А десять лет назад Тирхствин придумал спустить в свирную расщелину следопыта. Из любопытства или по какой-то другой причине, это неважно. Призвал Мурдвина. Тот согласился. Потом случилось что-то странное. Веревка закрутилась, задергалась. Людям, которые ее держали, показалось, что на нее навесили целую глыбу. А Мурдвин вернулся обезумевшим и немым.
– До твоей встречи с ним, – заметила Миалинта.
– Но даже мне он не рассказал, что именно случилось в расщелине. Всякий раз, как я с ним заговаривал об этом…
– Что?
– Он просто замолкал.
– Просто замолкал?
– Да.
– Любопытно.
– Тут важно другое. Из свирной расщелины он вернулся не с пустыми руками. Он вернулся с пустышкой. Точнее, с действующим лигуром, который в свое время туда бросили. Мурдвина привели к Тирхствину. Возможно, на этой встрече был и Зельгард. Это логично. Наместник хотел первым услышать то, что скажет следопыт. А дальше решить, стоит ли это слышать кому-то еще. Мурдвин не сказал Тирхствину ни слова, но отдал ему лигур. Наместник наверняка удивился такой находке. Ведь он не знал, не догадывался, как именно лигур попал в расщелину. Позже Мурдвина упрятали на гиблых ярусах. Подальше от людей. Думаю, Тирхствин надеялся однажды что-то выведать у него. Или просто боялся убить, не зная, что после этого произойдет. Как ты сама говорила, люди боятся черноитов.
– Десять лет назад, – прошептала Миалинта.
– Да. Именно тогда Лианил, сын наместника, стал черноитом. Не думаю, что это совпадение. Ты сама говорила, что он был любопытным мальчиком, которому многое разрешали. Он свободно ходил куда хотел, даже в хранилище. Возможно, так Лианил наткнулся на лигур из свирной расщелины. На бывшую пустышку. Быть может, прошел рядом или прикоснулся к нему. Этого было достаточно.
– И ты думаешь… – Миалинта опять бережно поправила косу. – Ты думаешь, именно этот лигур, если он действительно существует, и туман связаны?
– Уверен. Вспомни рисунки Лианила. По меньшей мере два из них указывают на эту связь.
– Два? – удивилась Миалинта.
– Первый – это черное дерево с кольцами. Оно оказалось тропой с колодцами. А второй… рука того старика. Точнее, моя рука. Я видел твой взгляд. Ты узнала сигву. Спираль из прерывистой линии, а в центре – два полых круга и один закрашенный. Эта сигва была на рисунках Лианила, ведь я прав?
Миалинта, помедлив, кивнула.
– Не знаю, как объяснить подобную связь и в чем она проявлялась, но мальчика, я уверен, изменил именно этот лигур. Но самое интересное случилось дальше.
Тирхствин был в отчаянии. Потерял сына. Затем потерял жену. И всему виной стало его любопытство – опасная попытка опустить человека в свирную расщелину. У него осталась только ты.
От лигура нужно было избавиться. Возможно, Тирхствин догадался о его связи с тем наместником-черноитом. Не было времени отсылать гонцов к эльгинцам или книжникам. Да и не хотелось признавать, что он утаил от них найденный в расщелине лигур. Тирхствин наверняка опасался, что сам станет черноитом. И он поступил логично. Выбросить лигур с горы – глупо. Однажды его найдут следопыты, охотники или пастухи. Ждать, пока свир опять утихнет, – безумие. Тирхствин не допускал и мысли, чтобы оставить пустышку у себя, он не знал, как далеко распространяется ее влияние. Оставалось одно: бросить лигур в бездну Подземелья. И он доверил это Зельгарду. Сам рисковать не хотел, а комендант и так наверняка обо всем знал.
– Значит, лигур улетел в бездну? – нахмурилась Миалинта.
– Нет. Мурдвин сказал, что «отсюда его унесли». Зельгард, как и обещал, принес пустышку в Подземелье. Но в последний момент передумал, не стал от нее избавляться. Лигур был спрятан где-то поблизости, и Мурдвин даже «наслаждался его вибрацией». Так что Зельгард сказал Тирхствину, что с пустышкой покончено, что она никому не причинит вреда… Но это была неправда.
– Зачем он так сделал? – Миалинта порывисто встала с дивана, но даже сейчас не посмотрела мне в глаза.
– Тут тоже логика простая. В Багульдине сошлись два обиженных человека. Властных и по-своему угнетенных, уверенных, что с ними поступили несправедливо.
– Орин и Зельгард.
– Да. Некий Аэргор…
– Некий… – горько усмехнулась Миалинта.
– …оклеветал прадеда Орина. Сделал так, что все указывало на связь потомков Торгорда с южанами. Род каменщиков начинает угасать. Часть из них вынуждена вернуться в город, где они когда-то обрели славу, – сюда, в Багульдин. Орин готов на многое, чтобы вернуть былое богатство, власть, почет. Он хочет выслужиться перед лицом ойгура, привлечь его внимание, но не знает как. Для начала работает. Много работает. Становится одним из лучших мастеров города и в этом полностью подтверждает свою принадлежность к роду Торгорда. Однако этого мало.
Орин начинает постепенно выкупать прибыльные заведения Багульдина. Сделать это сложно. Цены высокие. Он не унывает. Ждет своего часа. Одновременно с этим растит Эрина.
На его глазах слабеет Тирхствин. Смерть жены и сына изменила наместника. Орин становится главой Городского совета. Делает все, чтобы привлечь в город заложные потоки, – предлагает превратить Багульдин в здравное место. Чем больше отдыхающих, тем выше заработок. Не зря же он вкладывал свое золото в новые таверны и постоялые дворы – открывал их в отдаленных селах, на откосах, возле термальных источников. Он умоляет, просит, требует прокладывать дороги, строить трактиры и путевые заимки, очистить и расширить источники – все то, что он не может сделать на свои средства.
Тирхствину это не нравится. «Традиция – крепче камня». Наместник верен завету основателей города. Считает, что Багульдин должен оставаться городом каменщиков – ведь он построен не для развлечений, а для того, чтобы охранять горный свир, не дать ему вырваться на свободу и вновь травить низину ядовитыми дождями. Тирхствин, несмотря на подавленность, говорит, что его городу нужны опытные мастера-каменотесы, а не нарядные горничные, обхаживающие знатных гостей.
Орин в отчаянии хочет породниться с наместником. Если бы ты вышла замуж за Эрина, ему было бы проще давить на Тирхствина. Свадьба не состоялась. Обозленный Орин вынужден затаиться и ждать. Ждать, когда наместник совсем опустится или сделает ошибку.
Теперь на сцену выходит Зельгард. Он тоже не любит ни этот город, ни его наместника. Двенадцать лет назад он в звании сулена служил твоему отцу, который тогда командовал даточным отрядом. Третье Южное восстание. Война. Лучшее время для всех наемников и гвардейцев. Время, когда можно продвинуться по створной табели. Думаю, Зельгард воевал хорошо. У него для этого были все данные. Он надеялся дополнить сигву на правом плече, но в последнем бою совершил ошибку. Точнее, ошибку совершил твой отец, когда не отступил вместе со всеми, остался под Чуной, чтобы спасти своих людей, хоть и понимал, что шансов у него немного. Разумеется, для Зельгарда это был провал. Он мог отправиться под створный суд, так как нарушил приказ и сбежал с поля боя. Судить его по какой-то причине не стали, но наказали. Попросили сопроводить тебя в Багульдин. Более того, доверили и дальше следить за твоим благополучием в память о… Прости, ты не говорила, как звали твоего отца.
