По залу пронесся возбужденный ропот, точно легкий ветерок тронул колосья в поле. Несколько смельчаков тут же подняли руки.
Первым слово получил какой-то студент. Быстро назвав себя, он разразился длиннющей тирадой о двойственной природе добра и зла. Начал с Древней Греции и Рима, потом перешел к Средним векам. Когда он дошел до Возрождения, в зале начали проявлять признаки нетерпения.
– Хорошо, молодой человек, – прервал его журналист. – Скажите, у вас есть какой-нибудь вопрос к нашим участникам или же вы намерены демонстрировать нам свой ораторский талант?
За этой репликой последовал взрыв хохота. Студент вспыхнул и, так и не задав вопроса, с видимой неохотой расстался с микрофоном.
Следующим поднялся священнослужитель в черной сутане, возможно англиканский пастор – Пери плохо разбиралась в различиях между христианскими конфессиями. Он сообщил, что дискуссия доставила ему истинное наслаждение, однако выступление первого оратора, утверждавшего, что религия противится свободному обмену мнениями, показалось ему по меньшей мере необоснованным. История Христианской церкви знает немало примеров, убеждающих в обратном. Многие университеты Европы, включая тот, где все мы сейчас находимся, начинались именно с теологических кафедр, заявил священник. Разумеется, атеисты имеют право открыто высказать свое мнение, недопустимо лишь, чтобы они при этом искажали факты.
После этого вспыхнул короткий спор между священником и бородатым профессором, который, как поняла Пери, и был тем самым атеистом. Профессор заявил, что религия не только никогда не благоприятствовала свободным дискуссиям, но и веками играла роль Немезиды. Когда Спиноза поставил под сомнение учение раввинов, никто не восхитился мощью его интеллекта. Напротив, он был изгнан из синагоги. Столь же печальными примерами богата история христианства и ислама. Будучи поборником науки и прогресса, он может только радоваться тому, что в современном мире влияние религии становится все менее значительным, завершил свое выступление профессор.
После этого микрофон получила элегантная дама средних лет. Религия и наука никогда не были и никогда не станут союзниками, заявила она. На протяжении всей истории человечества и на Западе, и на Востоке множество философов и ученых подвергались преследованиям со стороны религиозных властей. Дама обращалась ко второму профессору, который, как поняла Пери, был не только известным ученым, но и глубоко верующим человеком.
Пожилой профессор оказался далеко не так красноречив, как его коллега-атеист. Говорил он с сильным ирландским акцентом и каждое слово произносил неспешно, словно пробуя его на вкус. С его точки зрения, никакого конфликта между религией и наукой не существует, сказал он. Если мы не будем воспринимать их как воду и масло, которым не дано соединиться, они могут идти рука об руку. Он лично знаком со многими учеными, ведущими специалистами в своих областях и при этом ревностными христианами. Как говорил Дарвин, который, как известно, никогда не был атеистом, нелепо сомневаться, что человек, верящий в Бога, может быть сторонником теории эволюции. Кстати, многие ученые, провозглашающие себя сегодня убежденными атеистами, в глубине души сохраняют веру.
Пери, так и не сумевшая отыскать свободное место, прислонилась к стене. Она не сводила глаз с Азура, который слушал выступавших, подперев подбородок рукой. На лице его светилась загадочная улыбка, каштановые пряди упали на лоб. Однако ему не пришлось долго хранить молчание. Следующий вопрос был адресован ему.
Микрофон взяла девушка из первого ряда. Как только Пери увидела ее безупречно прямую спину и черные блестящие волосы, собранные в хвост, она тотчас узнала Ширин.
– Профессор Азур, как человек свободомыслящий, я постоянно вхожу в противоречие с правилами религии, в которой была воспитана. Надменность так называемых знатоков и мыслителей не вызывает у меня ничего, кроме раздражения. Так же как и банальности, которые твердят все эти имамы, священники и раввины, на самом деле пекущиеся только о собственной выгоде. Простите за откровенность, но все это какой-то гребаный фарс. Ваша книга меня просто перевернула. О самых тонких и сложных вопросах вы говорите ясно и убедительно. Именно вы научили меня понимать других людей, сопереживать им. Скажите, когда вы пишете, вы думаете о том, кто ваши читатели?
Азур склонил голову набок, на лице его появилась улыбка, полная благодарности и участия, но этого Пери не заметила, так как внимание ее отвлекла ярко-голубая рубашка, мелькнувшая совсем рядом. Тот самый парень, который не впускал ее. Она вжалась спиной в стену, однако грозный страж и не думал смотреть в ее сторону. Сжав челюсти, он не сводил откровенно враждебного взгляда со сцены, а точнее, с одного человека на ней – профессора Азура.
Как только Ширин опустилась на свое место, парень тотчас устремился к ней, ловко лавируя через битком набитый зал. Остановившись рядом с Ширин, он наклонился к ней, как будто прося микрофон. Пери не видела, что произошло между ними, она лишь заметила, как напряглась спина Ширин. Выхватив микрофон, парень повернулся к участникам дискуссии и оглушительно заорал:
– У меня вопрос к профессору Азуру!
Лицо Азура помрачнело. Однако он кивнул, приветствуя молодого человека, которого, несомненно, хорошо знал.
– Слушаю вас, Трой.
– Профессор, в одной из своих ранних книг – насколько я помню, она называлась «Долой дуализм!» – вы заявили, что не намерены вступать в дебаты ни с атеистами, ни с теистами. И тем не менее сейчас вы занимаетесь именно этим, если только перед нами не сидит ваш клон. Скажите, что произошло? Вы ошибались тогда или совершаете ошибку сейчас?
Азур улыбнулся, но совсем не такой улыбкой, какой встретил вопрос Ширин. Теперь его лицо выражало лишь холодную уверенность.
– Вы вольны сколько угодно критиковать мои слова, Трой, если только не искажаете их смысл. Я не утверждал, что никогда не буду вступать в дебаты с атеистами и теистами. Я говорил… – Азур выгнул бровь. – Может, у кого-нибудь есть с собой эта книга? Я бы сам не прочь понять, что имел в виду.
По аудитории прокатился смех.
Ведущий протянул ему книгу. Азур быстро нашел нужную страницу.
– Вот здесь! – Прочистив горло – довольно театрально, отметила про себя Пери, он начал читать: – «Основополагающий вопрос о том, существует ли Бог, порождает множество утомительных, бессмысленных и безрезультатных споров, которые остаются таковыми, несмотря на то что в них участвуют умные и образованные люди. Мы слишком часто убеждаемся в том, что и атеисты, и теисты не готовы отказаться от гегемонии Факта. Их кажущееся несогласие повторяется, как надоедливый припев. Подобные словесные баталии, строго говоря, даже не могут называться дебатами, так как их участники, вне зависимости от выражаемой ими точки зрения, заведомо убеждены в незыблемости собственной позиции. Там, где нет вероятности изменений, нет и почвы для реального диалога». – Профессор Азур закрыл книгу, поднял голову и обвел аудиторию взглядом. – Поймите, друзья мои, участие в открытой дискуссии подобно влюбленности. – Голос его был невозмутим, жесты – спокойными и выразительными. – Когда она подойдет к концу, все ее участники должны стать другими людьми. И если вы не готовы измениться, значит вы не готовы к философским спорам. Я утверждал это в прошлом и утверждаю это теперь.
