«Пытались ли Вы защитить себя и как именно?»
«Да, я швыряю в нее тапками!»
Ланс посмотрел на Марину сперва с подозрением, потом с подозрительным интересом, и зрачки киборга вспыхнули красным. Гостья напряглась, заозиралась в поисках поддержки, однако все космолетчики вели себя так, будто ничего не происходит — вернее, они ничего не замечают. Весьма нарочито не замечают, только Полина не выдержала и сдавленно захрюкала в кулак.
Несколько минут слышалось лишь шуршание карандашей по бумаге, услаждающее слух инспекторши и наполняющее души экипажа радостным предвкушением.
Дэн перевернул лист. Там был только один, последний вопрос: «Имеются ли у Вас претензии к Вашему опекуну и ближайшему окружению и какие именно?», зато строчек для ответа — до конца страницы.
Рыжий почесал карандашом за ухом, вспоминая самые вопиющие прегрешения сокомандников, и принялся упоенно перечислять свои обиды: «Глумятся над моей любовью к сладкому, воруют личные вещи (кружку), не дают стоять в душе больше часа, лечат по всякой ерунде, запрещают восполнять энергетические потребности алкоголем, требуют надевать скафандр для работы в опасных для людей условиях, тем самым принижая меня до своего уровня, заставляют спать по восемь часов (в отдельной каюте, мне страшно!!!), порвали любимый свитер…»
Строчки кончились, желание сублимировать досадный затык с трассой — нет, и Дэн прибег к помощи классики: «А на неделе капитан велел мне почистить унитаз, а я начал со стока, а он сорвал сидушку и ейной крышкой начал меня в харю тыкать… Милая Кира, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда в армию, людей стрелять, нету никакой моей возможности…»
Инспекторша почувствовала неладное и занервничала еще больше, даже людям стало заметно.
— Все, заполнили? — нетерпеливо поинтересовалась она, глядя, как Дэн мельчит уже на полях анкеты.
— Еще сто сорок три секунды! — жалобно взмолился Ланс.
— Автограф не забудь поставить, — ревниво напомнила Полина. — И заснять для коллекции.
В итоге лист у увлекшегося «котика» пришлось отбирать силой — ну вот так всегда, только начало получаться, как люди начинают бессовестно им владеть и жестоко управлять!
Торжество Марины длилось недолго: первой страницы анкеты карандаш вообще не коснулся. Зато на обратной стороне листа…
— Может, оставите его нам? — с надеждой спросила Полина, понаблюдав за реакцией гостьи. — Я их собираю.
— Нет! — Красная как мак инспекторша поспешно затолкала лист в папку, поглубже и чистой стороной вверх. — Это тоже очень… показательный ответ.
Последнюю пару месяцев Ланс усердно штудировал пособия по академической живописи и на днях добрался до обнаженной натуры. Увы, имеющаяся в наличии натура решительно отказывалась обнажаться (особенно почему-то мужская и капитанская!), но Ланс быстро нашел выход — инфракрасное зрение в сочетании со сканером позволяло видеть сквозь одежду, пусть не очень четко, зато с бонусом из внутренних органов. А тут еще такой хороший, плотный листок подвернулся! Никто ж не говорил, что заполнять его надо именно буковками, дали, и все!
Терпеливо дождавшись своей очереди, Дэн с непроницаемым лицом протянул Марине анкету. Почерк у навигатора был хороший, разборчивый, Bradley Hand НТС. Даже шестым кеглем прекрасно читался, что произвело эффект запивания водки спиртом.
Кажется, инспекторша хотела что-то сказать, но не смогла: киборги смотрели на нее с одинаково невинным видом. У Ланса получалось искреннее, у голубоглазого Дэна — умильнее.
Стиснув папку под мышкой, словно там трепыхалось что-то живое и опасное, Марина скомканно попрощалась и без оглядки вылетела из корабля.
— Заходите еще! — вежливо крикнул Тед ей вслед, расставляя шашки для следующей партии. — Блин, опять мне черными…
* * *
Кира позвонила через час. Судя по ее лицу, она только что хорошенько прорыдалась и до сих пор утирала слезящиеся глаза.
— Ну и что это было? — укоризненно поинтересовался Станислав.
— Наша неофитка… — Кира вспомнила какой-то из пунктов анкеты и была вынуждена прерваться, чтобы тоненько, с подвыванием всхлипнуть в ладони. — Хорошая девушка, но уж больно… радикальная. Считает всех разумных киборгов, отказавшихся покидать своих официальных хозяев, наивными жертвами стокгольмского синдрома, а их владельцев — бессовестными эксплуататорами и рвется их изобличать.
— Но ты же прекрасно знаешь, что мы не такие! К чему тогда эта дурацкая проверка?
— Я проверяла не вас, — Кира посерьезнела, — а Марину. К сожалению, любое общественное дело порой привлекает… людей, которые в реальности понятия не имеют, чем им предстоит заниматься и с кем столкнуться. Вот я и решила ее немножко… отрезвить.
— А почему именно нами-то? Как бы бедная девушка после такой проверки в антидексисты не подалась!
— Потому что вы еще самые вменяемые, — честно сказала Кира, но не успел Станислав возгордиться, как она глянула на лежащие перед ней листы и, снова всхлипнув, добавила: — Ну, по крайней мере, я так раньше думала!
ОТПУСТИ
Импульсивные решения обычно либо самые верные, либо самые идиотские, и это был второй вариант. Ночь, бессонница, одиночество… Он ворочался до четырех утра, а потом внезапно взял и отправил сообщение едва знакомому человеку. А тот взял и сразу же перезвонил — у них, оказывается, сейчас день, и да-да, он немедленно свяжется с Кирой Гибульской и все организует!
Спать расхотелось окончательно.
«Третий шанс» только вчера вернулся из долгого рейса, экипаж наслаждался заслуженным отпуском и запросто мог послать владельца судна читать трудовое законодательство, но отношения между ними были не столько деловыми, сколько дружескими.
— Не, мне, конечно, не сложно быстренько смотаться на Землю и обратно… — печально соврал поднятый ни свет ни заря Козырь, пилот и одновременно капитан судна. — Но ты уверен, что тебе самому нужно туда лететь? Давай ты по картинкам выберешь, а мы с Марьяной за ней сгоняем.
— Нет, — решительно возразил он, — я должен обязательно увидеть ее вживую, поговорить, заглянуть в глаза…
— Да ладно тебе, — ухмыльнулся Козырь. — Вот Хрущак даже женился по инфранету, и ничего, нормально живут, уже трех детишек настрогали. Хотя при первой встрече его, конечно, чуть кондрашка не хватила…
— Все будет в порядке, космические перелеты мне врачи не запрещали. — «Просто категорически не рекомендовали». — Заодно и развеюсь, давно со станции не выбирался.
Естественно, ни черта не получилось в порядке. Несмотря на все старания пилота, корабль не мог полностью избежать перегрузок — терпимых для здорового человека, но изломанное тело мстило за каждый гиперпространственный скачок болью в остатках позвоночника, тошнотой и долго не проходящей слабостью.
