь пустой жест, денег-то нет, чтобы платить этой милиции.
Поговаривали также о созыве добровольцев. И в Ульстере это уже началось.
Однажды субботним утром Джорджиана выглянула в окно своей спальни и увидела их — отряд примерно из сотни человек, одетых кто во что горазд. Они маршировали по Меррион-сквер; у одних были мушкеты, у других — только копья. Возглавлял отряд какой-то офицер, и за ним гордо несли знамя святого Георга. Держал знамя молодой человек, в котором Джорджиана узнала одного из Дойлов. Шагали мужчины более или менее в ногу и выглядели весьма довольными собой.
Минут через десять после этого пришел Геркулес.
— Видела добровольцев? — спросил он. — Они прошли мимо моего дома, так что, думаю, направились в эту сторону.
К удивлению Джорджианы, Геркулес, несмотря на его чувства к Фортунату, недавно переехал в дом деда. Правда, он уничтожил все следы пребывания старого джентльмена, перекрасил и отремонтировал все до последнего дюйма.
— Мне удобнее жить на Сент-Стивенс-Грин, — пояснил он, — и Китти здесь нравится.
— Они выглядели прекрасно, — отозвалась Джорджиана о добровольцах.
— Прекрасно? Они выглядели как сплошная неприятность! — возразил Геркулес.
— Но все они добрые протестанты, готовые защищать свою страну.
Добровольцы стали уже собираться по всему острову. И горожане-протестанты, и деревенские сквайры — всех сплотила единая цель. И какими бы ни были взгляды любого протестанта в других отношениях, ни один из них не желал французского вторжения.
— А ты заметила, кто нес знамя этого отрядика? Один из Дойлов, а их же водой не разольешь с Тэнди! Разве ты не видишь?! — нетерпеливо воскликнул Геркулес. — Это проклятые патриоты Граттана, только теперь они вооружились!
Так ли это было? Джорджиана и Джордж как раз в тот день ужинали в Ленстер-Хаусе. Когда они перед началом ужина разговаривали с герцогом, Джорджиана спросила, что он думает об этом.
— Боюсь, ваш сын может оказаться прав, — ответил тот. — Я лично сомневаюсь, будет ли от добровольцев много пользы, явись сюда хорошо обученные французские солдаты. Но мы ничего не можем сделать, чтобы помешать создавать такие отряды. Полагаю, нам следует говорить, что мы заодно с ними, и надеяться, что сможем как-то ими управлять. — Он посмотрел на Джорджа. — Могу я рассчитывать на вашу поддержку, Маунтуолш? — Благородное лицо аристократа сморщилось в усмешке. — В конце концов, если не можешь их разбить, присоединяйся к ним.
Пару месяцев спустя Геркулес и Китти обзавелись первым ребенком. Это был мальчик. Джорджиана явилась посмотреть на младенца и поздравить родителей. Роды прошли благополучно.
— Мы назовем его Уильямом, Вильгельмом, — решительно заявил Геркулес. — В честь Вильгельма Оранского.
И только дома Джорджиана позволила себе рассмеяться.
— Я чуть не захихикала прямо там, — сказала она мужу, — но, слава небесам, сдержалась. Ты должен увидеть этого малыша. — (Похоже, семейные гены в своем бесконечном менуэте решили проявить чувство юмора.) — Он как две капли воды похож на Патрика!
Радостные семейные события не смогли отвлечь Джорджиану от того, что жизнь в Дублине становилась все более беспокойной. Нэппер Тэнди и его торговцы начали осуществлять свои угрозы, и английские товары не принимали в портах.
— Английские торговцы тканями уже почувствовали укус, — весело говорил Джорджиане Дойл.
Многие газеты поддерживали эту акцию. С каждой неделей добровольцев становилось все больше. Теперь у многих были настоящие мундиры и знаки различия, и они упорно и целенаправленно учились воинскому делу. Возможно, теоретически они и собирались сражаться с французами, но не оставалось никаких сомнений в том, что большинство из них — люди Тэнди.
Летом Геркулес ненадолго ездил в Лондон и вернулся мрачным. Он встречался там со многими политиками, включая и лорда Норта, премьер-министра.
— Никогда не видел человека, который так жалко выглядел бы на своем месте, — сообщил Геркулес. — Он страстно желает уйти в отставку и не уходит только по просьбе короля. Американские события его просто раздавили. Половина членов парламента как будто готовы уступить колонистам, но король твердо стоит на своем. А от событий в Ирландии премьер просто в отчаянии. Он даже признался мне наедине, что гадает сейчас, нельзя ли вообще распустить наш парламент и управлять островом напрямую из Вестминстера. Не могу сказать, что виню его за это. — Геркулес пожал плечами. — В Лондоне вообще сплошные бесхребетники.
Немного времени спустя Геркулес снова зашел к родителям, на этот раз в бешенстве. В руках он держал какую-то газету.
— Вы это видели?! — закричал он.
В газете был напечатан некий памфлет. Его автор советовал Ирландии последовать примеру Америки и полностью отделиться от Британии.
— Он даже имеет наглость называть это естественной справедливостью! А вы знаете, кто это сочинил? Не кто иной, как этот патриот, член парламента, Чарльз Шеридан! — Он холодно посмотрел на родителей. — Моя семья продолжает относиться к этим Шериданам как к друзьям! — прорычал он. — Но я должен вам заявить, что это плохие люди!
Но для Джорджианы события, заставившие ее допустить правоту Геркулеса, случились осенью.
