– Ваша мать растила Алексию? Рядом с шатающимися поблизости Рене и Бастьеном? Неудивительно, что девочка выросла такой шалопайкой. – Кэмерон нахмурился. – Почему вы не попытались наставить ее на путь истинный?
Жозетта поднялась со своего места и принялась расхаживать по комнате. Даже шаги ее были исполнены грации и изящества.
– Мне было около тринадцати лет, когда Алексия появилась на свет, месье. В те дни я была такой же дикой и необузданной, как и она сейчас. Если не хуже.
Жозетта остановилась перед гостем, и исходящий от нее аромат вновь окутал его, подобно чувственному туману.
– Что я могла для нее сделать? Когда умерла моя сестра, мать как коршун принялась защищать то, что осталось от Соланж – ее ребенка. В первые годы жизни Алексии моя мать никого к ней не подпускала. И вот теперь мы с вами столкнулись с проблемой, ибо Алексия повзрослела и стала девушкой исключительной красоты. Она пойдет по очень кривой дорожке, если мы не вмешаемся и не поможем ей с нее свернуть.
Кэмерон склонил голову набок.
– Мы?
Жозетта кивнула.
– Она не осознает собственной красоты. А ее смелость в совокупности с недюжинным умом обладает разрушительной силой. В одиночку я не смогу с ней справиться, как не могу защитить от дурного влияния своей матери и братьев. Поэтому я взываю к вам, как к ее отцу, и прошу помочь, пока не стало слишком поздно.
– В таком случае я предлагаю отправить ее в школу. Куда-нибудь подальше. В английской глуши есть несколько весьма достойных заведений. Уж мне-то это известно, – пробормотал Кэмерон. – Там у нее не будет возможности шарить по карманам. Кстати, вам известно, что она промышляет воровством? На моем корабле у каждого из матросов что-нибудь да пропало. Правда, в конце путешествия она вернула украденное. Но при этом так веселилась, будто совершила самый большой подвиг с тех пор, как египтяне возвели пирамиды.
Кэмерон похлопал по карману жилета.
– Проклятие! Она украла мои золотые часы. Должно быть, по пути сюда. – Он снова выругался. – Это уже вторые, которых я лишился благодаря карманнику.
– Сегодня?
– Нет. Другие у меня украли несколько лет назад. Отец подарил их, когда мне исполнилось пятнадцать. Я тогда сделал точную копию, чтобы он не узнал о пропаже. Прекрасно. Просто прекрасно.
Жозетта тихо рассмеялась.
– Считаете, это забавно?
– Прошу прощения. Я прослежу, чтобы Алексия вернула их вам. Меня развеселила ваша реакция, а не дурной поступок племянницы. Скорее всего, она отнесет ваши часы моей матери. Алексия тащит ей все. Ее поступки некрасивы и греховны, и я очень хочу отучить ее от этого, пока не поздно.
– Мадам, может статься, что вы уже опоздали.
Жозетта развернулась к гостю, и ее красивое лицо вдруг приняло умиротворенное выражение.
– Я тоже воровала в ее возрасте, месье, – тихо произнесла она. – Но исправилась. Просто нужно, чтобы на пути Алексии встретился правильный человек. Мой муж был таким, но рядом с Алексией нет достойного мужчины, способного выполнять роль отца. Однако теперь, когда вы обрели дочь, я надеюсь, вы почтете за честь проследить за ее благополучием и воспитанием. Алексия невероятно умна и легко учится. К тому же она не так уж необразованна. Просто ее навыки никто не оттачивает.
Кэмерон фыркнул.
– Это все равно, что выкрасить вороного коня белилами и назвать его альбиносом.
Жозетта вновь села. Только на этот раз очень близко, и эта близость щекотала Кэмерону нервы. Он был не уверен, что ему нравится такое положение дел, чего нельзя было сказать о его предательском теле, черт бы его побрал. Кэмерону казалось неправильным столь остро реагировать на красивую женщину. Ведь он всегда считал, что красивее его жены нет никого на белом свете.
Жозетта склонила голову набок, и взгляд ее глаз в очередной раз прожег Кэмерона насквозь.
– Как бы мне хотелось проникнуть в ваши мысли, месье. Мне кажется, вы обеспокоены.
«Словно я могу рассказать вам о своих непристойных размышлениях».
– Да, я действительно обеспокоен. Ведь положение довольно затруднительное. Вы не согласны?
– Oui. Но умоляю вас. Я не могу справляться с Алексией в одиночку и жду вашего обещания помочь мне найти способ изменить ее образ жизни. Однако ее нельзя принуждать. Нельзя силой увезти туда, где ей совершенно не хочется находиться. Это лишь усугубит положение. Алексия должна сама начать стремиться к лучшей жизни. Должна сама захотеть изменить себя в лучшую сторону. Пока же она поклоняется моей матери – ведьме вуду, как вы ее называете, – а это очень опасно.
– И где же наша очаровательная негодяйка сейчас?
Жозетта пожала плечами.
– Наверняка роется в моих вещах. Или же сидит тихонько на краешке кровати и рассматривает ваши часы. Но как бы то ни было, часов вы своих не получите. Даже если будете по одному вырывать ее зубы. – Жозетта вновь рассмеялась легко и беззаботно. – О, вы хмуритесь. И это портит ваше красивое лицо.
Кэмерон провел рукой по волосам. Менее всего ему хотелось сейчас слышать, что Жозетта Тибодо Леблан считает его привлекательным. Он устал, все мышцы его болели, а ведь до конца дня еще нужно появиться в конторе компании. Ну и наконец он должен поговорить с мадам Олимпией. Ему необходимо услышать, что она скажет, ведь в этом городе мало что могло ускользнуть от ее внимания.
Кэмерон поднялся со своего места.
– Я вернусь, но сейчас мне нужно идти по делам.
Жозетта поднялась следом и проводила его до дверей.
– Вивьен, будь добра, приведи Алексию. Ей пора уходить.
– Пора уходить? – Черт возьми, она же не думает, что он возьмет Алексию с собой! – Девочка должна остаться с вами. Я заказал у мадам Шармонте гардероб для нее, который вскоре должны прислать и…
– Возьмите Алексию с собой, месье. Ведь если оставить ее здесь, не пройдет и часа, как она снова сбежит к бабке на болота.
– А что удержит ее от этого, если она будет со мной? Алексия не моргнув глазом вытащит любой ключ и откроет любую дверь. Вам ли не знать.
Жозетта вздернула подбородок и сложила на груди руки.
– Возьмите ее с собой в контору. Она смышленая девочка, и ей там может понравиться. Алексия обожает все новое. Когда мы встретились на лестнице, она успела мне рассказать, что прекрасно провела время на клипере.
Кэмерон подошел ближе, и исходящий от Жозетты аромат вновь защекотал ему ноздри, пробуждая в душе неведомое доселе волнение, которого он вовсе не желал испытывать.
– А рассказала ли племянница вам о плавании вокруг мыса Горн, где бушуют ветры и хлещут такие ледяные волны, что усы моряков в секунду превращаются в сосульки? Рассказала о том, как я привязывал ее к кровати, чтобы ее не смыло за борт?
