Но это — лишь ответы на меньший вопрос.
А на более значимый вопрос никакого ответа нет, поскольку здесь требуется полное знание Господа, каковое изначально недостижимо. Если мы спросим, зачем Господь включил нас в свой Замысел, то в любом возможном ответе сможем лишь сказать: да потому что — включил; и не больше. Если вы не верите в своего Бога, — вопрос „в чем состоит цель жизни?“ задавать бесполезно: ответа на него нет. Но поскольку в далеком уголке (или далеких уголках) Вселенной развились существа, наделенные разумом, которые и задают такие вопросы, и даже пытаются на них ответить, можно обратиться к одному из таких курьезных существ. Будучи одним из указанных выше существ, дерзну заявить (говоря с нелепой самонадеянностью от имени Вселенной): „Я таков, каков есть. И ничего с этим не поделаешь. Можно продолжать пытаться выяснить, что я такое, кто я такой, но преуспеть вы не преуспеете. И зачем вам это знать, понятия не имею. Возможно, жажда знания ради самого знания как-то связана с молитвами, которые некоторые обращают к тому, что называют Богом. В высшем своем проявлении они, как мне кажется, просто благодарят Его за то, что Он таков, какой есть, и за то, что Он создал то, что создал, таким, каким создал“. Те же, кто верит в своего Бога, Создателя, вовсе не считают, что Вселенная достойна поклонения сама по себе, хотя увлеченное изучение ее может оказаться одним из способов почитать Его. И пока, будучи живыми существами, мы находимся (отчасти) в пределах Вселенной, наши представления о Господе и способы их выразить будут в значительной мере почерпнуты из созерцания окружающего нас мира. (Хотя всегда были и есть откровения, явленные как всему роду человеческому, так и отдельным людям.) Так что можно сказать, что основная цель жизни для любого из нас — это умножать в меру способностей наше знание о Боге всеми доступными средствами и через него быть подвигнутыми к восхвалениям и благодарению. Поступать так, как говорим мы в „Gloria in Excelsis“ — „Хвалим Тебя, благословляем Тебя, поклоняемся Тебе, славословим Тебя, благодарим Тебя, ибо велика Слава Твоя“. И в минуты наивысшего восторга мы можем воззвать ко всем тварным созданиям — присоединиться к нашему хору, говоря от их имени, как в Псалме 148 и в Песни трех отроков в огненной пещи в Книге пророка Даниила: „Хвалите Господа… горы и все холмы… деревья плодоносные и все кедры… пресмыкающиеся и птицы крылатые…“ Вот какой длинный получился ответ и в то же время слишком короткий. На такой-то вопрос!
С наилучшими пожеланиями —
Дж. Р. Р. Толкин»
[519].
9
Толкином и его произведениями начали интересоваться профессионалы. Первой «ласточкой» (или одной из первых) стал профессор Клайд С. Килби (1902–1986) из колледжа Уитон, штат Иллинойс. Конечно, Килби не столь яркая личность, как Рой Кэмпбелл или Норман Дэвис, однако целеустремленности ему было не занимать. Научной деятельностью Килби занялся достаточно поздно — получил степень магистра в 1931 году, а степень доктора философии (заочно) в университете Нью-Йорка в 1938 году. С 1951 года заведовал английской кафедрой в Уитоне. С 1940-х годов активно переписывался с К. С. Льюисом — до самой его смерти в 1963 году. А в 1964 году Килби побывал с визитом в Оксфорде, и там ему удалось встретиться и с Толкином. Вот как он сам вспоминал об этом:
«Я в первый раз встретил Толкина в конце дня 1 сентября 1964 года. Его слава росла, и он уже пытался любым способом избегать встреч с поклонниками. У его дверей более или менее постоянно толклись всякие посетители, и телефон был занят. Причины для этого были. Звоня из Соединенных Штатов, люди иногда забывали о разнице во времени и поднимали его с постели в два или три утра…
Не без волнения я подошел к дому 76 по Сэндфилд-роуд, открыл ворота, приблизился к двери и позвонил в колокольчик. Я ждал, как мне показалось, очень долго и уже собирался уходить, когда дверь открылась и там стоял Толкин. Он, как будто это само собой разумелось, пригласил меня войти, и мы прошли в кабинет на нижнем этаже, переделанный из гаража…
Я вкратце объяснил Толкину, кто я такой, и сказал, что, подобно тысячам других читателей, люблю его великую историю и рассматриваю ее как своего рода классику. Он высмеял идею быть классиком при жизни, но, думаю, слышать это ему было приятно. После этого он как будто стал оправдываться и сказал, что некоторые считают, что он живет в мире мечты. Он сказал, что это абсолютная неправда, и объяснил, что он всего лишь — заваленный работой филолог и обыкновенный гражданин, интересующийся повседневными делами, как все другие»
[520].
В 1965 году Клайд С. Килби открыл в Уитонском колледже центр по изучению творчества Толкина, К. С. Льюиса, Г. К. Честертона, Джорджа Макдональда, Дороти Сейерс, Чарлза Уильямса и Оуэна Барфилда. Сейчас этот центр называется The Marion Е. Wade Center, по имени основного спонсора. А в конце года Килби даже предложил Толкину приехать в Англию, чтобы помочь ему в работе над подготовкой «Сильмариллиона» к печати.
Толкин согласился, и лето 1966 года Килби провел у него.
В 1976 году, уже после смерти Толкина (но до выхода в свет «Сильмариллиона», подготовленного Кристофером), Килби напечатал небольшую книжку «Толкин и „Сильмариллион“», которую мы выше уже цитировали. Книжка эта до сих пор считается весьма полезным источником сведений о поздних годах жизни Толкина. Килби в ней писал: «Часто чувствовалось, что он (Толкин. — Г. П., С. С.) не успевает с достаточной скоростью и четкостью выговаривать слова — создавалось ощущение, что все его идеи одновременно пускаются в галоп, сопровождаемые калейдоскопическими сменами выражения лица»
[521].
Но рассказ Килби о работе над «Сильмариллионом» многих разочаровал. Автор нарисовал образ скучного престарелого джентльмена, страдающего от избытка неожиданно свалившейся на него популярности, измученного судебными баталиями, постоянно разгоравшимися вокруг его произведений, и слишком старого и усталого для того, чтобы завершить свой гигантский труд, чего ждали от него читатели чуть ли не всего мира. По впечатлениям Килби, Толкин в те дни практически не работал — ни над «Сильмариллионом», ни над чем-либо другим. Возможно, был прав один из рецензентов, отметивший, что книге Килби повезло выйти до того, как «Сильмариллион», подготовленный к печати Кристофером Толкином, появился на прилавках книжных магазинов.
10
Конечно, утверждая, что Толкин в те годы ни над чем не работал, профессор Килби был не совсем прав. Именно тогда (1965–1966) был написан «Кузнец из Большого Вуттона» — последнее законченное произведение, напечатанное при жизни Толкина.
«Эта сказка возникла странным образом, — писал Хэмфри Карпентер. — Американский издатель попросил Толкина (в сентябре 1964 года. — Г. П., С. С.) дать ему предисловие к новому изданию сказки Джорджа Макдональда „Золотой ключ“. Толкин в таких случаях обычно отказывался, но на этот раз, без всякой видимой причины, вдруг согласился. Он приступил к работе в конце января 1965 года. В тот период он пребывал в особенно мрачном настроении. К тому же он обнаружил, что книга Макдональда нравится ему гораздо меньше, чем раньше. „Дурно написанная, бессвязная и вообще плохая, несмотря на то, что в ней есть несколько запоминающихся моментов“. Надо заметить, что Толкин не разделял страстной любви, например, К. С. Льюиса к Джорджу Макдональду. Ему нравились книги про Керди, но большая часть творчества Макдональда была для него отравлена аллегорией и моралью. Однако, невзирая на всю свою нелюбовь к этой сказке, он усердно взялся за дело, как будто желал доказать самому себе, что он все еще способен работать, как раньше, и может закончить начатую работу. Пытаясь объяснять юным читателям, для которых предназначалось издание, смысл слова „волшебство“, он начал предисловие так:
