– Эти парни еще не связаны с нашей фирмой, – объяснил он.
– А кто они? – поинтересовалась я.
– Группа называется Death Cab for Cutie
[38], играет инди-рок. Они из Биллингема. Я видел их несколько месяцев тому назад на небольшом концерте. Их музыка не выходила у меня из головы. Так бывает, когда слышишь что-то стоящее. – Кэйд отпил глоток коктейля. – Я пытаюсь уговорить Джеймса подписать с ними контракт. Но понимаю, что битва все равно будет проиграна.
– Нет, если ты этого не захочешь. Если ты в них веришь, подписывай с ними контракт.
Музыканты вышли на сцену, свет в зале приглушили. Толпа начала аплодировать.
– Раньше это срабатывало, – продолжал Кэйд. – Кажется, я теряю чутье. И думаю, Джеймс об этом догадывается.
– Не наговаривай на себя.
Группа заиграла, и меня поразило звучание, особенно голос солиста.
– Вау, они замечательные. По-настоящему хороши, – сказала я.
Мы оставались в клубе до последней песни, потом двинулись следом за толпой к выходу. От выпитого коктейля я чувствовала себя легкой и воздушной, поэтому Кэйд предложил заглянуть в бар и выпить еще по чуть-чуть. Я не стала отказываться.
После еще двух коктейлей мы оба уже смеялись. Все проблемы Кэйда, которые он носил с собой, растаяли как дым.
– Ты волшебница. Ты все превращаешь в счастье, – сказал он, сидя на соседнем табурете.
Я засмеялась и пригладила его волосы.
– Волшебница, значит?
Он кивнул, расслабленно прикрыв глаза от моего прикосновения:
– Заколдуй меня.
Я взмахнула соломинкой, делая вид, что это волшебная палочка.
– Фокус-покус, – произнесла я.
Смеясь и спотыкаясь, мы вышли из бара. Я чувствовала себя совершенно отрешенной. И я не могла вспомнить, когда пила так много. Кэйд взял меня за руку.
– Куда дальше, миледи? – спросил он, когда мы проходили мимо тату-салона. – Погоди-ка, ни у меня, ни у тебя нет татуировок. Давай сделаем.
– Сейчас? – икнула я. – Правда?
– Почему нет?
– Ну я могла бы назвать парочку причин… К примеру, всепоглощающее чувство сожаления, которое охватит нас утром.
Кэйд провел рукой по волосам, и я увидела, как беззаботная улыбка тает на его лице. Как будто солнце закрывает туча.
– Твоя проблема в том, Кайли, что ты никогда не рискуешь. Ты боишься отойти слишком далеко от твоей зоны комфорта.
– Это нечестно, – возмутилась я.
Он пожал плечами:
– Может быть, это нечестно, но такова правда.
Я нервно усмехнулась:
– Что ж, если ты считаешь меня слишком осторожной, то я думаю, что ты чересчур импульсивный.
Мои щеки пылали. Как он может быть таким резким? Таким…
– Послушай, детка. – Кэйд взял меня за руку. – Я не должен был этого говорить, я просто…
– Ты хочешь, чтобы я прыгала, когда ты велишь мне прыгать?
– Нет, – торжественно ответил он.
– Кэйд, я не твои приятели-музыканты. Я не…
– Я знаю. – Он взял мои ладони. – Я был не прав. Не знаю, почему я это сказал.
– Но ты сказал.
– Послушай, – продолжал он, – забудь то, что я говорил. Ты не слишком осторожная, ты умная, красивая и мудрая.
– И, судя по всему, – добавила я, – с огромным изъяном, раз я не бросаюсь в первый попавшийся тату-салон, чтобы мне накололи на заднице дельфина.
Я не выдержала и расхохоталась. Кэйд тоже засмеялся.
– Вот на такую татуировку я бы взглянул, – хмыкнул он.
– А знаешь что? – Я снова посмотрела на салон. – Почему бы и нет?
У Кэйда расширились глаза:
– Дельфин?
– Нет, – ответила я. – Но что-нибудь еще, – я кивнула, – почему бы и нет? Ты прав. Я слишком осторожная.
– И ты права, я чересчур импульсивен.
Я с силой выдохнула:
– Давай сделаем татуировку.
– Правда?
– Да, – ответила я с такой уверенностью, о присутствии которой я даже не догадывалась. – Что будем накалывать? – спросила я, рассматривая изображения драконов, римских цифр и индейских символов в витрине. – Никаких морских млекопитающих.
Кэйд почесал подбородок:
– Как насчет одинаковых бабочек?
Мы оба рассмеялись.
– А если слово? – предложил он.
– Какое, например?
Кэйд подошел ко мне поближе, его взгляд нежно коснулся моего лица.
– Как насчет «всегда»?
– Всегда, – повторила я с улыбкой.
Мы вошли в салон, Кэйд впереди, я за ним. В кресле в глубине комнаты сидел крупный лысый мужчина, весь покрытый татуировками.
– Добрый вечер, – поздоровался он. – Чем могу помочь?
– Мы бы хотели сделать две татуировки.
Когда Кэйд произнес эти слова, у меня упало сердце. Неужели мы действительно это сделаем?
– Хорошо, – ответил мастер.
Кэйд почесал голову:
– Вы знаете, как будет «всегда» по-французски?
– Toujours, – ответил лысый. – Я проучился один семестр во Франции.
– Toujours, – повторил Кэйд, повернувшись ко мне. – Во имя тебя. Во имя нас. Во имя Нормандии.
Мы перелистали альбом, выбрали шрифт, о котором мастер сказал, что он особенный, из 1940-х годов. Якобы он использовался на обложке альбома Фрэнка Синатры тех лет.
– Я первый. – Кэйд уселся в кресло. Тату-мастер набросал эскиз, и мы определились с размером. Кэйд решил, что хочет татуировку на плече. Я видела, как он сморщился, когда игла коснулась его кожи. Увидев кровь, я отвернулась. Когда подошла моя очередь, я заколебалась.
– Наверное, мне не стоит этого делать. – Я пошла на попятный.
– Сделай это ради меня, – попросил Кэйд. – Ради нас.
Его взгляд был таким властным, и в эту секунду я поняла, что ради этого мужчины я сделаю все что угодно.
Я крепко зажмурилась.
– Ладно. – Я указала на свое правое плечо. – Вот здесь. Давайте.
Боль была сильной, я сжалась от первого укола иглы.
– Постарайтесь не шевелиться, – попросил мастер. Его голос был низким и успокаивающим. Я слушала его рассказ о паре, которая заходила незадолго до нас, чтобы сделать татуировку колец на безымянных пальцах. Я все время думала о том, останемся ли мы с Кэйдом вместе навсегда.
