Кэмерон протестующе поднял руку.
– Вам прекрасно известно, что ту потасовку устроили братья Тибодо. И позвольте напомнить: вам с лихвой возместили убытки. А что касается инцидента, произошедшего четыре года назад, то это дело рук моего кузена. Но мы ведь не станем сейчас обсуждать количество преподнесенного вами абсента, затуманившего ему разум? И я здесь вовсе не для того, чтобы пополнить ряды вашего мужского клуба.
– Бог мой, мистер Андруз. Что сталось с пышущим энергией молодым человеком? – Мадам Олимпия поднесла к щедро покрытым помадой губам бокал с шампанским. – Что-то будто выкачало из вас всю жизнь.
Кэмерон медленно втянул носом воздух и смахнул с брюк невидимую пылинку. Если он хочет получить необходимую информацию, не стоит скрывать что-либо от мадам Олимпии.
– Вам известно, что переехавший в Сан-Франциско судья Морган стал успешным владельцем нескольких отелей?
По лицу мадам пробежала еле заметная тень. Кэмерон не понял, что это значило.
– Жаль, что он покинул Новый Орлеан. Я не встречала более честного и порядочного человека.
– Я женился на его дочери Диане.
Мадам Олимпия вскинула тщательно нарисованную бровь.
– Этого я не знала.
– Она умерла.
Напиток в ее бокале задрожал.
– Когда?
– Два года назад. Во время родов. – Во рту у Кэмерона пересохло. До сих пор ему было больно произносить эти слова. – Но сегодня я пришел поговорить о другом… О том, что произошло тринадцать лет назад.
Кэмерон откашлялся.
– Судя по всему, у молодой женщины, с которой я тогда проводил здесь время, имелись насчет меня определенные планы. Вы об этом знали?
Мадам Олимпия некоторое время внимательно смотрела на Кэмерона, потягивая игристый напиток. У него за спиной тикали часы, и с каждой секундой этот звук становился все громче. Черт возьми, она знала. Ничто в этом городе не ускользало от ее внимания.
– А… – выдохнула наконец она. – Похоже, Соланж Тибодо провела нас обоих.
– В таком случае вы понимаете, зачем я здесь. – Несмотря на сухость во рту, Кэмерон не решался отхлебнуть стоящего перед ним шампанского. Ведь даже если бы ему и удалось его проглотить, измученный волнениями желудок наверняка вернул бы все обратно.
– Полагаю, вы хотите удостовериться в подлинности недавно открывшихся вам обстоятельств?
Желание мадам Олимпии продлить его мучения заставило Кэмерона стиснуть зубы.
– Очевидно, вам известно, что Соланж родила ребенка. Я хочу удостовериться в том, что именно я его отец.
Мадам Олимпия неспешно поставила бокал на стол, а потом пролистала какие-то бумаги и отложила их в сторону.
– Соланж произвела на свет дочь спустя восемь месяцев после вашего отъезда в Англию. На этот раз вы намерены остаться?
– Нет. – Кэмерону показалось, будто стены комнаты движутся на него, и его затылок сдавило болью.
– Жаль.
– Интересно, почему?
– Думаю, для вышеозначенной девочки это не слишком хорошо.
– Вы можете поклясться, что этот ребенок мой?
Взгляд мадам перекочевал на побелевшие костяшки пальцев Кэмерона, вцепившегося в подлокотники.
– Вы были первым и единственным любовником Соланж, мистер Андруз. И я больше чем уверена, что девочка – ваша дочь. Только мне кажется, что сердцем вы уже поняли это.
Кэмерон заерзал на стуле и слегка разжал пальцы. Однако напряжение не отпускало.
– Вы можете это доказать?
– Соланж пришла ко мне с деловым предложением. Если я обучу ее всем тонкостям своего искусства, она станет одной из моих куртизанок. Но с тем условием, что вы должны стать ее единственным клиентом. Она собиралась спать с вами до тех пор, пока не освободится от своего влечения к вам. Я не смогла ей отказать, ведь, как и все члены семьи Тибодо, она обладала изысканной красотой. К сожалению, она солгала, и это ее уничтожило.
– Мне нужна правда, мадам. И только правда. Я очень серьезно отношусь к вопросу отцовства и должен убедиться, что девочка действительно моя дочь.
Мадам Олимпия облокотилась о стол, сложила руки и устремила на Кэмерона прожигающий насквозь взгляд.
– Соланж пришла ко мне вскоре после того, как вы отплыли от берегов Нового Орлеана. Мы очень долго разговаривали. Она намеревалась сохранить беременность и просила моей помощи. Она отказывалась есть и пить в доме матери из страха потерять ребенка, поэтому я приютила ее у себя, чтобы травяные отвары Одали не смогли ей навредить.
Святые небеса!
– Вы знаете о свойствах снадобий Одали?
– Конечно. Несмотря на то что я очень тщательно слежу за своими подопечными и даже приглашаю к ним доктора, иногда все же случаются неприятности. Возможно, душа Одали черна как ночь, но она оказывает мне неоценимую помощь. Так что, да, я знаю, на что она способна.
Мадам Олимпия вновь принялась перебирать лежащие на столе бумаги, а потом устремила взгляд куда-то поверх плеча Кэмерона.
– У меня есть кое-какие мысли относительно того, что случилось с Соланж.
Боль, поселившаяся в затылке Кэмерона, острым ножом вонзилась в мозг.
– Что вы хотите сказать?
– У меня нет доказательств, поэтому я предпочту промолчать. Я знаю лишь то, что Одали очень разозлилась на дочь за то, что та подарила вам свою девственность, прежде чем мать успела сделать ее королевой вуду. Ведь с самого рождения Соланж готовилась к тому, чтобы стать преемницей своей матери. Поэтому и дети должны были появляться на свет после инициации, а не до нее. Остерегайтесь Одали. Ведь она не забыла, как вы нарушили ее планы. К тому же теперь судьба преемницы ждет вашу дочь.
– Мою дочь? Что, черт возьми, это значит?
– Вероятно, Одали решила, что место Соланж сможет занять ее дочь. – Мадам Олимпия вновь принялась перебирать бумаги и потягивать шампанское.
И без того дурное настроение Кэмерона ухудшилось.
– И все же, после того что случилось с Соланж, вы наняли на работу ее брата – бесчестного, как портовый игрок.
Мадам Олимпия рассмеялась.
– Вообще-то именно поэтому его вышвырнули с предыдущего места работы. Он должен был обманывать посетителей в пользу заведения, а не набивать собственные карманы.
Кэмерон покачал головой.
– Ну, тогда можете быть спокойны. Только сначала убедитесь, что оно того стоит. Ведь вы самая деловая женщина из тех, что мне доводилось встречать. Но скажите, почему именно он?
– О, вы же знаете, как Бастьен красив. Настоящий Адонис. Он навлек на свою голову неприятности, когда начал тайно обслуживать молодых вдов прихода. Говорят, ему не раз приходилось убегать через окно. В него даже стреляли. Поняв, что он не оставит своего ремесла, я решила должным образом обучить его и оставить при себе, сохранив тем самым жизнь ему и некоторым высокопоставленным жителям города.
