К весне в здешних краях порядок наведем, жирок накопим, а осенью за Паонику возьмемся. Тебе есть за что с вонючек спросить, а мне и подавно, но сперва пусть шады Оресту лапы повыдергают, только сам о морисках не думай! Придет время, объясню я этому зверью, что им у нас, как и нам у них, делать нечего. Может, моя матушка, выбирая мне имечко, и погорячилась, но деваться-то некуда – нет у нас другого Сервиллия с мозгами, так что быть мне божественным, а тебе – моим доверенным стратегом. Ну а не выгорит – ни нам, ни павлину хуже не будет, некуда хуже.
Теперь о том, чего не отложишь. Поганому щенку – конец, но радоваться рано, если промешкаем, новый прискачет, так что отгуляем, парней наших перезнакомим и за дело! Гада, что при сервиллионике болтался, кончать надо быстро и со всем кублом. Приедешь, поговорим, как это обтяпать, чтобы лишних не положить. Кирка нам еще пригодится, война стоит дорого, сережек с колечками на всё про всё не напасешься, так что людишек беречь придется. Это Орест горазд обдирал своих по провинциям рассылать, а нам по-хозяйски прибираться нужно, аккуратно. Но и тянуть нечего, и так дотянули.
Да, чтоб не забыть, девчурке своей лекаря все же добудь. Не добудешь – отберу у епископа, Сервиллий я богоданный или кто?..»
3
То, что от перечитываний письма лучше не становятся, Капрас понял еще в Кагете над рассказом старого приятеля о гибели Задаваки. Вот и теперь можно было до одури разглядывать откровения Турагиса и злиться на его покойную мамашу, суть не менялась – застоявшийся стратег рвался в драку и видел только то, что хотел, то есть готовность маршала Капраса порвать с Паоной и перейти под командование местного Сервиллия. Доля вины была и на самом Карло, накатавшем столь пустое письмо, что его можно было заполнить чем угодно, вот старик и заполнил… Теперь оставалось лишь продолжить в том же духе, а именно радостно и предельно кратко сообщить о готовности промять своих людей и заодно обсудить дела. И все равно на первой фразе маршал застрял.
Испортив с полдюжины листов, Карло начал закипать. Каждое следующее начало оказывалось глупей предыдущего, а за неплотно прикрытой дверью, мешая сосредоточиться, пререкались какие-то бацуты. Упавшая на и без того нелепое «необычайно польщен высокой оценкой» клякса оказалась еще и пресловутой последней каплей. Отшвырнув перо, маршал рывком распахнул дверь в приемную и увидел пару адъютантских спин. Негодники развлекались, наблюдая за склокой в столовой, где отважный Микис загораживал маршальский стол от побагровевшего Ставро.
– … тля! – сжимал кулаки толстяк. – Я – доверенный помощник стратега!
– Это стол господина командующего, – шипел Микис, – твое место за столом для комнатных слуг. Ступай вниз!
– Я сяду здесь, дура ты худосочная!
– В ведро ты сядешь. Помойное. А ну пошел вон, пока не вывели!
– Меня?!
– А кого еще? Другой скотины сюда не вваливалось. Сказал бы кто твоему стратегу, пусть хлев затворяет, а то ходят тут… Пахнут…
– Шкуру б с тебя содрать!
– Руки коротки! Чем твой хозяин думал, когда такое чучело брал? Пальцы обкусанные, рубаха коробом. Хотя чего еще в такой дыре найдешь? Провинция…
– Мокрица! Никчема! Раздавлю…
– Это ты можешь! Сала – боров обзавидуется, и манеры те же.
Окажись поблизости сочинитель комедий, он бы замер от восторга, стараясь запомнить каждое слово и каждую гримасу, но Капрас пьесок не кропал.
– Молчать! – с непонятной злостью рявкнул маршал. – Устроили тут…
– Этот за чистый стол лезет! – Микис ткнул пальцем в подобравшегося Ставро. – Да еще и локти… Рассыплет все, а где сейчас мускатный орех взять? Кардамона нет, перец алатский кончается… Захолустье. Привыкли на одном имбире…
– Ступай прочь, – велел слуге Карло и обернулся к адъютантам. – Почему не прекратили?
– Господин маршал… – глаза Йорго предательски бегали, – мы… мы работали и не сразу… расслышали.
– Вымыть уши! Немедленно! И доложить об исполнении. Ставро, передашь стратегу, я исполню все его пожелания!
Вот как сказанулось, и писать не нужно!
– Стратег узнает обо всем, – толстяк был все еще хмур и красен. – О негодяе, которого вы держите.
– Поешь лучше, – отмахнулся Капрас, – и отправляйся.
– Я требую извинений, – Ставро уселся за спорный стол и спихнул какую-то крышку. Запахло лимоном. – Или эта гнусь будет мне прислуживать, или ей ошпарят руки. У меня на глазах.
– Чушь! – Маршал обернулся, адъютанты вопреки приказу были на месте. – Распорядитесь, чтобы Ставро и его охрану накормили. Само собой, не здесь!
– Я требую извинений! – уперся, видимо, укушенный Пургатом чудак. – От вас! За твоих мерзавцев спрос с тебя! И не думай, что стратег тебе спустит!
– Стратег не спустит тебе, – как мог спокойно сказал Карло. – Уймись.
Совет пропал зря, вернее, не пропал, а стронул лавину. Ставро не унялся, куда там, но Микис был забыт, настала очередь Турагиса.
– Да куда он без меня! – брызгал слюной расходившийся толстяк, никого не слушая и, похоже, не соображая. – Стратег, как же! Ни мозгов, ни денег, так бы лошадям хвосты и крутил… В приграничной дыре… Это я его к делу пристроил. Я, Ставро Зервас! Как скажу, так и будет. Старый пень за меня всех заживо сварит! И тебя с девкой твоей, то-то повеселимся…
– Йорго, – велел Капрас, – доставишь этого красавца в Речную Усадьбу, все расскажешь, а заодно передашь, что я принял приглашение стратега.
– Да, господин маршал.
– Выполняй.
– А ну стой! – Ставро вскочил, опрокинув стул, схватил тарелку, грохнул об пол, потянулся за следующей. – Придурок! Тыква мундирная!
– Разрешите взять драгун? – адъютант, молодчина, был спокоен.
– Бери, – сквозь грохот и звон разрешил маршал, – и дай пистолет.
Стрелять Карло не собирался, но взять в руки оружие захотелось.
– Сейчас, господин маршал. Только что зарядил… А ну, поставь!
Йорго всего лишь спасал алатский бокал, но беснующийся толстяк вздрогнул и замотал головой.
– Поставь.
– Слушаюсь…
Спасенный хрусталь вернулся на стол, а для разнообразия побелевший придурок таращился на пистолет в адъютантской руке. И дрожал.
– Господин маршал, – лепетал недавний храбрец, – простите! Я забылся… Сам не знаю, как вышло. Это от полнокровия, у меня полнокровие, а я выехал… Господин стратег мне доверяет, я не мог подвести… Я выехал, не поставив пиявок, и вот… Это дурная кровь, я бы никогда не осмелился! Я так предан господину стратегу! Он великий человек… Он победит морисков! Он и вы! Господин маршал, у меня был приступ… Я мог что-то сказать, что-то ужасное! Я не помню, что говорю, это от чрезмерности… Мне нужен лекарь…
