Подошел сомелье и, откупорив заранее выбранную Райаном бутылку красного вина, разлил вино по бокалам.
– Милая, – нежно произнес Райан, когда я сделала первый глоток, – у тебя самое большое сердце, других таких людей я не знаю. Как я мог бы винить тебя за что бы то ни было?
Я подумала о своих статьях и о том, сколько усилий я приложила к тому, чтобы не позволить эмоциям взять верх над непредвзятой позицией репортера. В первой половине этого дня я взяла интервью у руководителя Миссии, корпулентной дамы по имени Мелисса. Она заглядывала мне в глаза и практически умоляла меня защитить их организацию от тех самых девелоперов, с которыми работал Райан. Застройщики горели желанием построить дорогие многоквартирные дома, заодно согнав с насиженного места сотни бездомных бродяг.
Согласна, площадь Пионеров и ее окрестности – это не самое приятное место в Сиэтле. Снос существующих домов и новое строительство могло бы вдохнуть свежую жизнь в эти улицы. Но Райан нарисовал слишком мрачную картину места, которое я любила много лет назад и люблю до сих пор. Любой неравнодушный к судьбам других людей человек поймет, что новая застройка этих кварталов приведет не только к закрытию миссии «Евангелие надежды», но и к уничтожению тысяч дешевых квартир и двух приютов для бездомных. Таким образом, интересы девелоперов, многим из которых Райан помогал осуществлять финансовые вложения, противоречили интересам города Сиэтла.
– Думаю, мне просто нравится это место, именно такое, как сейчас, – сказала я. – В этих кварталах ощущается старый Сиэтл. Понимаю, у него неприглядный вид. Но там живут много людей.
– Кажется, и ты там когда-то жила?
На этот вопрос я предпочла бы не отвечать, поэтому я принялась раскладывать на коленях салфетку.
– Нет, – наконец ответила я, – но я была знакома с тем, кто там жил.
Я не призналась в том, что долгие годы интерес к этому человеку не оставлял меня в покое, временами разъедая меня, словно раковая опухоль. Я мучила Google, но Кэйд, казалось, не только ушел от меня, но и исчез с поверхности земли. Но теперь эта история осталась в прошлом.
Райан подозрительно поднял бровь.
– И кто же этот человек?
– Никто, – пробормотала я, отчаянно желая сменить тему. Мне настолько же сильно не хотелось говорить о моей прошлой любви, как не хотелось слушать о личной жизни Райана, особенно о женщине, с которой он встречался до меня. Ее звали Ванесса, она была красавицей с Юга. Их с Райаном отцы, оба благородного происхождения, были лучшими друзьями и магнатами в мире недвижимости со связями на Восточном и Западном побережьях. Именно она должна была стать миссис Райан Уинстон – ко всеобщей радости – до того, как в его жизнь вошла я и разрушила эти коллективные планы. Представьте только выражение их лиц: «Мама, папа, это Кайли. Я люблю ее. И у нее татуировка!»
Когда в самом начале наших отношений я попыталась обсуждать ситуацию с Райаном, он ответил прямо:
– Ты же знаешь, что нам с Ванессой суждено было стать лучшими друзьями. Мы выросли вместе.
– Но она все еще тебя любит, – заметила я, и мое сердце пропустило удар.
Райан покачал головой.
– Нет, она меня не любит.
– Райан, я женщина, и я вижу, как она на тебя смотрела в Западной Виргинии.
Она приезжала со своей семьей в Гринбрайер на ежегодный праздник, в котором Райан, его семья и их друзья традиционно принимали участие, как делали это их предки. Мужчины играли в гольф, женщины общались за ланчем. Я сумела пережить эту пытку только благодаря сочувствию одного официанта, который плеснул в мой сладкий чай немного бурбона.
Призрак – так Трэйси называет юношеские влюбленности. Им нельзя позволить задерживаться.
Я посмотрела на своего жениха, выпрямившегося в кресле. Да, мы пришли в мир из разных мест и смотрим на него по-разному. Но Райан захотел быть со мной, а я не хотела отказываться от него. Наше прошлое закончилось. Райан стал моим настоящим. Я была благодарна за то, что наши некогда отдельные пути соединились и этим вечером привели нас сюда вместе. Мы теперь вместе навсегда. Навечно.
– Я так тебя люблю, – прошептала я, скользя рукой по белой скатерти и дотрагиваясь до его пальцев.
– И я тебя люблю, – ответил он с таким чувством, что я, клянусь, ощутила эти слова всей душой.
А дождь между тем стучал в окно. Полная луна выглянула в небольшой просвет между тучами, отчаянно пытаясь вырваться из-за облачного занавеса. Суперлуние, сказала Трэйси. Врач, не чуравшаяся мистики, она то и дело говорила о каком-то астрологическом явлении, которое, судя по всему, происходило этим вечером. И хотя меня астрология совершенно не интересовала, я все-таки ждала и любила ее ежедневные сообщения. Почему-то я испытывала особый прилив сил, когда меня аккуратно направляла моя лучшая подруга.
И теперь я гадала, не объясняет ли метафизика нетерпение Райана. Я задумалась об этом, отпивая вино и смакуя его во рту, одновременно бархатистое и пряное. Я услышала характерное потрескивание внутри бокала, и в голове мгновенно всплыло болезненное воспоминание. Как и всегда, я прогнала его прочь, далеко-далеко, где ему было самое место. Я давно перестала чувствовать боль в сердце, с которой я так долго жила.
Пусть я не поставила точку, но вкусила мудрость. Тот, кому хотя бы раз разбивали сердце или всего лишь ранили его, знают, что в фактах присутствует окончательность. Он ушел. И я поняла, что, если человек хочет уйти, вы его отпускаете.
Райан снова наполнил вином мой бокал и начал рассказывать, как прошел его день. Я узнала о том, что один из его коллег уснул во время совещания, на котором присутствовал президент компании. Все могло кончиться печально, если бы Райан не включил будильник на своем мобильном и не разбудил коллегу. У меня даже глаза защипало от его доброты, а лицо расплылось в улыбке.
– Я счастлива, – неожиданно произнесла я. Слова сорвались с моих губ или, возможно, вырвались из самого сердца. Я не смогла их удержать. – Ты делаешь меня такой счастливой.
Райан подмигнул мне и помахал рукой, подзывая официантку. Через секунду она уже стояла возле нашего столика.
– Принесите мне, пожалуйста, негрони.
– Сию минуту, сэр. – Официантка направилась к бару.
Мы ели лосося с картофелем, поджаренным на утином жире, и креветки.
– Островаты, на мой взгляд, – оценил Райан, откусывая кусочек. – А ты что скажешь?
Райан разбирался в еде, это было необходимо для жениха девушки-гурмана, и все же в отличие от меня он не любил острое. Невозможно поверить, но я едва не обеспечила ему ожог языка третьей степени, когда в первый раз приготовила ему завтрак. Соус «Табаско», которым я приправила омлет, оказался не слишком удачной идеей. Я усвоила урок.
– Может быть, закажешь что-то другое? – предложила я, но Райан ответил, что он счастлив видеть, как я наслаждаюсь едой. Мы заговорили о свадьбе. Если в разговоре возникала неожиданная пауза, когда кто-то из нас обдумывал ключевую деталь, наши взгляды устремлялись в разные уголки ресторана. Мы дополняли друг друга. Это было комфортно и мило, как и вообще жизнь с Райаном, нынешняя и будущая. Я допила еще один бокал вина, все более расслабляясь.
