— Уверен, такова Божья воля и там ты преуспеешь, — добавил Джон.
— Я не ради себя самого еду, — возразил Сэмюэль. — Но если Господь когда-нибудь дарует мне семью, я не хочу растить детей в Ирландии.
И никто не стал бы винить его за это, подумал Генри. Потому что в Ирландии, управляемой англичанами, семья Лоу пребывала в унизительном положении. Не потому, что они католики, как раз наоборот, потому, что протестанты.
Если и было что-то такое, чему новые правители научились у прошлого, так это то, что религиозные споры ведут к кровопролитию. С разногласиями, следовательно, необходимо покончить. Официальная церковь, с компромиссными литургиями и епископами, возможно, и не безупречна, однако она представляла собой порядок. Порядок же должен быть установлен раз и навсегда, и все прочие — паписты, раскольники, сектанты и так далее — не принимались во внимание. Даже суровые Избранные Богом теперь смирились.
— С нас довольно этих проклятых пресвитерианцев, в особенности шотландских, — заявили джентльмены в англиканском протестантском парламенте.
И потому вся их законодательная деятельность была направлена не только против католиков, но и против всех инакомыслящих протестантов.
— Присоединяйтесь к Официальной церкви, — говорили им, — или станете людьми второго сорта.
И в результате шотландских пресвитерианцев, составлявших большинство сильной общины Ульстера, исключили из городской и общественной жизни и таким образом унизили.
Прошло уже три поколения с тех пор, как семья Лоу переехала в Ульстер. Это были трудолюбивые, уважаемые шотландцы из долин. Их прадед с гордостью присоединился к Ковенанту; его младший сын в поисках удачи перебрался в Ульстер. Здесь он преуспел в торговле шерстью через растущий порт в Белфасте, а детей воспитал в пресвитерианской вере. Семья Лоу пришла в ужас, когда на трон взошел католический король Яков, и восторгалась, когда его разбил король Вильгельм. А после сражения у Бойна они решили, что новое протестантское правление покончит с их трудностями, а вовсе не станет их началом.
Когда же англичане выразили свою лояльность к протестантам в Ирландии, уничтожив торговлю шерстью в Ульстере, семье Лоу был нанесен страшный удар: она почти разорилась. Но нужно было нечто большее, чтобы победить упрямую шотландскую предприимчивость.
Ни один из братьев не забыл того дня, хотя тогда они были еще мальчишками, когда отец позвал их в вымощенный булыжником двор и показал небольшой бочонок:
— Только что привезли из Америки. И это спасет нас. Знаете, что это такое? Семена льна.
Из льна делали полотно.
Полотно и постельное белье существовали в Ирландии с незапамятных времен. Но открытие Нового Света теперь обеспечивало поставку огромного количества дешевых семян льна. И поскольку торговля шерстью пришла в упадок, предприимчивые люди вроде Лоу увидели здесь новую возможность. Они начали производить льняное полотно вместо шерстяной ткани, а так как сами англичане не слишком стремились заниматься этим, то и не стали лишать своих ирландских друзей такого дохода.
И никто не был более энергичен в развитии льняного дела, чем семья Лоу. Речь для них шла не только о продаже готового полотна. Очень скоро мистер Лоу создал целую сеть из десятка ферм, которые снабжал семенами, прялками и всем прочим для производства пряжи. А поскольку поставки сырья были теперь ему гарантированы, он занялся в первую очередь ткацким делом и торговлей. К тому времени, как на английском троне оказался король Георг, Лоу имел собственный склад на причалах в Белфасте и долю в полудюжине кораблей. А своих троих сыновей он старательно обучал делу.
Лоу были весьма типичной семьей. Их вера, хотя и происходила от кальвинизма столетней давности, имела более мягкую природу. Они находили радость и вдохновение в простой привязанности к родным, в молитве и совместном пении любимых псалмов. Однако они обладали и чувством юмора.
Тем не менее эти упрямые шотландцы со строгой Пресвитерианской церковью твердо верили в добродетель усердного труда и бережливости. Все они отлично видели, где можно заработать, и не любили пустые расходы. Мистер Лоу сумел купить красивый городской дом в Белфасте, однако, когда его жена выразила желание иметь в гостиной чудесные шелковые гардины, ей было заявлено, что хороши будут и старые гобеленовые занавеси, оставшиеся от прежнего владельца, их только нужно слегка починить. Ее муж даже опустился на колени, чтобы показать жене, как легко это можно сделать. Эти занавеси, сказал он, отлично прослужат еще двадцать лет. А выставлять напоказ шелка — тщеславие и хвастовство, а потому и говорить на эту тему больше незачем.
Сплоченная, набожная, серьезная, здоровая, бережливая, не берущая денег в долг — такой была семья Лоу. И естественно, пресвитерианская вера помогала в торговле мануфактурой. Но поскольку такое наследие означало, что они не могут преклонять колени перед каким-нибудь епископом, новые господа их не признавали. И вот, по странной иронии судьбы, тот факт, что они относились к строгим протестантам, означал, что с ними будут обращаться почти как с папистами.
А потому едва ли стоило удивляться тому, что пресвитерианцы уезжали из Ульстера. Будучи неустрашимыми шотландцами, целые семьи иногда отправлялись в далекие края, и в результате в Новом Свете возникли процветающие колонии ульстерских пресвитерианцев — колонии, где вновь прибывшие вроде Сэмюэля Лоу могли найти и гостеприимство, и собратьев по вере.
Нельзя, конечно, было сказать, что братья Лоу не видели и других причин для отъезда. В конце концов, они ведь деловые люди.
— Земля в Америке должна быть дешевой, — подчеркивал Сэмюэль. — А возможности для торговли, безусловно, растут.
Братья обсудили также и то, куда именно он должен отправиться. Многие знакомые им семьи устроились в Новой Англии, другие поселились в Делавэре, Нью-Йорке или даже намного дальше к югу, в Каролине. Ульстерские поселенцы распространились и по всему Восточному побережью. Но Сэмюэль предпочитал Филадельфию.
— Ты все еще уверен насчет Филадельфии? — спросил Джон, не совсем одобрявший выбор Сэмюэля. — Но там полным-полно квакеров.
— Там есть и пресвитерианцы, — напомнил ему Сэмюэль.
Генри решил тоже высказаться.
— Филадельфия — хороший выбор, — согласился он. — У тех мест отличное будущее. И сам город весьма привлекателен. — Он не упустил из виду еще кое-что: одна знакомая им семья, эмигрировавшая несколько месяцев назад, имела весьма хорошенькую дочь. И он подмигнул брату, чего Джон не заметил. — Но я буду по тебе скучать, — сказал он. — А если ты когда-нибудь надумаешь вернуться, я буду только рад.
Сэмюэль усмехнулся. Если он втайне больше любил Генри, чем старшего брата, то это было вполне понятно. Генри, такой же высокий, как старший, имел густые каштановые волосы, слегка волнистые, и всегда считался самым красивым из них троих. И он был атлетически сложен. На состязаниях в беге во всем Белфасте не нашлось бы ему равного. Он работал так же много, как Джон, но имел более легкий характер и даже склонность к авантюрам. Генри нравился женщинам. Сэмюэль знал с дюжину девушек, которые с радостью вышли бы за Генри, и несколько раз ему даже казалось, что брат готов выбрать одну из них, но его как будто что-то удерживало. Казалось, у Генри есть некий план, о котором никто не имел представления, он словно намеревался что-то завершить, прежде чем обзавестись семьей.
