Факиру не пришлось спрашивать Джулию, та ли это карта, потому что она плакала. Кивала и плакала.
Мы ели торт, потом освободили место в столовой и устроили дурацкие танцы, мы использовали бумажные тарелки и одноразовые приборы.
Фокусник ненадолго задержался, показывая фокусы индивидуально, тем, кто интересовался.
— Потрясающе у вас вышло, — сказал я ему, хлопая по спине, которая оказалась удивительно и омерзительно костлявой. — Просто идеально.
— Я рад. Не стесняйтесь меня рекомендовать друзьям. Именно так я получаю заказы.
— Обязательно порекомендую.
Мне он показал классический фокус с двумя кольцами. Я такое видел тысячу раз, но все равно было захватывающе.
— Когда мне исполнялось пять лет, у меня на празднике фокусы показывал мой отец, — сказал я. — И первым он показал этот.
— Значит, вы знаете секрет?
— Незамкнутые кольца.
Он подал кольца мне. Наверное, целых пять минут я не мог отыскать то, что в них должно было быть.
— А что бывает, если фокус не получается? — спросил я, не торопясь возвращать кольца.
— А как он может не получиться?
— Ну, возьмут не ту карту, или соврут, или колода рассыплется.
— Я не выполняю задачу, — ответил он, — я запускаю некоторый процесс. Мне не нужен какой-то заданный результат.
Ночью в постели я рассказал это Джулии:
— Ему не нужен заданный результат.
— Звучит как восточная мудрость.
— Но точно не восточноевропейская.
— Ага.
Я выключил лампу на тумбочке.
— А тот первый фокус. Или процесс. Макс правда назвал твою карту?
— А я не стала вытаскивать карту.
— Нет?
— Хотела, но не смогла себя пересилить.
— Отчего же ты плакала?
— Оттого что Макс еще может.
Как играть никого
Ночью, вернувшись из Айслипа, я первым делом пошел в комнаты к детям. Было три часа. Бенджи вывернулся в одну из тех немыслимо странных поз, в которых спят малыши: высоко задрал попку, ноги выпрямлены, щека под тяжестью тела зарылась в подушку. От пота у него насквозь промокла простыня, и он храпел, будто мелкий человек-зверек. Я протянул руку, но не успел его коснуться, как он мгновенно открыл глаза.
— Я не сплю.
— Да все хорошо, — сказал я, ероша ему влажные волосы. — Закрывай глазки.
— Я не спал.
— У тебя было сонное дыхание.
— Ты дома.
— Да. Я не поехал.
Он улыбнулся. Глаза у него закрылись слишком медленно, явно против его воли, и он проговорил:
— Скажи мне.
— Что сказать?
Он открыл глаз, увидел, что я еще здесь, опять улыбнулся и произнес:
— Не знаю. Просто скажи.
— Я вернулся.
Закрыв глаза, он спросил:
— Ты победил на войне?
— Ты спишь.
Открыв глаза, он сказал:
— Нет, я думаю, как ты был на войне.
— Я не поехал.
— О. Хорошо.
Закрыв глаза, он сказал:
— Я знаю, что это такое.
— Что такое что?
— Слово на "н".
— Знаешь?
— Я погуглил.
— А. Ну и ладно.
Он открыл глаза. И хотя теперь он не улыбался, я слышал в самом его дыхании, что он снова радуется моей реальности.
— Я его никогда не буду говорить, — сказал он. — Никогда не буду.
— Спокойной ночи, мой хороший.
— А я не сплю.
— Ты сейчас уснешь.
Глаза у него закрылись. Я поцеловал его. Он улыбнулся.
— А "г" там читается как в "гоблине" или как в "джинджер"? — спросил он.
— Ты о чем?
— Слово на "н". Я не знаю, как оно произносится.
— Но ты же никогда не будешь его говорить?
— Но все равно хочу знать как.
— Зачем?
— Ты больше не собираешься уезжать, правда?
— Да, — ответил я, потому что не знал, что сказать — ни своему ребенку, ни себе.
Как играть любовь
Любовь — не позитивная эмоция. Это не благословение и не проклятие. Она благословение, которое в то же время и проклятие, однако и это не так. ЛЮБОВЬ К СВОИМ ДЕТЯМ — не то же, что ЛЮБОВЬ К ДЕТЯМ ВООБЩЕ, не то же, что ЛЮБОВЬ К ЖЕНЕ, не то же, что ЛЮБОВЬ К РОДИТЕЛЯМ, К ДАЛЬНЕЙ РОДНЕ, К ИДЕЕ СЕМЬИ. ЛЮБОВЬ К ИУДАИЗМУ — не то же, что ЛЮБОВЬ К ЕВРЕЙСТВУ, не то же, что ЛЮБОВЬ К ИЗРАИЛЮ, не то же, ЧТО ЛЮБОВЬ К БОГУ. ЛЮБОВЬ К РАБОТЕ — не то же, что ЛЮБОВЬ К СЕБЕ. Место, где сходятся ЛЮБОВЬ К СВОЕМУ НАРОДУ, ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ И ЛЮБОВЬ К ДОМУ, — это нигде. ЛЮБОВЬ К СОБАКАМ в таких же отношениях с ЛЮБОВЬЮ К ОЧЕРТАНИЯМ ТВОЕГО СПЯЩЕГО РЕБЕНКА, как ЛЮБОВЬ К СОБАКАМ с ЛЮБОВЬЮ К ТВОЕЙ СОБАКЕ. ЛЮБОВЬ К ПРОШЛОМУ имеет столько же общего с ЛЮБОВЬЮ К БУДУЩЕМУ, как ЛЮБОВЬ К ЛЮБВИ — с ЛЮБОВЬЮ К ГРУСТИ — иначе говоря, всё. С другой стороны, ЛЮБОВЬ К ВЫСКАЗЫВАНИЮ ВСЕГО отнимает доверие.
Без любви ты умираешь. С любовью умираешь тоже. Не все смерти равноценны.
Как играть гнев
"Ты мне ненавистна!"
Как играть страх смерти
"Нечестно! Нечестно! Нечестно!"
Как играть пересечение любви, гнева и страха смерти
На ежегодном осмотре дантист необычно долго смотрел мне в рот, но не на зубы, а глубже, пока его пыточные снасти медленно тускнели нетронутыми на лотке. Он спросил, не трудно ли мне глотать.
— А почему вы спрашиваете?
— Так, любопытно.
— Ну вроде, немного.
— Давно ли?
— Пару месяцев?
— Вашему доктору вы об этом не говорили?
Он направил меня к онкологу в клинику Джонса Хопкинса.
Меня удивил мой порыв позвонить Джулии. Мы почти перестали разговаривать: она давно вышла замуж; дети сами строили свою логистику, как и подобает взрослым людям; а чем старше становишься, тем у тебя меньше новостей, до самой последней информации, которую сообщают о тебе другие. Диалог в сценарии практически тождествен тому, который состоялся в действительности, за одним существенным исключением: в жизни я не плакал. Я заорал: "Нечестно! Нечестно! Нечестно!"
Джейкоб:
Это я.
Джулия:
Я узнаю твой голос.
