— Тамир, ты удивительный человек.
— Ну и?.. — взмолился Ирв.
Тамир обернулся к Джейкобу:
— Кстати, он тебя знает. Он тебя не узнал, но когда я упомянул твое имя, он сказал, что читал твою первую книгу. Он сказал, что думал приобрести на нее опцион, что бы это ни значило.
— Он думал?
— Ну, так он сказал.
— Если бы Спилберг сделал по этой книге фильм, я бы…
— Давай к делу, — сказал Ирв. — У него короткий рукав?
Тамир встряхнул стакан с газировкой, высвободив кубики льда из их группового объятия.
— Тамир?
— Мы решили, что будет забавнее, если я вам не скажу.
— Мы?
— Мы со Стивом.
Джейкоб пихнул его — невольно, как и обнял.
— Ты гонишь.
— Израильтяне никогда не гонят.
— Израильтяне только и делают, что гонят.
— Мы же семья! — взмолился Ирв.
— Да. И если не можешь сохранить тайну от своих родных, то от кого сможешь?
— Я отрекаюсь от семьи. Давай, скажи мне.
Тамир соскреб остатки лапши и сказал:
— Перед тем, как полечу домой.
— Что?
— Скажу перед отлетом.
— Ты не можешь так с нами обойтись.
Мог ли он?
— Могу.
Ирв грохнул ладонью по столу.
— Я скажу Максу, — объявил Тамир. — Заранее сделаю подарок на бар-мицву. Как он распорядится информацией — его дело.
— Ты знаешь, бар-мицва у Сэма, не у меня, — сказал Макс.
— Конечно, — ответил Тамир, подмигивая. — Это подарок очень заранее.
Он положил ладони Максу на плечи и привлек его к себе. Почти касаясь губами Максова уха, стал шептать. А Макс улыбнулся. И рассмеялся.
Пока шли к машине, Ирв все показывал Джейкобу, что надо взять у Тамира одну из сумок, а Джейкоб показывал в ответ, что тот ему не отдаст. И Джейкоб махал Максу, чтобы тот поговорил с Бараком, а Макс в ответ махал, рассказывая, что лучше бы отец — что, покурил через дырку в горле? Вот они шли, четверо мужчин и один почти мужчина, и при этом обменивались дурацкими знаками, которые почти ничего не передавали и ни от кого ничего не скрывали.
— Как ваш дед? — спросил Тамир.
— Если сравнить с чем?
— С тем, каким он был последний раз, когда я его видел.
— Это было десять лет назад.
— И он, видимо, постарел.
— Через пару дней он переезжает.
— Совершает алию?
[33]
— Угу. В Еврейский дом.
— Сколько ему осталось?
— Ты спрашиваешь, сколько еще, можно предположить, он проживет?
— Ты находишь такие сложные формулировки для самых простых вещей.
— Я могу сказать лишь то, что говорит врач.
— И что же?
— Он мертв уже пять лет.
— Медицинское чудо.
— Не только медицинское. Не сомневаюсь, он все бы отдал, чтобы повидаться с тобой.
— Давай сначала к вам. Бросим чемоданы, поздороваемся с Джулией.
— Ее не будет дома до позднего вечера.
— Ну перекусим да побездельничаем. Хотелось бы взглянуть на твою аудиовизуальную систему.
— Не думаю, что у нас такая есть. И он обычно очень рано ложится, как…
— Ты наш гость, — сказал Ирв, похлопывая Тамира по спине. — Все, что ты хочешь.
— Конечно, — согласился Джейкоб, вставая на сторону мира в его борьбе против деда. — Можно и позже. Или завтра.
— Я привез ему халвы.
— Он диабетик.
— С арабского базара.
— Знаешь, диабету, в общем, все равно, откуда.
Тамир вынул из сумки халву, развернул, отколупнул кусок и сунул в рот.
— Я поведу, — сказал Джейкоб Ирву, когда подошли к машине.
— Почему?
— Потому что я поведу.
— Я думал, езда по трассе тебя нервирует.
— Не смеши, — ответил Джейкоб, посылая в сторону Тамира снисходительную улыбку. А потом сказал Ирву с нажимом: — Дай ключи.
Усевшись, Тамир прижал подошву правой ноги к ветровому стеклу, вывесив мошонку на обозрение всех инфракрасных видеофиксаторов, которые им придется миновать. Он сплел пальцы за головой — опять хруст фаланг, — кивнул и начал:
— По правде говоря, я заколачиваю кучу бабок.
"Ну понеслась, — подумал Джейкоб. — Тамир, изображающий плохого артиста, изображающего Тамира".
— Хайтек попер в гору, и мне хватило ума — смелости хватило — в нужный момент сунуться в кучу разных дел. Это секрет успеха: сочетание интеллекта и смелости. Потому что в мире куча умных людей и в мире куча смелых, но если пойдешь искать, чтобы и умные и смелые, толпу не соберешь. И еще мне повезло. Слушай, Джей…
"С чего он решил, что может по своей прихоти усекать мое имя? Это акт агрессии, пусть даже я не могу его расшифровать, пусть даже ему это нравится".
— Я не верю в везение, но только дурак откажется признать, как важно оказаться в нужном месте в нужное время. Ты сам управляешь судьбой. Вот как я говорю.
— Да так все говорят, — заметил Джейкоб.
— И однако мы не всем можем управлять.
— Как в Израиле? — спросил Ирв с заднего сиденья.
— В Израиле?
Ну понеслось!
— Израиль процветает. Пройдись вечерком по Тель-Авиву. Там больше культуры на квадратный фут, чем где-либо в мире. Посмотри на нашу экономику. Нам шестьдесят восемь лет — это меньше, чем тебе, Ирв. У нас всего семь миллионов населения, никаких ископаемых, и мы ведем непрерывную войну. И вот при всем этом у нас больше компаний на платформе НАСДАК, чем у любой другой страны, кроме Америки. У нас новых предприятий открывается больше, чем в Китае, Индии и Британии, и мы регистрируем больше патентов, чем любая другая страна мира, — включая вашу.
— Дела идут, — согласился Ирв.
— Нигде и никогда на земле не шли лучше, чем сейчас в Израиле.
— А расцвет Римской империи? — Джейкоб не смог не спросить.
— И где они сейчас?
— Это так римляне спрашивали про греков.
— Мы живем не в той квартире, которую вы видели. Мы постоянно переезжаем. Это выгодно, да и вообще хорошо. Сейчас живем в триплексе — три этажа. Там семь комнат.
