После Берлинского конгресса, по словам В. Н. Виноградова, «движущей силой внешнеполитических устремлений Бухареста являлся неизживный конфликт с Россией из-за Южной Бессарабии»
[1467]. Вследствие этого, даже несмотря на разногласия с Веной из-за подвластных ей трех миллионов румын, 18 (30) октября 1883 г. Бухарест присоединился к Тройственному союзу в составе Австро-Венгрии, Германии и Италии.
При подготовке Сан-Стефанского договора у российской стороны возникли немалые трения и с сербским руководством. Прежде всего разногласия касались установления границы между Сербией и Болгарией. Белград настаивал на включении в новые границы сербского государства всех земель, на которых оказались его войска к моменту заключения перемирия. А расширению Сербии на юго-восток, в сторону Болгарии, как показали итоги Берлинского конгресса, вовсе не противилась Австро-Венгрия. В Вене готовы были компенсировать Белград в этом направлении при условии его отказа от претензий на боснийские земли, уступок по экономическим вопросам и режиму судоходства по Дунаю. Такой размен и был зафиксирован в австро-сербской конвенции, подписанной 26 июня (8 июля) 1878 г. Важно отметить, что в дни работы конгресса в Берлине представитель Сербии Й. Ристич обращался за поддержкой к российским уполномоченным, но они советовали ему найти общий язык с Андраши и уступить его требованиям. «…Не идти же за вас в драку с Австрией», — говорил Горчаков представителю Черногории Б. Петровичу, но сказанное в полной мере относилось и к сербам. В отношении же Австро-Венгрии канцлер заметил, что «она теперь покровительствует Сербии»
[1468]. Таким образом, сербское правительство было поставлено перед альтернативой: или получить независимость и расширить территорию, развивая связи с Австро-Венгрией, или оказаться перед угрозой потери даже завоеванных земель. В условиях, когда в сторону Вены сербов подталкивал сам канцлер Российской империи, их дальнейший дрейф в этом направлении становился неизбежным. Это и отразила подписанная австро-сербская конвенция.
После завершения войны на Балканах стали быстро нарастать сербско-болгарские территориальные споры, а князь Милан возмущался тем, что Россия взяла под свое покровительство не Сербию, а Болгарию. В результате поворот белградского правительства в сторону Вены продолжился. В 1880 г. Австро-Венгрия договорилась с Сербией о постройке железной дороги от Белграда до болгарской границы. В Вене были крайне заинтересованы в продолжении строительства дороги, соединяющей Вену с Белградом, Софией и Константинополем. Строило эту линию так называемое Общество восточных железных дорог при активном финансировании венских банков, в частности тех, которые принадлежали австрийской ветви четы Ротшильдов. Усилившееся проникновение в Сербию австро-венгерского капитала отразилось в подписанном 24 апреля (6 мая) 1881 г. новом торговом договоре между двумя странами, а уже через месяц этот договор получил политическое подкрепление.
16 (28) июня 1881 г. по инициативе сербского князя была подписана новая секретная австро-сербская конвенция сроком на 10 лет. Сбылась мечта Милана Обреновича: Австро-Венгрия соглашалась признать Сербию королевством и содействовать этому со стороны великих держав. Вена подтвердила согласие не препятствовать расширению Сербии на юг за счет Старой Сербии и Македонии, остававшихся еще под властью Турции. Сербия обязывалась не заключать политических договоров с иностранными государствами без предварительного согласования с Веной, не допускать на свою территорию иностранные вооруженные силы, включая добровольцев, запретить и преследовать любую деятельность, направленную против интересов Австро-Венгрии, а также препятствовать такой деятельности в Боснии и Герцеговине и Ново-Базарском санджаке. Продленная в 1889 г., конвенция просуществовала до 1895 г. По сути, Сербия переходила под протекторат Австро-Венгрии.
22 февраля (6 марта) 1889 г. в результате ряда политических неудач Милан Обренович отрекся от престола в пользу своего 12-летнего сына Александра при регентском совете и покинул страну. К власти пришло правительство, взявшее курс на сближение с Францией и Россией.
После переворота 29 мая (11 июня) 1903 г. в Сербии произошла смена правящей династии. На троне оказался 60-летний Петр Карагеоргиевич и национальные радикалы, возглавляемые Н. Пашичем. Начинался период тесных союзнических отношений Сербии с Россией. Но подобный внешнеполитический разворот соседней славянской страны вызвал сильную озабоченность в Австро-Венгрии: неподконтрольная, находившаяся на подъеме национального самоопределения Сербия могла сыграть крайне опасную для Вены роль — пойти по пути объединения соседних славянских народов Боснии, Герцеговины, Далмации. Опасения венских политиков были небеспочвенны. В Сербии явно нарастали экспансионистские устремления. На официальном уровне правительственные круги России всячески избегали поощрять этот курс сербского руководства. Однако неофициально даже Николай II поддерживал территориальные претензии Сербии к Турции и, что самое опасное, к Австро-Венгрии.
Но пожалуй, наиболее драматично развивались послевоенные русско-болгарские отношения. И драматизм этот был весьма поучителен.
10 (22) февраля 1879 г. в средневековой столице Болгарии городе Велико-Тырново было торжественно открыто Учредительное собрание страны, а спустя два месяца принята Конституция Болгарии, получившая название Тырновской. За два дня до этого в Стамбуле был подписан Органический устав Восточной Румелии.
26 июня (8 июля) Великое народное собрание по рекомендации российского императора избрало князем Болгарии 22-летнего немецкого подпоручика, принца Гессенского Александра Баттенберга, племянника императрицы Марии Александровны, который в годы войны состоял в свите Александра II
[1469].
«Дабы не отдавать немецкому князю Болгарию в вотчинное управление, — писал Л. Н. Соболев,
[1470] — в княжестве введена была Конституция»
[1471]. Однако расчет Петербурга не оправдался. Изначально предполагалось сформировать коалиционное правительство из членов двух основных партий, представленных в Народном собрании, — либералов и консерваторов. Однако из-за острых разногласий замысел провалился. Началась острая борьба партий за власть, которая приводила к росту политической нестабильности в стране.
Уже на первой встрече с Александром II Баттенберг попросил разрешения изменить Тырновскую конституцию для сосредоточения в своих руках больших полномочий. Однако царь посоветовал князю действовать в рамках конституции, даже несмотря на крайне сложный расклад мнений по этому вопросу в самой Болгарии
[1472].
