Утром после той ночи в пенсильванском отельчике полтора десятка лет назад Джулия с Джейкобом отправились погулять по заповеднику. Необычно многословный приветственный щит на входе объяснял, что существующие дорожки протоптаны срезающими путь туристами и со временем они стали выглядеть как специально проложенные.
Семья Джулии и Джейкоба теперь могла быть описана как некий процесс с бесконечными переговорами и улаживаниями, утрясание мелочей. Может, стоило наплевать на сомнения и в этом году снять оконные решетки. Может, фехтование — уже лишнее занятие для Макса и слишком явный признак буржуазности для его родителей. Может, если заменить металлические лопатки резиновыми, это позволит не выкидывать все антипригарные сковородки, от которых бывает рак. Может, стоит приобрести машину с третьим рядом сидений. Может, неплохо было бы обзавестись проекционным телевизором, или как он там называется. Может, преподаватель Сэма по скрипке прав и следует позволить мальчику играть только песни, которые ему нравятся, даже если это означает "Смотри на меня (Вип-нэ-нэ)". Может, побольше природы — это часть ответа. Может, если заказывать продукты на дом, домашняя еда будет лучше и это облегчит ненужное, но неотвязное чувство вины от заказа продуктов на дом.
Семейная жизнь у них складывалась из подвижек и поправок. Бесконечные микроскопические добавочки. Новости бывают в клиниках "скорой помощи" и в кабинетах юристов, и, как оказывается, в "Альянс франсе". Их ищут и избегают всеми возможными средствами.
— Давай посмотрим фурнитуру в другой раз, — предложила Джулия, сунув ручку в сумочку.
— Мы не будем делать ремонт.
— Не будете?
— Там даже никто больше не живет.
— Ясно.
— Прости, Джулия. Разумеется, мы тебе заплатим за…
— Нет, все правильно. Конечно. Что-то я сегодня торможу.
— Ты вложила столько труда.
После снегопада есть только протоптанные стежки. Но обязательно потеплеет, и даже если снег лежит дольше обычного, он рано или поздно тает, обнажая выбор людей.
мне плевать, кончишь ли ты, но я все равно заставлю тебя кончить
На десятую годовщину свадьбы они вернулись в тот пенсильванский отельчик. Первый раз они наткнулись на него нечаянно — это было до спутниковой навигации, до "Трипэдвайзера", до того, как редкое обретение свободы отравило саму свободу.
Поездке предшествовала неделя подготовки, начавшаяся с решения самой трудной задачи — найти то место. (Где-то в землях амишей, лоскутные коврики на стенах спальни, красная входная дверь, грубо отесанные перила, не было ли там еще подъездной аллеи?) Затем нужно было выбрать день, когда Ирв и Дебора смогут переночевать у них и присмотреть за детьми, и чтобы, когда ни у Джулии, ни у Джейкоба не было никаких неотложных дел по работе, не было родительского собрания, посещения врача, занятий у мальчиков, чтобы следовало присутствовать родителям, и чтобы в этот день в Пенсильвании оказалась свободной та самая комната. Ближайшая дата, связывающая одной нитью все иглы в игольнице, нашлась через три недели. Джулия не понимала, скоро ли это или нескоро.
Джейкоб забронировал номер, а Джулия наметила расписание поездки. Доберутся они не раньше заката, но к закату приедут. На следующий день, позавтракав в отеле (Джулия заблаговременно позвонила справиться о меню), они повторят первую половину своей прогулки по заповеднику, заглянут в старейший амбар и третью по возрасту церковь всего Северо-Востока, прошвырнутся по сувенирным лавочкам — как знать, может, найдут что-то для коллекции.
— Коллекции?
— Вещи, которые изнутри больше, чем снаружи.
— Отлично.
— Потом ланч в небольшой винодельне, про которую я прочитала на "Ремоделисте". Ты отметишь, что надо где-то купить безделушек мальчикам.
— Отметил.
— И мы успеем домой к семейному ужину.
— И у нас хватит времени на все это?
— Пусть лучше планов будет больше, — сказала Джулия.
(Они так и не добрались до сувенирных лавочек, потому что их поездка изнутри оказалась больше, чем снаружи.)
Как и обещали себе, они не стали писать инструкций для Деборы и Ирва, не стали заранее готовить обед или заранее паковать ланчи, не стали говорить Сэму, что он, пока они в поездке, остается "за старшего". Они всем дали понять, что не станут звонить сами, но, конечно, если нужно, телефоны будут держать поблизости и заряженными.
По дороге они разговаривали — не о детях, — пока не исчерпали все, что могли сказать. Молчание не было неловким или тяжелым, оно было обоюдным, уютным и спокойным. Стоял канун осени, как и десять лет назад, и они катили на север вдоль разноцветья меняющихся красок: несколько миль по дороге — на несколько градусов холоднее, на несколько оттенков ярче. Десятилетие осени.
— Ничего, если я включу подкаст? — спросил Джейкоб, смущенный одновременно и своим желанием отвлечься, и потребностью получить разрешение Джулии.
— Будет здорово, — ответила она, сглаживая неловкость, которую заметила в словах Джейкоба, хотя и не поняла ее причины.
Через несколько секунд Джейкоб сказал:
— Э… этот я уже слушал.
— Включи другой.
— Нет, этот в принципе отличный. Хочу, чтобы ты послушала.
Она накрыла ладонью его руку на рычаге коробки передач и сказала: "Ты так любезен", и расстояние между ожидаемым "так любезно с твоей стороны" и "ты любезен" и было любезностью.
Подкаст начинался с рассказа о чемпионате мира по шашкам 1863 года, на котором каждая игра из сорока закончилась вничью, а двадцать одна партия была сыграна абсолютно одинаково, с точностью до хода.
— Двадцать одна одинаковая партия. Ход в ход.
— Невероятно.
Проблема в том, что в шашках число возможных комбинаций относительно невелико, а поскольку есть варианты безусловно предпочтительные, ты можешь выстроить и заучить "идеальную" игру. Лектор объяснил, что термин "книга" относится к истории всех предшествующих игр. Партия считается "из книги", если расстановка фигур на доске уже существовала прежде. Партия "не из книги" или "не в книге", если расположение ранее не отмечалось. Чемпионат 1863 года показал, что шашки, в сущности, достигли совершенства и их "книга" выучена наизусть. Не осталось ничего, кроме монотонного повторения, и каждая игра заканчивается вничью.
Шахматы, впрочем, сложны, практически, безгранично. Возможных шахматных партий больше, чем атомов во Вселенной.
— Задумайся. Больше, чем атомов во Вселенной!
— Как можно узнать, сколько во Вселенной атомов?
— Думаю, надо сосчитать их.
— Задумайся, сколько для этого понадобится пальцев.
— Смешно.
— Вижу, что нет.
— Нет, я смеюсь в душе. Молча.
